Нак Шед тяжело дышал, утирая пот, но лицо его святилось счастьем, и он то и дело бросал восторженные взгляды на своего полководца. Кузнец был чертовски рад, что пошёл за этим человеком, а также горд тем, что большая часть того, что сейчас так красочно полыхало, было подожжено именно его мозолистыми руками.

— Это великолепно, повелитель! Это самое настоящее злое зло, — довольно проурчал филин, — злое и офигительно красивое!

— Это только начало, мой пернатый друг, только начало…

Дело было сделано. Пора было возвращаться домой.

РДГ блестяще выполнила свою задачу и теперь, совместно с освобождённым Зелёным взводом, ускоренным маршем возвращалась на базу. Шли почти без остановок. Урфин и Нак по очереди ехали на медведе и там в седле по возможности и кимарили. Топотун никогда бы не позволил ехать на себе кому-то другому, кроме повелителя. Однако, совместные действия в составе одной диверсионной группы сплотили маленький коллектив. К тому же, Нак относился к медведю с величайшим почтением, что естественно льстило бывшей шкуре. Ну и плюс к тому — Топотун оценил действия кузнеца во время проведения операции. Конечно же, каким-то особым умом медведь не отличался, если не сказать грубее, однако был абсолютно предан Урфину в частности и делу НАУД в целом, и поэтому умел ценить полезные делу кадры. Да и что там скрывать — Топотуну была очень приятна лесть Нака Шеда.

В пещеру Гингемы Урфин возвращался триумфатором. Правда, сам путь стоил ему нескольких седых волос, так как дуболомы мало предназначены для скрытого передвижения по тылам противника, и это очень мягко выражаясь. В общем, Джюсу и Топотуну приходилось постоянно следить за тем, чтобы деревянные солдаты себя не выдали. Однако, на второй день капрал Ватис стал более-менее привыкать к партизанскому способу перемещения, хотя было видно, что ему очень сильно хотелось горланить команды и устроить прохождение с песней.

Когда же до пещеры оставалось не больше тысячи шагов, и Гуамоко доложил, что всё спокойно, тогда Урфин позволил дуболомам показать себя.

Ватис построил взвод в две шеренги, и дуболомы, чеканя шаг, грянули: «Наш Урфин молодец!». Сам Джюс, с филином на плече, ехал на медведе. Нак Шед, гордо выпятив грудь, замыкал шествие.

Встречать победителей вывалил весь личный состав НАУД. Филины громко ухали и хлопали крыльями. Люди сначала просто выражали свой восторг бурными аплодисментами и приветственными выкриками, затем подхватили песню дуболомов.

В этот момент Урфин был счастлив. По-настоящему счастлив. После постигшей его катастрофы его армия вновь возрождалась и уже обретала свои очертания. А теперь его борьба, его НАУД стала всем смыслом его существования. И какой-то другой судьбы он уже не хотел. Да он бы уже и не смог вернуться к той серой жизни. Вкусив однажды наркотика власти, он уже не представлял для себя иной судьбы, и жизнь, где нет походов и сражений, была уже не для него.

А что касается прошедшей операции, то он теперь значительно поднимал себя в глазах своих подчинённых. Пусть их сейчас было не много, но все они видели, что он может не только посылать людей на смерть, но и сам готов рисковать своей жизнью ради своих солдат. Именно поэтому все они с таким восхищением смотрели на него. Именно поэтому они с таким воодушевлением горланили дуболомовскую песню. От избытка чувств его глаза намокли, однако он сдержался, а вот старина Нак всё-таки утирал слезу. Глядя на эмоции своих подчинённых и осознавая, что он смог окончательно завоевать их преданность, Урфин решил поощрить личный состав. Джус был равнодушен к алкоголю и практически не пил (ну за очень и очень редкими исключениями), поэтому, категорически не приемлел пьянства в своей армии, однако сегодня был особый случай. Во-первых — сегодня была его двойная победа: и над противником, и над подчинёнными, которые теперь из подчинённых становились соратниками, что было гораздо важнее и дороже, ну и во-вторых — личный состав необходимо было поощрить, а заодно закрепить их новый статус.

