Она несколько секунд смотрела на запечатанный вход, прежде чем встать и отряхнуть руки. Она скоро разберется с этой проблемой. Повернувшись, она оглядела комнату. Наклонные стены — из которых торчали кончики бесчисленных гвоздей, были обшиты деревянными балками, идущими от одного конца к другому. Пол тоже был деревянным, из плотно пригнанных досок, которым не хватало невероятной полировки, как тем, что были внизу.

Комната выглядела… старой. В отличие от остального дома, здесь не было ни проблеска чистоты, ни слоя краски, скрывающего возраст. Затхлый запах гнилого дерева наполнял воздух. Этой комнатой долгое, очень долгое время пренебрегали.

Стопка серых коробок стояла на полпути между люком и окном. Рядом стоял маленький квадратный стол с книгами, сложенными на нем. Стул перед столом соответствовал тому, что стоял в главной комнате внизу.

Лара подошла к столу и взяла одну из книг, стряхивая толстый слой пыли с обложки. Из-за обесцвечивания и трещин на материале она не могла разобрать, что на ней изображено. Страницы внутри были в желтых пятнах, сморщенные и хрупкие, но они были целы. Она осторожно провела пальцем по первой строке слов. Бумага была редкостью среди людей, а полноценные книги — тем более.

Отложив ее в сторону, она наклонилась, чтобы взглянуть на другую книгу. У этой была обложка побольше и потоньше, на ней был изображен разобранный автомобиль на ремонте. Просматривая страницы, она наткнулась на десятки автомобилей, созданных в невероятном многообразии оттенков и форм, превышающем все ее прежние представления о возможностях. Самое близкое, что она видела, были проржавевшие останки нескольких старых автомобилей, которые некоторые люди использовали для строительства своих жилищ.

Ее внимание переключилось на стеллаж у окна. Он был похож на тот, что был в ее хижине, только этот был больше и заполнен баночками вместо безделушек. Подойдя к нему, она подняла одну из банок, смахивая пыль и паутину. Она вытерла руку о юбку.

— Я ведь ее только что постирала, — пробормотала она.

Банка была тяжелой, и внутри плескалось что-то темное, но грязь, запекшаяся на стекле, была слишком толстой, чтобы что-то разглядеть. Схватившись за крышку, она ее повернула. Какое-то время она сопротивлялась, прежде чем ржавчина поддалась. Фольга под ней оказалась более прочной. Она надавила пальцами на ее край, морщась, когда попыталась открыть ее. Наконец ей удалось ослабить вакуум и фольга с треском оторвалась.

Самый отвратительный запах, который она когда-либо ощущала, ударил Ларе прямо в лицо. Давясь, она чуть не выронила банку и вытянула руку, чтобы убрать ее как можно дальше. Она взглянула на неопознаваемую черную жижу внутри прищуренными, полными слез глазами.

— Фу! — накинув крышку, она быстро ее закрутила и вернула банку на место. — Что это было?

Она протянула руку, чтобы вытереть лицо, но уловила запах на своих пальцах. Сморщив нос, она грубо вытерла руки о юбку.

— Да. Нужно будет снова постирать.

Странно, как изменилось ее отношение к себе за ночь, ведь раньше она редко стирала свою одежду. От этого она только изнашивалась быстрее, и она знала, что на следующий день все равно будет грязной, после нескольких часов, проведенных в жаре и грязи. Но ощущение мягкой ткани на чистоте коже… будет трудно забыть об этом. Она должна наслаждаться этим, пока может.

Это был только вопрос времени, когда Ронин потеряет к ней интерес.

Комната, несмотря на толстый слой пыли, была удобной. Хотя она была далека от совершенства, она не разваливалась; в этом месте жили. Это напомнило ей о ее маленькой лачуге. Еще немного, и она вообще забудет, что находится в районе Ботов.

Она использовала конец юбки, чтобы вытереть грязь с окна. Внизу простиралось травянистое поле, и с этой высоты был виден пруд в его центре. Так ли жили люди раньше? В тихом комфорте?

