— А чем ты будешь пользоваться там? — огонь внутри Лары погас при мысли о Ронине, лежащем в Пыли без оружия. Холодок пробежал по ее спине.

— Всем, чем придется, если до этого дойдет.

— Этого будет достаточно?

Он на мгновение замолчал.

— Что бы ни случилось, Лара, я вернусь к тебе.

Если они не придут за мной первыми.

— Черт возьми, — она вздохнула, подошла к кровати и села на край, закрыв лицо руками. Сколько бы не пришлось его ждать, она будет сидеть здесь, вздрагивая при каждом звуке, прокручивая в голове все, что могло пойти не так. Ее беспокойство постоянно возвращалось к Ронину. Если с ним что-то случится, она никогда не узнает. И от этой мысли становилось тошно. — Когда ты уходишь?

— Как только я оденусь.

Лара нахмурилась. Ее глаза горели, но, черт возьми, она не собиралась больше лить слезы.

— Прекрасно, — она встала и направилась к двери.

Ронин поймал ее за руку, когда она проходила мимо, поворачивая лицом к себе.

— Мы не можем расстаться, Лара Брукс.

— Почему бы и нет? — она не встретилась с ним взглядом. Не тогда, когда он делал это снова.

— Потому что в разлуке мы будем думать только об этом.

— Точно так же, как в прошлый раз я думала только о том, что ты не попрощался?

— Это ошибка, которую я не намерен повторять.

Жгучие слезы хлынули, но напряжение покинуло тело Лары. Ронин привлек ее к своей груди и прижался щекой к ее волосам. Она обхватила его руками и сжала.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — прошептала она.

— Боты всегда выполняют свои обещания. Я вернусь. Очень скоро.

— Держу тебя в курсе. Если ты не вернешься через несколько дней, я пойду тебя искать.

— Я знаю, что пойдешь, — он прижался губами к ее голове. — Я не ожидал меньшего.

Глава Девятнадцатая

Ронин двинулся на запад. Юг был более прибыльным — до «Отключения», Колорадо было гораздо густонаселеннее Вайоминга, — но это заняло бы больше времени. Здесь, в холмах, были места, где он ночевал и не копался в мусоре. Риск вернуться в Шайенн с пустыми руками был выше, но время сейчас работало против него. Настойчивость Лары передалась и ему. Им нужно было уехать как можно скорее.

В восемнадцати милях от города он заметил линию столбов забора на вершине холма, почти теряющуюся в зарослях травы и грязи. Когда он поднимался, система наведения заставила его повернуть на восток. Вернуться к Ларе.

Она была в Шайенне, ждала его, запертая на территории ботов, которые убили ее сестру. Не потому, что она этого хотела, а потому, что он не оставил ей другого выбора. Все, о чем она просила, это чтобы он забрал ее из этого места. И он заставил ее не только остаться, но и остаться одной. И все ради кольца.

Они оба знали, что за это можно получить много кредитов. Они оба знали, что этого было бы более чем достаточно, чтобы приобрести любые необходимые припасы, в сочетании с выручкой от его последнего улова. Логика подсказывала, что они должны были отнести его на Рынок в тот момент, когда она предложила его продать. Они могли бы уехать вместе сразу после этого, без мучительного ожидания, без страданий от неопределенности.

Этот предмет был настолько ценным, насколько ценны материалы, из которых он был изготовлен — или он должен был быть таким. После ее объяснения того, как люди использовали кольца, что они должны были означать, после того, как он увидел надпись на внутренней стороне кольца…

Твой до скончания времен.

Простые слова. Как и само кольцо, они не должны были иметь никакого скрытого значения. Но Ронин прочитал это и понял, что должен отдать его ей.

Он взобрался на вершину холма, остановился возле одного из столбов и постучал по нему носком ботинка. Сгнившее дерево сломалось с глухим треском, часть его рассыпалась. Обитатели старого света любили границы. Их наградой была безграничная Пыль.

Ронин осмотрел оптикой местность впереди. Земля спускалась в небольшую долину, вероятно, вымытую за тысячелетия давно пересохшим ручьем, прежде чем снова подняться на другой холм. Местность простиралась в том же духе на многие мили — вершины и долины, неуклонно более высокие, неуклонно скалистые. Осадочные породы скапливались у основания этой долины в течение десятилетий бесчисленных штормов. Из скопившейся грязи возвышалась на удивление неповрежденная крыша из черепицы.

