Тревожным знаком было то, что он начал убивать прямо с первых дней. Психолог из него отличный, провокатор тоже, поэтому возможно, что он так «выпустил пар», использовав для этого тех, кого местные даже не считают людьми.
— Чай попьём и поеду в Горки, — предупредил Аркадий, разливающий чай. — Ильич зовёт.
— А что у вас за разговоры такие, что на них больше никто не присутствует? — нахмурился Сталин.
— Ревнуешь, что ли? — усмехнулся Аркадий.
— Нет, просто интересно, — покачал головой Иосиф Виссарионович. — Мало ли? Вдруг моей деятельности касается?
— Он бы позвал, касайся оно твоих тематик, — ответил на это Немиров.
— А меня вот он никогда не звал… — произнёс Феликс Эдмундович.
Сталин разразился хохотом, а затем рассмеялся и Немиров. Дзержинский же обиженно насупился.
— Да меня он, с момента болезни, звал-то всего пару раз, — произнёс отсмеявшийся Иосиф Виссарионович, после чего кивнул на Немирова. — А этот — как на вторую работу в Горки ездит.
— Теорию обсуждаем, — объяснил Аркадий. — Марксизм-ленинизм. Правые и левые уклоны, понимаешь…
— Значит, точно на вторую работу, — усмехнулся Дзержинский.
Они допили чай, в ходе обсудив вопрос событий в Польше и Германии, после чего Сталин и Дзержинский разошлись по рабочим местам, а Немиров поехал в Большие Горки.
В усадьбе Ленина было тихо и спокойно — Аркадия встретила Надежда Константиновна, уже давно отошедшая от дел и всецело отдавшая себя уходу за Владимиром Ильичом. Также тут жил и Дмитрий Ульянов, младший брат Ленина, с семьёй.
Сам Ленин ждал Аркадия в беседке на заднем дворе усадьбы.
— Я принесу чай, — сообщила Надежда Константиновна.
— Здравствуй, Аркадий Петрович, — улыбнулся Ленин, отвлёкшийся от чтения знакомой стопки бумаг. — А я вот твой чистовик читаю — увлекательное произведение получается.
— Здравствуйте, Владимир Ильич, — кивнул ему Аркадий и сел в плетёное кресло напротив. — Я рад, что вам понравилось.
«Иго погибели», наконец-то, закончено. Он дописал последнюю главу буквально неделю назад и сразу же передал чистовик Ленину — тот очень просил.
— Есть какие-нибудь пожелания? — уточнил он.
— Да какие могут быть пожелания? — усмехнулся Владимир Ильич. — Это ведь метафора на Российскую империю, на мир, в котором все мы когда-то жили. И будто бы в лоб, но подано очень красиво — у тебя талант. Зря ты губишь его среди рапортов и приказов…
— Мои рапорты и приказы спасают жизни, а вот книги — нет, — покачал головой Немиров.
— Как знать, как знать… — по-отечески снисходительно улыбнулся Ленин.
— Хотели что-то обсудить? — спросил Аркадий.
— Иначе бы и не позвал, — кивнул Ленин. — Германия и Западная Польша.
— Всё идёт по плану — это по Германии, а вот с Польшей — это непонятно, — произнёс Немиров.
Ситуация с Польшей абсолютно уникальна для него — в его прошлой жизни не было ничего подобного. Никакого разделения Польши в результате Советско-польской войны и никаких диктаторств Пилсудского, кроме режима санации…
— Польша — это мне абсолютно понятно, — вздохнул Ленин. — Пилсудский — диктатор и его пытаются убрать. А вот с Германией мне решительно непонятно, как вообще возможно происходящее прямо сейчас.
События с Пилсудским подняли на уши всю Восточную Европу — на «временно бессрочного» президента совершено жестокое покушение, из-за которого погибло целых два генерала Войска польского, а также целый главный командующий польской государственной полиции.
Естественно, в этом почти открыто обвинили СССР — основным аргументом было применение АФ-18–3 со стреловидными боеприпасами. Стрелок был убит на месте, а Пилсудский получил ранение в правое колено, из-за которого больше не сможет нормально ходить.
Самое удивительное — это стреловидные боеприпасы к АФ-18–3 — на вооружении РККА таких нет. Есть они в Японии — разработаны для винтовок Арисака Тип 30.
