С Урфином ситуация была немного другой. Ветер занёс семена Водожора на горный хребет, где в складках скал скопились лужи дождевой воды. На этой самой воде они разрослись, ну а потом, ввиду отсутствия влаги и почвы, начали пожирать друг друга. Именно семена остатков этих растений и принёс ветер к дому Урфина.

Естественно всех этих подробностей ворон Арок не знал. Он знал лишь о том, что Гингема отправила Водожор, дабы уничтожить колонистов и что Виллина всё испоганила. То, что семена неизбежно погибнут в пустыне, хозяйка Блюланда даже не сомневалась (а зря), а появление Каменного леса считала враждебным колдовством Виллины. Хотя прадед Гуамоколатокинта, филин Каритофилакс, знал о том, что именно чудесное растение оживило каменную степь, о чём и поведал своему правнуку. А вот почему Гуамоко не поведал Гингеме об истинной причине возникновения Каменого леса, хотя с Урфином он поделился? Причин было три: во-первых — он понятия не имел, что она об этом не знает, во-вторых — прадед не служил хозяйке Блюланда и ничего не знал о том, что растение создала Бастинда, и о том, что Гингема его выкрала и отправила его на запад, в-третьих — колдунья называла его даже не Гуам и уж тем более не Гуамоко, а всего лишь — Гум, поэтому он предпочитал больше слушать, а не говорить.

Естественно, о том, чтобы идти в Каменный лес, даже речи идти не могло, именно поэтому Урфин так усердно рыл информацию об этом растении, надеясь найти его следы в книге Гингемы.

А вот теперь, сопоставляя вновь открывшиеся факты, вполне можно было предположить, что Гингема действительно недооценила творение своей сестры Бастинды и вполне возможно, что где-то в пустыне либо в горах ещё растёт это самое растение. Ну, а иначе откуда по-вашему вообще взялись эти проклятые семена, что проросли на участке Урфина? А ведь та страшная буря пришла тогда именно с запада, а не с востока, где Каменный лес…

Теперь дальнейшее копание в книге Гингемы потеряло весь смысл. Нет, конечно же там наверняка было много чего интересного, но живительного порошка там нет, как нет его и в пещере, так что можно смело сматывать удочки.

Теперь нужно было срочно наладить поиск этого самого Водожора. Филины для этого дела не годились, ястребов тоже решили не трогать — надо же кому-то было долбить соглядатаев ОАСМ. В горы отправились коршуны и племя Арока. А над пустыней в поисках хоть единого зелёного пятнышка стали барражировать беркуты.

Сам Потрясатель Вселенной верхом на Топотуне в сопровождении рейнджеров и пластунов направился в горы. Дуболомы остались охранять пещеру, начальником гарнизона которой был назначен сержант Гитон.

Четыре дня разведчики рыскали по горам. Группы разделились, и с каждой из них было по паре воронов для связи. Урфин на Топотуне рыскал отдельно от всех, жадно впиваясь глазами в горный пейзаж. Однако ничего, хотя бы отдалённо напоминавшее Водожор обнаружено не было.

На пятый день прилетел ворон.

— Повелитель, докладывает Клюв-16: «Чёрный передаёт Древоделу — мы что-то нашли». Я покажу дорогу.

Топотун мчался таким же бешеным аллюром, как тогда, когда они бежали, спасаясь от погони после разгрома в битве при Изумрудным Городе. Безумная скачка длилась полдня, и к вечеру они были на месте.

На скальной гряде сидел десяток воронов во главе с Ароком. В расщелине между камнями торчали три бурых высохших стебля, чьи листья давно оборвал ветер. Урфин внимательно рассматривал находку… Стебли были похожи, но точно утверждать было нельзя — уж больно они были высохшие и скрюченные, к тому же совершенно не сохранилось легкоузнаваемых продолговатых листьев, семена тоже отсутствовали… Оставалось только измельчить стебли, высушить и попробовать использовать. Других вариантов не было…

Несмотря на то, что он смертельно устал, Урфин решил возвращаться в пещеру. Все остальные должны были продолжать поиски.

