Он закрыл глаза, ограничивая зрение слабым коричнево-красным свечением, которое просачивалось сквозь его веки. Его истинное программирование казалось одновременно таким близким и таким ужасно далеким. Отбросив в сторону различные сенсорные сигналы, он погрузился в ядро своей памяти в поисках недостающей части, которая открыла бы то, что он потерял.

Когда он наткнулся на воспоминание о лачуге на краю дороги и рыжеволосой женщине, танцующей внутри, он остановился.

И воспроизводил ее снова и снова.

Глава Десятая

Для Лары день тянулся медленно. Она привыкла трудиться от рассвета до заката в большинстве своих дней, и бездействие становилось для неё настоящей пыткой.

Она приняла еще один горячий душ, вымыла волосы, тело и зубы. Затем она простояла — несмотря на разговоры Ронина о том, что не следует быть расточительной, — под струями воды по меньшей мере пятнадцать минут, позволяя ей растопить ее боль.

Выйдя из ванны и вытершись, она переоделась в свою одежду. Один только их запах успокаивал, напоминая ей о ее прошлой жизни; он не был приятным, но был знакомым, и это успокоило ее. Она не знала, сможет ли когда-нибудь почувствовать себя в мире Ронина на своем месте.

Вернувшись в свою комнату, она положила рубашку, которую дал ей Ронин, в верхний ящик комода, задаваясь вопросом, не пошутил ли он насчет того, что люди набивают все полки одеждой. Зачем кому-то нужно так много вещей?

Она исследовала другие комнаты наверху. Они были похожи на ее комнату внешне — без мебели, за исключением кроватей и комодов, никаких украшений не было видно. В ближайшей к ней комнате были бледно-голубые стены вместо белых, которые покрывали остальную часть дома. Тем не менее, небольшие отличия, такие как смятое и потревоженное постельное белье, а также коллекция безделушек на комоде, придавали ее комнате уютный вид.

Она остановилась в дверях комнаты Ронина, заглядывая внутрь, не решаясь войти. Если бы он не хотел, чтобы она входила, он бы закрыл дверь. Не похоже, чтобы он заботился о неприкосновенности частной жизни, верно?

Переступив порог, она обвела взглядом комнату. Его кровать была идеально застелена, с квадратными углами и без единой морщинки на одеяле. Это имело смысл; Ронин не спал.

Чем он занимался, чтобы занять себя? Он просто тупо смотрел на стены? Думал ли он о…

Нет. Сейчас не до этого.

После того, что он дал ей прошлой ночью, после его извинений, было неправильно входить без его разрешения…

Но что у него могло быть такого, чего он не хотел, чтобы она видела? Не то чтобы боты хранили вещи из сентиментальных соображений. Черт возьми, большинство людей даже этого не делали. Лара была исключением. Людей заботили только вещи, связанные с выживанием — еда и питье, тепло и кров. Хотя конкретные потребности были разными, боты действовали одинаково.

В ногах кровати стоял большой сундук, на котором лежало несколько инструментов, щеток и узких стержней. Среди этих предметов был пистолет, который он держал в руках, когда прошлой ночью ворвался в туалетную комнату, бросившись защищать Лару, услышав ее крик.

Лара уставилась на тускло-черный пистолет. Ее сердце бешено заколотилось. Если бы у нее был пистолет той ночью…

Она шагнула вперед и потянулась за ним, внезапно остановившись как раз перед тем, как ее пальцы коснулись металла. Ронина не остановили три выстрела в живот, а вот один порез мог стать концом для человека. Этот маленький пистолет не причинил бы никакого вреда Ронину.

Зачем он ему?? Почему он оставил его здесь?

Возможно, проверка. Но если она выстрелит в него — при условии, что даже попадет в цель, — это не причинит ей достаточного вреда, чтобы избежать возмездия.

Она проглотила искушение и опустила руку, направляясь к двойным дверям на противоположной стене. Они открылись на скрытых направляющих. Это была маленькая комната, даже меньше, чем ее лачуга, с одеждой, развешанной по обе стороны. Одежда Ронина. Наклонившись, она сделала глубокий вдох, осознав, что натворила, только после того, как запах земли и стали Ронина наполнил ее ноздри.