Убийца действовал наверняка — он знал, что высокопоставленные чины Польской Республики поголовно носят толстые шёлковые бронежилеты, поэтому существовал риск, что жертву не удастся убить наповал даже из винтовки. Поэтому им были применены бронебойные патроны, которые прошили торжественную колонну насквозь. Пилсудский, шедший в окружении телохранителей, получил в колено пулю, отклонившуюся после попадания в тело бригадного генерала Малевского.
— По Польше — они пытаются подражать нам и ищут что-то своё, — произнёс Немиров. — Это был смертник — у него был только один магазин, никаких документов, опознавательных знаков и прочего. Две зацепки — наш автомат с выпиленными серийными номерами, а также японские стреловидные патроны.
— Меня не волнует ни исполнитель, ни заказчик, ни Пилсудский, ни сама Польша, — покачал головой Владимир Ильич. — Ты говорил, что в Германии всё идёт по плану. Это по тому плану, где война, та самая?
— Да, — кивнул Аркадий. — Гитлер набрал критическую концентрацию депутатов в Рейхстаге — теперь мы официально в интербеллуме.
— Мы успеваем? — посмотрел на него Ленин испытующим взглядом.
Он сильно переживает за исход грядущей войны — сам он до неё дожить и не надеется, но хочет уйти, твёрдо зная, что сделал всё.
— В нынешней ситуации мы многократно сильнее того СССР, который я изучал, — заверил его Аркадий. — Когда всё пойдёт по предсказанному сценарию — мы будем готовы. При поддержке Союзников нам не составит труда быстро разгромить Третий Рейх, без тех ужасающих потерь.
— Надеюсь, — вздохнул Владимир Ильич. — Каким ты видишь постбеллум?
— Я думаю, что Холодная война неизбежна, — ответил Немиров. — Но даже к ней мы готовы — ни одна из стран Союзников, ни Франция, ни Британия, ни даже США, не сможет наверстать то, чего мы добились в технологическом плане. Мы просто уже оторвались от них на несколько десятилетий. Нас уже не догнать без ядерных бомбардировок, которые сравняют всех нас в развитии.
— Опустив на дно? — уточнил Ленин.
— Да, — улыбнулся Аркадий. — На самое глубокое и тёмное дно.
— Что дальше по Германии? — спросил Владимир Ильич.
— Ничего, — развёл руками Немиров. — Мы просто наблюдаем и ждём.
Гитлер уже выиграл в Германии по всем фронтам — коммунисты сбежали в 20-е, в Рейхстаге подавляющее большинство, Гинденбург назначил его рейхсканцлером, а штурмовики уже стали официальной полицией.
Риторика его сразу же изменилась: началось обвинение евреев в начале Великой депрессии, в краже у Германии победы в Великой войне, в загрязнении немецкой расы и прочих грехах.
Единственное, что он оставил из своей предыдущей риторики — все немцы должны жить дома, то есть в Германии. А если так получилось, что у них дом в Австрии, то Австрия должна стать Германией. Вероятно, он уже задумал аншлюс…
Рейнская демилитаризованная зона уже, де-факто, ремилитаризована — бельгийские, английские и французские войска оттуда окончательно ушли, а рейнские заводы уже производят товары «однозначного» назначения, то есть, военную продукцию.
Это значит, что та встреча Гитлера с послами Великобритании и Франции закончилась полным удовлетворением сторон и будущему Третьему Рейху дали зелёный свет на милитаризацию. Война была неизбежна уже очень давно, но теперь она начала стремительно приближаться к своему началу.
— На сегодня достаточно неприятного, — произнёс Ленин. — Давай вернёмся к твоей книге.
— Пожалуй, — улыбнулся Аркадий. — Самое главное — всё идёт по плану.
*18 декабря 1931 года*
— И как отнеслось население? — поинтересовался Аркадий.
— В целом — спокойно, — ответил на это Степан. — В газетах и по радио сообщили, что это запланировано давно и сделать следовало тоже давно, но всё откладывали. Агентура ОГПУ сообщила, что всё спокойно — народ воспринял произошедшее с равнодушием, без явного неодобрения.
А Немирова интересовала реакция населения Москвы на снос Храма Христа Спасителя — его, как верно отметили в газетах и по радио, планировали снести уже давно.