Пока он спускался, его процессоры выполняли тщетный процесс вычисления вероятности того, что он найдет конкретное место в конкретное время. Прежде чем подсчеты были завершены, его внимание переключилось на Лару. Насколько невероятным было ее существование?

Хотя за выведением человеческого потомка стояла наука, в основном все зависело от случая. Предки Лары на протяжении неисчислимых поколений собирались вместе и создавали потомство, передавая кусочки своего генетического кода. Каким-то образом, вопреки почти бесконечным возможностям, эти связи привели к ней. И вот Ронин проходит мимо ее хижины, как раз когда она танцевала, в ночь, когда она решила оставить дверь приоткрытой…

Цепочка несвязанных событий, приведших к их встрече, была ошеломляющей для размышления.

Сколько бы еще странствовал Ронин, не осознавая пустоты своего существования, если бы не она? Смог бы он когда-нибудь ощутить разнообразие и глубину эмоций, которые она ему подарила?

Он обошел погребенное сооружение, расстегнул застежку на кобуре и опустил правую руку на рукоятку пистолета. Даже если это не могло сразить большинство ботов, огнестрельное оружие наносило достаточный урон, чтобы дать Ронину шанс подобраться поближе.

Не было никаких видимых признаков жизни: ни мусора, ни тропинки, протоптанной в грязи возле единственного окна над линией земли, никаких следов. Ронин отодвинул свою активную обработку данных от Лары — что было нелегко сделать и не совсем возможно — и переключил свое внимание на сенсорные сигналы. Как всегда, дул ветер, шелестя сухой травой и поднимая крошки пыли, которые стучали по крыше.

Ронин опустился на колени перед окном, прижимая ладонь к раме. От белой краски осталось всего несколько чешуек, обнажая занозистое серое дерево. Десятилетия истирания и солнечного света сделали стекло слишком мутным, чтобы сквозь него можно было что-то разглядеть.

Он надавил вверх. Дерево застонало, но окно не сдвинулось с места.

После очередного оптического осмотра окрестностей он вытащил пистолет и использовал его, чтобы разбить стекло. Деревянная перекладина, которая поддерживала четыре стекла, была хрупкой и легко ломалась внутрь. Он замер, прислушиваясь, готовый к любым признакам того, что кто-то услышал его. Ветер неодобрительно вздохнул.

Что Лара подумала бы об этом? Была бы она взволнована неизвестностью, открытием?

Очистив оставшиеся осколки оконной рамы, Ронин забрался внутрь ногами вперед. Его оптика настроилась на слабое освещение, когда стекло захрустело под его ботинками. Комната обрела четкость. Все было покрыто толстым слоем пыли, но это явно была спальня. В углу лежал ржавый каркас кровати, а у стены стоял остов матраса — еще одного сгнившего дерева, с проржавевшими пружинами и задрапированного выцветшей, изодранной тканью.

Мебель разваливалась на части, стены крошились, обнажая деревянные ребра внутри них. Он обыскал комнату, половицы скрипели при каждом малейшем перемещении его веса, но нашел лишь несколько кусочков пластика среди пыли и крысиных гнезд.

Он шагнул через дверь в коридор. Частицы пыли, потревоженные появлением Ронина, парили в воздухе — единственный источник движения, кроме него.

Войдя в другую спальню, он продолжил осторожные поиски. В этой были остатки книг, их страницы пожелтели от времени и рассыпались от его прикосновения. Он осторожно смахнул пыль с обложки книги, стоявшей на прикроватной тумбочке. Там было написано «ДНЕВНИК». Он не мог заставить себя взять ее в руки.

Это было еще одним доказательством того, что он уже знал — люди жили здесь до «Отключения». Возможно, они даже пережили это и оставались какое-то время после. Они спали в этих кроватях, гуляли по коридору, готовили еду на кухне, которую он, несомненно, вскоре найдет. Был даже шанс, бесконечно малый, но неоспоримый, что Лара произошла от бывших обитателей этого дома.