— Мне нужен телефон.
— Возьми мой. На кухне. А я детей уложу и приду.
— Хорошо.
Нахожу мобильный на столе. По памяти набираю номер Миши, но он не отвечает. Потом абонент вовсе становится недоступен. Следом за ним в исходящих вижу имя Виктора, но он тоже не берет трубку. Черт! Сговорились, что ли…
Куда же ты делся, Загорский?! Я себе места не нахожу. Тревожно, на душе кошки скребут. Так плохо мне давно не было.
А вдруг с Мишей что-то случилось? И почему Виктор на связь не выходит?!
Ну блин! Блин!!! Пожалуйста, хоть что-то скажите, а?
Телефон вибрирует. На экране только номер. Не решаюсь взять трубку. Всё-таки не моя собственность. Но потом, наплевав на принципы, принимаю звонок.
— Алло… да?
— Саша, — это голос Виктора. — Маша где?
— Детей уложить поднялась. А вы где? Почему не звоните? Почему вас дома нет? Мы тут места себе не находим, а вы… Я с Мишей поговорить хочу!
— Сейчас передам. Успокойся, все нормально. Вам переживать нельзя. Все живы и здоровы. Не накручивайте себя!
— Легко сказать, — ворчу, слыша шуршание.
А потом доносится голос Миши:
— Что такое?
— Твоя звонит.
— Чего? Подожди, сверну…
— Миша… — шепчу. Измеряю шагами гостиную, останавливаюсь рядом с окном, смотрю во двор, где один из охранников говорит по рации.
— Саш… — Голос Загорского такой усталый. — Как ты, родная?
— Ты где? Я вся как на иголках! Неужели сложно на связь выйти?!
— Саш… Все хорошо будет, слышишь? Все закончилось. Скоро приеду за тобой, и мы уедем как можно дальше отсюда.
— Все закончилось? — переспрашиваю неверяще. — Точно, Миш? С тобой же все хорошо? Когда ты приедешь за мной?
Мой тон меняется. Я успокаиваюсь от его слов и перестаю огрызаться.
— Еще пару часов, родная. Приеду, обещаю. Не могу сейчас говорить. Не переживай, хорошо?
— Я жду тебя, — шепчу. — Пожалуйста, будь осторожен.
Глава 43
Часы превращаются в сутки, а Миша так и не появляется. После моей истерики охранник приносит телефон. Я раз за разом набираю номер Загорского. Мысль, что с ним что-то может случиться, не отпускает.
Я хочу знать о нем все, однако источника информации нет. Все мужчины во дворе молчат. Их я понимаю: не обязаны мне что-либо докладывать. Однако по выражению их лиц видно, что и они ни черта не знают.
Выхожу во двор вместе с детьми Маши и Виктора. Дома они сидеть не могут, каждые полчаса выбегаю наружу, играют, а потом снова топают внутрь. Как и я. Места себе найти не могу. Ощущение, будто стены давят, едва я оказываюсь в комнате.
Мне его не хватает. Хочу, чтобы он скорее вернулся.
Дети снова убегают, пиная мяч то в задний двор, то к воротам, где стоит толпа мужчин. Их стало меньше, но все равно чувство, что они везде.
Двор огромный. От безделья изучаю каждую частичку. Натыкаюсь на небольшую железную дверь, которая закрыта на замок. Но и этот замок сломать не сложно, если постараться. Почему тут никого нет? Да и забор тут невысокий. Шумно слишком. Кажется, там дорога…
Прислушиваюсь. Слышу женский голос, а потом чей-то ответ. Звуки сигналов… Да, там однозначно трасса. Где-то в пятьдесят метрах.
Оглянувшись, вижу парня в темном костюме. Говоря по телефону, он идёт в мою сторону. Нервным движением поправляю выпавшую прядь за ухо и шагаю в противоположную часть двора. Быстро исчезаю из виду.
До самого вечера не знаю, чем себя занять. Маша кормит детей, зовет меня, но желания идти к ним нет. Потому что совершенно не хочется разговаривать.
— Саш! — Стук в дверь, и та распахивается. — Ну, родная, так нельзя. Со вчерашнего дня ничего не ела! Не думаешь о себе, хотя бы о малыше подумай.
Я закатываю глаза. На самом деле Маша хорошая. Умом я понимаю, что она пытается успокоить меня и подбодрить. Накормить, чтобы я окончательно не ослабла. Я действительно не ем и не пью, кусок в горло не лезет. Сейчас мне не до этого.
— Я не голодна.
— Да знаю я, как ты не голодна! Может, сюда принесу ужин? Сейчас… не спускайся.
— Маша, не надо! Я не буду есть.
— Как ребенок, честное слово!
— Ты не понимаешь, да? Виктор тебе звонит, хоть что-то говорит! А вот Миша — нет! И я волнуюсь! О каком ужине может идти речь, Маша? О чем ты вообще?!
Сглотнув, она садится рядом со мной на диван и гладит меня по волосам.
— Понимаю. И мне больно видеть тебя в таком состоянии…
— Хоть ты скажи что-нибудь! — Я умоляюще смотрю на нее, готовая разреветься. — Где Миша, а? Что с ним?
— Я не знаю. Клянусь.
В воздухе буквально звенит напряженная пауза. Лишь когда Маша вытирает влагу с моего лица, я понимаю, что плачу.
Мне плохо. Сердце разрывается от боли и ожидания. От безысходности.
— Вот любишь ты его… Я же говорила, чтобы зря время не теряли…
Никак не комментирую ее слова. Прижавшись к ней, кладу голову на ее плечо и тихо плачу. В груди будто тяжелый камень. Болит ужасно.
— Мам, — раздается детский голос за дверью. — Ма-а-ам…
— Я тут!
— Ты иди, — шепчу я. — Как приду в себя, спущусь.
Маша кивает и молча выходит из комнаты, я же тянусь к телефону. Не знаю почему, но я больше не набираю Мишу. Бесполезно. Если бы хотел, нашел бы возможность выйти на связь и сказать хотя бы пару слов.
Вспомнив номер Оли, звоню ей. Она отвечает на второй же звонок, явно поняв, что это не кто-то чужой. Олька никогда не отвечала на звонки с неизвестного номера, а сейчас, наверное, интуиция что-то подсказала.
— Это я, — шепчу онемевшими губами.
— Сашуль… Господи, я волновалась! Где тебя носит, а? Как ты?
— Со мной все хорошо, не волнуйся.
— А почему голос такой? Ты плакала? Где вообще находишься?
— Дома у Загорского.
Повисает тишина.
— Так… Рассказывать будешь?
— Он меня сюда привез. Сказал, что тут я буду в безопасности. Но я не вижу его уже несколько дней.
— Новостей тоже нет? Появится. Может, какие-то проблемы решает…
— Может, — усмехаюсь грустно. — А когда вернется — не ясно.
Оля вдыхает, явно не зная, что сказать.
— Все хорошо будет. Слышишь?
— Угу…
— Помнишь, я говорила, что у меня есть человек, который может квартиру продать? Так вот… Он вчера приходил. И более того, дал хорошую цену. Что мне делать?
— Продавай. У тебя есть доверенность. Мне не обязательно быть на сделке. Все равно я в тот дом не вернусь. Вряд ли смогу там жить.
