— Приехали, — слышу хриплое.
Едва открываю глаза. Голова ужасно болит, а спина ноет.
Мы во дворе незнакомого дома. Оглядываюсь, пытаясь вспомнить, была ли я тут когда-то, но ничего в голову не приходит.
— Где мы?
— В нашем доме.
Вскидываю брови.
— В нашем? — вылетает с усмешкой.
— Да.
Он очень близко ко мне. Настолько, что его дыхание буквально опаляет кожу. Намотав на палец прядь моих волос, играет с ним, глядя мне в глаза, а я даже выдохнуть не могу.
Но Загорский резко отстраняется. Выходит из машины и открывает дверь с моей стороны, помогает выйти. Прохладный ветер бьёт в лицо, щеки, которые горели секунду назад, обдувает свежим воздухом. Оглядываюсь. У массивных ворот вижу два черных внедорожника, и рядом с каждым — несколько мужчин в черных костюмах. Ещё одна толпа у беседки.
— Что происходит?
— Телефоны прослушивают и планы обдумывают.
— Дурно от твоих слов становится. Что за война, Миша? Я не пойму… Разве деньги важнее здоровья? Жизни, в конце концов.
— Ты этот вопрос не тому человеку задаешь, Саш. Мне плевать на все. И войну начал не я. А устаканивать все почему-то должен именно я. Все не так просто, как кажется на первый взгляд. Никому не в кайф тратить время на какую-то бредовую ситуацию. Слишком многих против нас настроили, подставили наших ребят. А потом стрелки на нас перевели, — выдыхает он вымученно. — Пойдем в дом, холодно.
— А если просто сесть, поговорить и все объяснить? — Мы идём к дому.
Миша усмехается. Закуривает.
— Пытались. Виктора с Антоном чуть ли не расстреляли, а дом отца вообще сожгли. То есть опять же: все не так просто. Как ты выразилась пару часов назад… Попали в криминальный мир. Совсем того не желая. И да, нам сейчас и на бизнес наплевать. Решили продать все и свалить в другой город. В общем, как можно дальше отсюда.
— То есть некоторые добились того, чего хотели.
— Да. Ты же сама сказала, что здоровье и жизнь важнее.
— Мое мнение не изменилось.
Миша щурится. Бросает окурок в урну и открывает дверь дома. Заходит первым, потом тянет меня за собой.
Тут просторно. Дизайн шикарный. Светлые тона не давят. Минимум мебели. И пахнет краской…
— Много чего не хватает.
— Зачем ты его купил, если планируешь уехать отсюда?
— Я купил дом еще до того, как решил свалить, Саш.
Не знаю, как оказываемся на верхнем этаже. Миша буквально проводит экскурсию. Да, мне тут нравится. Но в то же время в самый неподходящий момент в голову приходят его слова. Когда он вернулся пьяный… Когда махнул ей…
Внутри поднимается протест. Зачем я сюда пришла? Зачем? Почему позволила себя поцеловать?
Загорский останавливается в одном из комнат. Оборачивается ко мне. Между нами всего пара метров. Подходит вплотную и опускается передо мной на колени.
— Я так давно хотел это сделать, — говорит хрипло. Кладет руки на мою талию и прижимается губами к моему животу. — Тут растет мой малыш… Долгожданный мой… — Он поднимает на меня глаза. — Саш, я не устану это повторять: прости, был неправ. Облажался. Очень прошу… дай нам второй шанс.
Глава 41
Михаил
Жизнь напоминает шахматную партию — каждый ход может стать решающим. Но истинный мастер не боится проиграть, он использует ошибки конкурента, чтобы стать лучше, чтобы победить. Я знаю, что на моем пути всегда будут те, кто хочет меня остановить, лишить сил, подставить, чтобы я проиграл. Но они лишь подталкивают меня к новым вершинам, сами того не желая.
Все это было, да. Но сейчас мне плевать на бизнес, потому что на первый план вышли любимые люди. Семья, которую я обязан защитить. В первую очередь — жену и своего нерожденного малыша. Да, не думал, что дойдет до такого… что враги станут действовать такими грязными методами. Я искренне считал, что если просто отойти с их пути, они отступят.
Но не тут-то было. Сначала навредили Антону, потом сожгли дом отца… Мама едва выбралась. Пришлось отправить ее как можно дальше отсюда, хотя все думают, что ее больше нет. Как и меня. Конечно, про меня быстро узнают, но я успею выиграть время.
Несмотря на конкурентов, истинный враг — это не они, а мой страх и неуверенность. Я так сильно боялся за своих, что в итоге начал мыслить нелогично. Совершал ошибки. Порой казалось, что я сам себя подставляю.
Захожу в комнату, где спит Саша. Третий час, а я не могу уснуть, хотя голова трещит и мне необходим сон. Однако находиться под одной крышей с любимой женщиной и не трогать ее — хуже смертного приговора.
Комнату освещает тусклый свет ночника. Опускаюсь в кресло и подаюсь вперёд. Уперевшись локтями в колени и положив подбородок на руки, наблюдаю за Сашей. Дышит ровно, длинные темные волосы разбросаны на подушке. Красивая… умная. Такая желанная.
Зло усмехаюсь, вспоминая свои же слова, что не люблю ее больше. Такой бред… Худшего бреда я никогда не говорил…
Идиот…
И пахнет она так… Запах родной.
В горле образовывается ком. Как баба реветь готов и волосы на себе рвать. Сжимаю кулаки, впиваюсь зубами в кожу большого пальца. Пиздец.
Пиздецкие ощущения. Будто я в последний раз так близко к Саше. В последний раз так смотрю на нее. Рычать хочется. Головой о стену биться. Волком выть. Лишь бы она рядом была… Лишь бы простила.
На мои слова Саша так и не отреагировала. Лишь попросила оставить её одну. Сказала, что ей надо подумать. Но на поцелуй отвечала как раньше. Страстно, с желанием! Стонала…
А простить не может…
Логично, конечно. Другого решения я и не ожидал.
Но больно пиздец как. Не представляю, что чувствует она, раз меня так на части рвет.
Через какое-то время поднимаюсь и выхожу из комнаты. Закуриваю во дворе, понимая, что свихнусь, если хотя бы пару часов не посплю. Возвращаюсь в дом и ложусь на диван в гостиной. Сна ни в одном глазу, а голова кажется грузом на плечах. Боль долбит в висках.
Нахожу на кухне виски, выпиваю пару рюмок. Мышцы расслабляются, а мысли туманятся. Снова ложусь и, кажется, вырубаюсь. Просыпаюсь, ощутив спиной вибрацию. Это телефон как-то подо мной оказался. Нащупываю рукой, с трудом продираю глаза и смотрю на экран.
— Виктор?
— Я к тебе еду. Не один. Спишь?