Когда Лара поворачивалась, ее нога на что-то наткнулась. Она посмотрела вниз на груду изодранных одеял. Присев, она подняла их; верхнее одеяло рассыпалось на волокна от ее прикосновения. Она отбросила связку в сторону, открывая ассортимент вещей. Одежда была в таком же потрепанном состоянии, как и одеяла, и, похоже, принадлежала мужчине. В нее были завернуты еще несколько книг.

Но первым ее внимание привлекло странное устройство с тянущимся от него проводом. Прямоугольное, оно было достаточно маленьким, чтобы удобно поместиться в руке, и имело несколько кнопок спереди и по бокам. Его стеклянная поверхность треснула. Проволока раскололась примерно через два фута, оканчиваясь парой маленьких бутонов странной формы.

Положив его поверх одеял, она просмотрела книги. Первые несколько были тонкими и непрочными, как та, с фотографиями автомобилей, и она чуть не уронила одну, когда открывала ее.

— Ох, — она открыла страницу с большой фотографией обнаженной женщины, руками приподнимающей свою огромную грудь. На многих других страницах были похожие изображения — женщины в различных позах, либо обнаженные, либо чертовски близкие к этому.

Они напомнили ей синтов в «У Китти». Их тела были полными и сочными, кожа безупречной, ни единого выбившегося волоска — и почти без волос на кисках. У некоторых из них были неестественно большие груди, больше, чем у всех, кого Лара видела. У них были цветные губы и вокруг глаз — темно-красные и розовые, оттенки синего, зеленого, фиолетового и черного. С их идеальными фигурами и лицами, она бы подумала, что они боты, но нет.

У них у всех были пупки. Каким бы безумным это ни казалось, они были людьми.

Она отложила его в сторону.

Книга, лежавшая в самом низу стопки, отличалась от остальных. Она была не такой широкой, но толще, снаружи обтянутой старой кожей. Она открыла его и внимательно просмотрела страницы.

Это было написано от руки. Каким-то образом это делало книгу более особенной. Она никогда не встречала никого, кто умел бы читать, не говоря уже о письменности, поэтому это умение казалось невозможным. Хотя она не могла разобрать слов, на мгновение она почувствовала себя ближе к прошлому, чем когда-либо прежде. В центре она нашла несколько разрозненных фотографий. Во всех них присутствовали одни и те же люди — мужчина, женщина и двое детей. Жили ли они в этом доме? Прятались ли в этой комнате?

Она взглянула на одеяла и одежду, единственный стул, банки на полке. Скорее всего, здесь был только один человек.

Положив фотографии на место, она подошла к столу и осторожно положила на него книгу. Ее взгляд упал на сложенные коробки. Какие еще маленькие сокровища можно было здесь обнаружить?

Ронин вошел в свое жилище, закрыв за собой дверь. Кончики его пальцев задержались на ручке. Она была холодной и гладкой; текстура и точные показания температуры добавляли осязанию те аспекты, о которых он забыл за время своего долгого пребывания в Пыли.

Солнце клонилось к западному горизонту, проливая оранжевый свет через передние окна, которые отбрасывали длинные тени на его рабочий стол. Он надеялся, что Лара будет в главной комнате, когда он вернется, сидя за столом или на одном из широких подоконников, но сомневался, что она сможет долго сидеть неподвижно при большинстве обстоятельств.

Пересекая комнату, он положил свой рюкзак на стол и снял пальто, проведя пальцами по грубой ткани, прежде чем перекинуть его через спинку стула. Иголка с ниткой, которыми он чинил ее ботинок, все еще были на месте; он уберет их позже.

Он шагнул на кухню. Ее там тоже не было, да и с чего бы ей там быть? Для нее пока не было никакой еды. Он схватил холодильник за стенки, отодвинул его от стены и проскользнул за него, чтобы воткнуть шнур в розетку.

Что-то внутри него гремело несколько секунд, прежде чем звук выровнялся до мягкого, ровного гудения. В кои-то веки он был благодарен ботам-техникам, поддерживающим бытовую технику в Шайенне в рабочем состоянии. Еда Лары дольше хранилась в холодильнике, что означало для Ронина меньшее количество походов к продавцу.