Пока РДГ ходила в рейд, братья плотники Том и Нен, вооружившись урфиновским арбалетом, отправились на охоту. Это увлекательное мероприятие значительно облегчалось тем, что поиск дичи осуществляли филины Гекки и Кекки. Таким образом охотники при поддержке авиазвена очень быстро заколбасили огромного оленя, для транспортировки которого пришлось привлекать весь человеческий личный состав. Также, гарнизон пещеры немного разобрал барахло в проходе, таким образом теперь даже Топотун мог проходить в чертог с очагом.

На праздничный ужин сегодня было жаркое из оленины, к которому (под всеобщее ликование и возгласы: «слава Великому Урфину!») Джюс присугубил бочонок сидра из закромов Гингемы. Старая ведьма любила порой побаловать себя бухлишком, но именно побаловать, так как для изменения сознания использовала грибы, либо всевозможные наркотические препараты собственного изготовления.

Праздник удался на славу. Как оказалось, филины тоже были не дураки похлебать яблочного винца… Было много радости. Было много тостов: за Великого Урфина Джюса, за НАУД, за авиаразведку, за диверсантов и тд и тп… Люди и филины наелись и напились, дуболомам было позволено вдоволь намаршироваться под их любимую песню под аккомпанемент клоуна Эота Линга, который довольно-таки ловко барабанил по перевёрнутому ведру, чем приводил деревянных солдат в полный восторг.

Медведь Топотун усевшись жопой своей на каменный пол, восхищённо подвывал и радостно хлопал в ладоши.

Гулянка затянулась далеко заполночь. А когда наконец-то все угомонились, Урфин выбрался из пещеры, уселся возле входа и стал думать о разном, любуясь на бездонное звёздное небо. Всё последнее время он думал лишь о том, как воссоздать армию, а точнее — создать заново, с учётом всех упущений и ошибок, а также исходя из знаний, получаемых из уставов, наставлений, методик и трактатов. А теперь, захмелев и уставившись на мириады звёзд, стал думать о судьбах человечества, и от этих дум, что называется: «чё-то приуныл»…

Гуамоко тоже выбрался из пещеры и наблюдал за своим шефом. Наблюдал долго, а потом всё же не выдержал:

— Не грусти, повелитель, ты обязательно найдёшь способ найти порошок. И вот тогда мы всем покажем.

— Эх, Гуамокушка… Да разве в этом дело… Ну найду я это поганое растение, ну настругаем мы деревянных дураков полную кадушку… Власть мы захватим, это лишь дело времени… А вот потом что? Они же больше не хотят жить по-старому. Они же теперь хотят свою поганую демократию.

— Мы заставим их подчиняться!

— Эх… Заставить то заставим, а дальше что? Тогда уже они партизанить начнут. Нет, ну были же люди, как люди, а теперь эти поганые Штаты засрали им мозги… А эти бараны и не понимают, что Штаты сперва навяжут им свои ценности, а потом отожмут себе весь Магиланд. Причём без всякой войны. Ловко, суки, действуют — марионеток своих уже сажают. А наши бараны и рады перед ними на задних лапках скакать. «Демократические ценности, права личности»… Идиоты… Своими же руками Родину губят и под врага укладывают… Ещё эти две cучки: Виллина и Стелла похоже тоже продались с потрохами… Эх… Власть то мы вернём… А вот как удержать, если народ против? Что же делать…

— Революция…

— Что?! Слушай ты, боевой дятел переросток, да тебе вообще пить нельзя! Какая нахер революция? С кем? Ни тебе нормального крестьянства, ни правильного пролетариата! Оглянись вокруг: кругом одна сплошная мелкобуржуазная сволочь! Одни сплошные деграданты: вырожденцы*, говноеды**, члонососы***! В общем, одна сплошная мразь и падаль! С кем революцию делать?