— Ясно, — отзываюсь сухо.

Миша резко выруливает в сторону и тормозит в узком переулке.

— Что?!

— Ничего. Я пиздец как испугался за тебя.

Он подаётся вперёд. Положив руку на мой затылок, фиксирует, не оставляя ни единого шанса увернуться. И впивается в мои губы жадным, голодным поцелуем.

Пространство вокруг кажется маленьким и замкнутым. Душным. Едва его губы касаются моих, все остальное будто исчезает. Я чувствую, как мое сердце колотится, будто вот-вот вырвется из груди. Меня целует тот, на кого я долго обижалась, и я не думала, что когда-нибудь снова окажусь так близко к нему. Что позволю прикоснуться ко мне. И что ещё хуже: я растворяюсь в нем вновь.

Поцелуй начинался грубо, но теперь он осторожный, как будто Загорский понимает, что перегибает, и в то же время ждет, чтобы я его оттолкнула. Я этого не делаю, и он снова набрасывается на меня с напором.

Его губы становятся более настойчивыми, и вместе с поцелуем нарастает волна того, что я пыталась подавить: тепло, нежность и неистовое желание. Закрываю глаза, позволяю себе погрузиться в этот момент. Чувствую, как по телу разливается жар. Кажется, все мои обиды растворяются, оставляя только трепет и волнение. Уходят на второй план. Мне не хочется думать о прошлом. О его болезненных словах. О том, как он тогда поступил.

Я так испугалась, что с ним может что-то случиться… Готова была душу дьяволу продать, лишь бы с ним все было хорошо.

Вот, продаю. Самому страшному дьяволу, который украл мое сердце еще несколько лет назад и не хочет возвращать. Из-за которого это самое сердце так долго болело…

Мои руки сами тянутся к его лицу. Я касаюсь щетины и сама горю от его прикосновений. Его ладони на моей талии. Ощущаю его дыхание — оно опаляет кожу, губы. Я снова чувствую то, что когда-то было так знакомо. Наши губы движутся в унисон, будто мы вовсе не были разлучены. Будто того времени, что мы были вдали друг от друга, вовсе не существовало… Не было ни разочарования, ни боли. Было лишь какое-то недоразумение, которое мы сейчас пытаемся забыть.

Внутри меня бушует самый настоящий ураган эмоций. Я жажду этого поцелуя, жажду его прикосновений, его присутствия. Это не просто поцелуй — это возвращение к тому, что я уже почти забыла. Не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Не хочу, чтобы он отстранялся.

Мне так хорошо.

Мое тело реагирует на каждое его движение: сердце бьется всё быстрее, а внутри, внизу живота скапливается приятная тяжесть. По телу разливается ни с чем не сравнимое желание, которое я не могу игнорировать. Забываю о горечи, забываю о причиненной Загорским боли, позволяю себе быть здесь и сейчас.

— Это ничего не значит, — шепчу, оторвавшись от его губ, чтобы глотнуть воздуха.

— Ничего не значит, — с усмешкой повторяет Михаил.

И снова целует меня. Просовывает язык в мой рот, сплетается с моим, вырывает стон из горла. Зарывается пальцами в мои волосы, а второй рукой поднимает подол платья.

Боже, я горю.

Ловлю его ладонь, сжимаю, запрещаю делать то, что он задумал. Нельзя. Я его не простила. Это всего лишь… всего лишь минутная слабость.

— Саш, — хрипит он мне в губы.

— М?

— Люблю, слышишь? Жить без тебя не могу и не хочу…

Он тяжело дышит.

— Об этом раньше надо было думать.

— Прости.

— Я тоже испугалась… за тебя, — вдруг признаюсь. — Когда тебя долго не было…

— Все будет хорошо, не переживай.

Михаил проводит подушечкой большого пальца по моей щеке, дотрагивается нижней губы, которая тоже горит огнем и саднит от его поцелуев, тянет вниз. Шумно сглатывает, глядя на меня. Я же… не знаю, что чувствую.

Бог видит, как мне плохо. Так и хочется обо всем забыть, не думать. Так и хочется вычеркнуть прошлое и начать все сначала. С чистого листа. Ради нас и нашего малыша. Попробовать ещё раз… А если нет… Если не получится, то разойтись раз и навсегда.

Я едва отошла от стресса. Взяла себя в руки и вроде бы решила остаться одна. Но… Мозг и сердце дают сбой, когда он рядом. Когда так смотрит на меня. С нежностью, любовью… сожалением…

Телефон Загорского подаёт признаки жизни. Отстранившись, он ругается и, что-то процедив сквозь стиснутые зубы, принимает звонок. Я же залипаю на бугре в его брюках. У него эрекция. Он тоже возбужден, и его дыхание до сих пор тяжелое.

— Что случилось? — Он хмурится. Повисает пауза. — Понял. Ублюдки…

Отключается, поставив телефон на подставку, поворачивается ко мне.

— Планы изменились, Саш.

— Куда едем?

— В загородный дом.

— Что с моими родителями?

— Ничего. Все нормально. Они в безопасности, не волнуйся. Можешь даже поговорить с ними, если не веришь мне на слово.

— Где они, Михаил?

— У себя дома. Все окей. Позвони. — Он протягивает мобильный.

Забрав, набираю номер отца. Принципиально. Раз настаивает…

Миша выруливает на трассу и разворачивает машину. Едем в другую сторону.

— Алло, — раздается в трубке усталый голос.

— Папуль, привет. Ты как?

— Дочка? Добрый вечер. Все хорошо. Ты там как? С тобой все хорошо?

— Да все отлично, не переживай, — говорю с нервной улыбкой. — Как ты себя чувствуешь? Мама как? А Егор?

— Сидим с мамой в гостиной, все нормально, смотрим новости. А брата твоего нет дома. Ну как всегда…

— Замечательно. — Я снова бросая взгляд на Загорского. Он задумчиво и хмуро смотрит перед собой. — Маме привет передавай.

— Я так понимаю, ты в дороге? Как домой доедешь, позвони, она с тобой поговорить хочет.

— Очень постараюсь, пап. Спокойной ночи.

— И тебе, родная. Береги себя.

Прав был Михаил, когда говорил, что родители не будут задавать лишних вопросов. Действительно так и есть.

Возвращаю телефон на место и, откинувшись на спинку сиденья, тоже смотрю вперёд. Дороги пустые, едем мы долго. Час точно. И Загорский за это время принимает несколько звонков. Говорит то с Виктором, то с каким-то Сергеем, то с безопасником. Я не очень понимаю, о чем, поскольку не слышу, что говорят собеседники Миши. В итоге вырубаюсь. Просыпаюсь, когда теплая ладонь ложится на мое колено, а дыхание касается шеи.