— Я бы, на месте коалиционного правительства, опасался националистов, — произнёс Аркадий.
Впрочем, он знал, что советы со стороны СССР будут для испанских революционеров бесполезны — они их просто не послушают. Испанские социалисты публично дистанцируются от СССР и его опыта, что обусловлено их коалицией с либералами. Последние — это своеобразный аналог кадетов, которые уже начали попытки лавировать между социалистами и консерваторами, чтобы провести умеренные реформы: и нашим, и вашим.
История революции в России показала, что придётся выбирать.
Полной аналогии между испанскими либералами и российскими кадетами не провести, потому что кадеты опирались на элиты и стремились к конституционной монархии, что было нежизнеспособно в тех реалиях, а испанские либералы опираются на антиклерикалов и население, настроенное прореспубликански.
Зато вот анархисты — это зеркальное отражение русских эсеров, но без единой партии. Вроде как, всё выглядит красиво: землю крестьянам, заводы рабочим, буржуев на фонари, а короля на бутылку, но внутренние противоречия анархистов слишком велики, поэтому они уже начали ругаться между собой, практически сразу после революции.
Немиров внимательно следил за происходящим в Испании, а также знал кое-что об этом по своей прошлой жизни.
Лучшей стратегией для испанских революционеров сейчас является… умеренность реформ в отношении церкви. Именно их радикальные антиклерикальные действия настроят население против революции, и откроют дорогу таким людям, как Франко.
Сейчас ситуация даже хуже, чем в его прошлой жизни: из-за действий Курчевского в Мексике, Ватикан приобрёл политический вес, утраченный когда-то очень давно, (2) поэтому крестьяне в Испании с ожиданием смотрят на Папу, который ещё не выработал своего мнения на тему революции в Испании.
В России всё было просто и понятно: Русская православная церковь, к началу революции, себя окончательно дискредитировала, народной поддержки у неё практически не было, наоборот, ОГПУ нередко приходилось пресекать самосуды — «благодарные» крестьяне не привыкли верить властям, поэтому не стали оставлять свои «внутренние вопросы» с церковью на откуп Советам и ЦИК…
Тем не менее, народ приходил только за самыми кончеными представителями церкви, а нормальные попы, помогавшие общинам по мере своих сил, продолжили функционировать на селе, до определённого момента.
Затем, конечно же, приходы были официально расформированы, из-за чего многим священникам пришлось либо уехать за рубеж, либо встраиваться в новую социалистическую реальность.
Церковный вопрос в СССР надёжно закрыт. Больше никаких официально разрешённых попов и церковных сановников, а исключительно безбожные школы, красные избы, продолжающие повышать образование в отдалённых районах, а также партия, занимающаяся агитацией населения.
В Испании же позиции Римско-католической церкви гораздо сильнее, чем когда-то у Русской православной церкви в России, поэтому местные священники могут серьёзно влиять на морально-идеологическое состояние населения и, соответственно, на исход революции. Чем-то это напоминает Аркадию то, что он видел в Афганистане, где Кабул управлял сам собой, а в отдалённых кишлаках реальную власть, духовную и материальную, проводили муллы, старейшины и вожди. Тут ситуация в чём-то сложнее, но в чём-то проще — приходы благочинно слушают падре, делают то, что он советует, а также вырабатывают своё мировоззрение на основе его слов. Можно сказать, что это тоже своего рода управление, пусть и непрямое, но зато более организованное — у церкви есть мощный административный аппарат, насчитывающий полторы тысячи лет непрерывной работы.
И если кто-то в Испании пойдёт против Папы, то Папа найдёт среди реакции наиболее подходящих ребят, к которым и направит свою паству. Испанская фаланга, которой ещё даже нет, будет выглядеть, как подходящая группа по интересам. Аркадий даже не сомневался в том, кого именно будет поддерживать Святой престол в грядущей Гражданской войне в Испании…
— Они разрознены и не знают, что делать, — покачал головой Калинин. — Я считаю, что испанские товарищи делают всё правильно — нужно выбить табурет из-под ног Римско-католической церкви и вырвать народ из её морщинистых лап. Им необходимо вызволить страну из этого опиумного притона.