Странник. Скиталец по Пыли. Сколько времени он провел там?

Почему она так много думала о нем?

Злясь на саму себя, она вернулась в свою комнату и закрыла за собой дверь. Сама того не желая, она сравнила ее с комнатой Ронина.

Она застелила постель, держа воспоминание о нем на переднем плане своего сознания. Сколько бы способов она ни перепробовала, какой бы осторожной ни была, одеяло всегда свисало с одной стороны больше, чем с другой, на нем всегда были неприглядные комки и складки.

Все равно все помнется, когда она ляжет спать. Зачем беспокоиться?

Раздраженно вздохнув, она села на край кровати, барабаня пальцами по мягкому одеялу. Ее взгляд блуждал, в конце концов остановившись на окне. Послеполуденный свет просачивался сквозь покрывала, наполняя комнату теплом, а тени деревьев танцевали на нижних стеклах.

Она поняла, что снаружи было три ряда окон. Это был всего лишь второй этаж. Прошлой ночью она видела третий, смотрела на темный, вырисовывающийся дом Ронина. Оно должно быть прямо над ее комнатой.

Итак, где была лестница на следующий этаж? Это казалось большой проблемой, которую можно было упустить, пройдя через все комнаты. В одной из ее стен была еще одна раздвижная дверь, ведущая в нишу, едва достаточную для того, чтобы в ней мог лечь ребенок; уменьшенная версия комнаты, в которой Ронин хранил свою одежду.

— Хватит с меня этой чертовой одежды, — пробормотала она.

Она быстро, но тщательно обыскала комнату, когда, сдвинув тяжелый комод, обнаружила за ним сплошную стену.

Лара вышла в коридор, нахмурив брови, и обвела глазами взад-вперед, обдумывая загадку. Она в замешательстве прошлась по нему. Может быть, верхнее окно было просто для вида? Ничто в этих зданиях и так не имело для нее смысла; ее бы не удивило, если бы целые их части не служили никакой практической цели.

Расстроенная, она откинула голову назад и вздохнула. Ее глаза расширились при виде обтрепанной веревки, свисающей с потолка. В материале вокруг нее был вырезан прямоугольник, как будто это была странно расположенная дверь. Она была окаймлена теми же полосками дерева, что окаймляли место соединения стен и пола.

Встав на цыпочки, она потянулась к веревке. Она была слишком высоко. Она подпрыгнула, задела конец и заставила его дико раскачиваться. Со второй попытки она крепко ухватилась за веревку, используя свой вес, чтобы дернуть вниз.

Ее осыпала пыль, и боль взорвалась у нее в виске, когда лестница соскользнула сверху и ударила ее.

— Блядь! — стиснув зубы, она зажмурилась и прижала руку к пульсирующему месту удара. Слезы навернулись у нее на глазах. Она оперлась другой рукой о лестницу, чтобы не упасть.

— Непременно следует поставить предупреждение или нечто в этом роде. Картинка например, разъясняющая опасность — возможное обезглавливание при открытии.

Лара открыла глаза и посмотрела на отверстие в потолке. Вокруг него в воздухе лениво летали пылинки. И, к своему раздражению, она заметила маленькую табличку сбоку на лестнице. Черные надписи и изображения маленьких человечков-палочек — или это были боты? — их сбивает лестница.

— О да, это идеальное место.

Головная боль не утихала, пока она взбиралась по лестнице. Старые пружины скрипели, протестуя против ее веса.

Когда ее голова появилась в новом пространстве, она остановилась. Воздух здесь был тяжелее и теплее, чем в коридоре внизу. Все было покрыто толстым слоем пыли, и все это отражалось в послеполуденном солнечном свете, льющемся через прямоугольное окно впереди. Потолок был наклонным, очень низким с обеих сторон и переходящим в высокий пик в центре.

Лара забралась в комнату, повернувшись на четвереньках, чтобы заглянуть в отверстие. Пол внизу был покрыт комьями пыли. Без ее веса лестница слегка приподнялась; она надавила на нее, чтобы удержать ее выдвинутой. Какой бы механизм ни запирал ее, он скрипнул, и вся конструкция снова поднялась, лестница встала на место сама по себе.