Потрясатель Вселенной и Топотун ехали всю ночь и весь день. Когда до пещеры было уже рукой подать, их догнал рейнджер, который принёс ещё один подобный стебель, на котором красовался каким-то чудом сохранившийся сморщенный, но легко узнаваемый листок. Если бы Урфин мог, он бы наверное расплакался. Но он так чертовски устал, что как только добрался до кровати — сразу же вырубился.

Ему снились какие-то люди верхом на лошадях. Причём, люди явно военные. А также множество каких-то боевых колесниц. Странно… Верхом воевали только рыцари, а эти люди совсем не были похожи на благородных всадников, к тому же у них совершенно не было никаких доспехов, а в лучшем случае какие-то меховые шапки, наподобие его подшлемника. Люди куда-то скакали и махали саблями. Над ними развевались красные либо чёрные знамёна.

Затем было бескрайнее поле до самого горизонта, заполненное ровными рядами дуболомов. Внезапно, деревянных солдат охватило пламя, а за ним стали гоняться железные птицы, плюющиеся огнём.

Затем он сам оказался в боевой колеснице, которой управлял Эот Линг. А сам он стрелял из пушки, которая заряжалась какой-то железной змеёй

Потом появились какие-то другие всадники в огромных шляпах, которые носили люди далеко к югу от Магиланда. И этих людей клевала огромная двуглавая ворона. Потом словно из ниоткуда, верхом на каком-то лохматом быке прискакал сержант Гитон, почему-то покрытий татуировками якорей и русалок, и ударом сабли развалил страшную птицу на две части, после чего смачно выматерился и пропел:

Кто сорвать захочет

Знамя цвета ночи,

Тот рискует очень

Не сберечь башки!

Проснувшись, Урфин пожевал копчёную козлятину и отправился колдовать над Водожором. Глядя на высохшие стебли, он подумал, что если их покрошить в таком виде, то скорее всего порошка не получится, так как они слишком твердые. Поэтому он решил замочить их в воде, предварительно обругав себя за то, что не сделал этого с вечера.

Чтобы хоть как-то отвлечься от томительного ожидания, он занялся чтением боевых уставов. Странный сон натолкнул его на мысли о кавалерии…

Конечно же, времена рыцарей ушли в небытие. Хотя слухи о странствующих рыцарях периодически появлялись, но это, скорее всего, были отголоски старинных легенд. Воевать верхом никто не умел. Да что там воевать — само искусство верховой езды практически было утрачено. На лошадях пахали, их запрягали в телеги и всевозможные повозки, а вот чтобы верхом — это очень и очень редко… Конечно же, с одной стороны, если посадить своих людей на коней, то это значительно увеличивало мобильность войск, а с другой стороны — дуболомы, которые не знали усталости и не требовали фуража, были гораздо мобильнее. Нет, конечно же хорошая скаковая лошадь на короткой дистанции обогнала бы дуболома. Но это на короткой, а на длинной — у лошади шансов нет никаких. И кстати — вы ещё попробуйте найдите эту самую скаковую лошадь. Урфин опять обматерил себя за то, что снова страдал какой-то хренью, после чего начал штудировать боевое применение манипул, когорт, баталий и терций, а также тактику действий войсковой разведки. Внезапно, он в третий раз обматерил себя и заявил сам себе, что если он не перестанет тупить, то он себя уволит к едреной матери. После этого Урфин извлёк замоченные стебли, мелко их нашинковал своим чудо-ножом, а после этого высыпал нарезанные грани в ведро с водой. Теперь вроде бы появился шанс на то, что из этого что-то получится. До ночи он просидел за всевозможными военными книга, и так и уснул, читая пехотный устав Дина Гиора.

Наутро Урфин занялся Водожором. Не сказать, конечно же, чтобы измельчённая им масса действительно набухла от воды, но… Лучше уж вряд-ли будет. Урфин взял большую сковороду, вывалил на неё нарезанную субстанцию и вытащил на солнце.