— Это гарантирует гражданскую войну, — вздохнул Немиров. — Впрочем, что мы можем? Они нас не послушают, поэтому мы тут в роли сторонних наблюдателей. А вот когда им потребуется помощь…
— Должны ли мы вообще им помогать? — спросил Сталин.
— Они близки нам идеологически, — произнёс Дзержинский. — Если мы покажем всему миру, что не готовы поддерживать восстающих социалистов и коммунистов, то подорвём свою репутацию.
— Посмотрим, что покажет время, — вздохнул Аркадий.
— Тогда перейдём к теме второго пятилетнего плана… — решил Калинин. — Товарищ Сталин, вам слово.
— Прежде всего, я должен сказать, что я ознакомился с предварительными результатами первой Пятилетки и ими очень доволен, — заговорил Иосиф Виссарионович. — Вторая же Пятилетка, по моему скромному мнению, должна быть расширена в масштабе минимум на 15%, потому что мы слишком сильно осторожничали с первой и поэтому сделали несколько меньше, чем могли. Предлагаю обсудить отрасль чёрной металлургии.
— Что ж, — улыбнулся Михаил Иванович. — Товарищ Немиров, как вы смотрите на предложение товарища Сталина?
*14 сентября 1931 года*
— Проходите и садитесь, товарищ Ежов, — указал Аркадий на кресло.
Николай Иванович, одетый с иголочки, в гражданский деловой костюм британского фасона, носящий лакированные туфли, в которых можно увидеть собственное отражение, прошёл через весь кабинет и сел в кресло для посетителей.
Выглядел он довольным и что-то в его поведении или взгляде выдавало в нём тщательно сдерживаемое нетерпение.
— Здравствуйте, товарищ Немиров, — поздоровался он.
— Здравствуйте, — улыбнулся ему Аркадий. — Как добрались?
— Благополучно, — коротко ответил тот.
— Итак, не буду отнимать ваше время, Николай Иванович, — произнёс Аркадий и раскрыл папку. — Для вас есть одна из важнейших задач этого десятилетия…
Он подвинул папку и дал Ежову изучить лежащую в ней стопку документов, содержащих в себе подробное описание заданий.
Николай начал внимательно читать.
Работа ему предстоит нелёгкая, но крайне важная для планов Немирова и… Ленина.
В партии до сих пор не до конца определились с тем, что делать с революцией. Троцкий всё так же баламутит партийцев с экспортом революции в Европу, а Ленин загадочно молчит. И причина этого загадочного молчания — подготовка серии специальных операций внедрения.
Об Индии Аркадий не забывал никогда, как и Ленин. Сейчас, в самый разгар мирового кризиса, особенно важно усилить работу по этому направлению.
Агентура в Северную Индию заслана уже давно, ещё в середине 20-х годов — собственно, благодаря ей удавалось узнавать много интересного о действиях британцев в сфере местной политики.
Но нужен кто-то особенный, способный организовать иной уровень агентурной работы. И полковник ОГПУ Николай Ежов выглядит именно таким особенным человеком.
Ленин дал указание Политбюро — СССР якобы берёт курс на построение социализма в отдельно взятой стране, но реальные его планы крутятся вокруг азиатских и африканских колоний ведущих европейских стран. И Ежов — это лишь первый камешек в фундамент тотального разгрома колониализма.
Европейские колонии — это экзистенциальный для СССР вопрос, от которого зависит весь дальнейший ход истории. Если удастся освободить все эти территории от европейского и американского колониального гнёта, если удастся сформировать там свободные и устойчивые государства, необязательно, но желательно, социалистические, то это будет ударом, который не переживёт ни одна колониальная держава.
Например, если прямо сейчас от Великобритании каким-то образом отсоединится Индия, то дальше начнётся неизбежный распад британской колониальной империи. Но провернуть такое за прошедшее время было нереально, поэтому единственное, чего сумело добиться ОГПУ — организация ячеек подполья.
