— Это успех, — произнёс Лаврентий Павлович.
Танк вернулся в ангар, где его начала исследовать специальная группа.
— Завтра Микоян всех собирает — хочет пожарить шашлыки и отметить свой орден, — сказал Аркадий. — Идёшь?
— Не смогу, — покачал головой Берия. — Завтра с утра выезжаю в Казахстан — новый энергоблок открываем.
— С Рыскуловым свяжись — он, вроде бы, собирался на малую Родину, — попросил Немиров.
— Как он тебе, кстати? — спросил Лаврентий.
— Трудоголик, — пожал плечами Аркадий. — Впрочем, как и все, кто только может понравиться Владимиру Ильичу.
— Мне новый зам очень нужен… — начал Берия. — Слонимера рекомендовал в начальники ГУ химической промышленности и Сталин одобрил.
— Да, Борис Михайлович — крепкий специалист, — согласился Аркадий. — Но Рыскулова тебе в замы не дам — у меня без него всё если не посыплется, то точно слегка обсыплется. Подумай о Фрунзе — организатор толковый.
— Вечно ты мне своих военных… — поморщился Лаврентий.
— Мы, знаешь, почему строем ходим? — спросил Аркадий.
— Почему? — спросил Берия.
— Потому что умные! — усмехнулся Немиров. — А гражданские, раз такие же умные, почему строем не ходят — не задумывался?
— Но он же болеющий, — привёл контраргумент Лаврентий.
— Он уже оправился после операции — давно копытом бьёт о мои пороги, — покачал головой Аркадий. — Работу требует.
Язву Фрунзе оперировали под передовой анестезией — азотной. Идея применения азота в медицинских целях известна чуть ли не с конца прошлого века, но вопрос с применением его для анестезии медиками не прорабатывался.
Аркадий слышал в своей прошлой жизни версию, что Фрунзе целенаправленно грохнули во время операции, причём версий, кто это бы мог организовать было много, но основные — Троцкий или Сталин.
Только вот беседы с лечащим врачом убедили Немирова, что там и так всё было очень плохо — на что он никак не повлиял, так это на процесс формирования у Фрунзе язвы желудка. И если бы не две хирургические операции, он бы точно умер.
Да и убивать его кому-то, в данный момент, нет никакого смысла. Позиции в Красной Армии у него лишь приближенные к высшим эшелонам, по партийной линии он сторонник Немирова, а таких в Союзе очень много — всех не перебить. Так что Аркадий до сих пор не выработал своего мнения по поводу исторического события из его прошлой жизни.
— Эх, хорошо, — вздохнул Берия. — Рассмотрю его.
— Мне нужен будет доклад по выявленным недостаткам и заключение комиссии, — сказал Аркадий, после чего посмотрел на часы. — Уже пора — через полтора часа заседание ВСНХ.
*16 августа 1929 года*
— Да, они снова это сделали… — вздохнул Пётр Аркадьевич Столыпин. — Придётся понижать жалование…
Полковник Андреевский Леонид Иванович, начальник службы материально-технического обеспечения, вздохнул с сожалением.
— Солдатам это не понравится, — произнёс он.
— А какие у вас есть предложения? — спросил Столыпин. — Сокращать действующие подразделения?
— Я не знаю, — покачал головой Андреевский.
— Мы подадим это следующим образом: чтобы не идти на расформирование некоторых действующих подразделений, мы разделим тяготу сокращения финансирования на всех, — произнёс Столыпин.
— А если они снова сократят? — уточнил Андреевский.
— Что ты предлагаешь? — нахмурил брови Пётр Аркадьевич.
— Полковник Чавес говорит, что наша помощь бы совсем не помешала в их неразрешённом конфликте с Боливией… — начал Леонид Иванович.
— Нет, — решительно заявил Столыпин.
В кабинете повисла тишина.
История с Парагваем и Боливией берёт начало в конце XIX века — всё дело было в спорном регионе, именуемом Гран-Чако. После образования всех этих новых государств острой стала проблема разграничивания, ведь очень легко оспорить положение конкретных границ. Вот и с Гран-Чако было ровно так — Боливия считает эту территорию своей, а Парагвай утверждает, что регион «всегда принадлежал ему».
Уже случались эпизоды вооружённой конфронтации, но незначительные — никто не хотел начинать войну. Опыт предыдущих войн был очень болезненным для всех участников…
Только вот теперь всё иначе. В предгорьях Анд обнаружили нефть и сейчас по всему Парагваю ползут слухи, будто бы в Гран-Чако находятся богатейшие нефтяные запасы, которые только и ждут бурильщиков.
За прошедшие годы боливийцы основали два форпоста на северо-западе спорного региона, а парагвайцы постепенно осваивают его восточную часть.
Естественно, все пытаются договориться, ведь никто не хочет воевать, по причине неуверенности в успехе, но переговоры не привели ни к чему.
В конце концов, в начале этого года случился инцидент, в ходе которого погиб отряд парагвайских пограничников, а также десяток колонистов меннонитов, прибывших в Чако под протекцией Парагвая.
А в июне этого года был достигнут компромисс Такна-Арика между Чили и Перу, в результате которого между этими странами были улажены территориальные споры по поводу провинций Такна и Арика, что поставило крест на надеждах Боливии получить выход к океану.
Собственно, во всей этой истории очень часто мелькают названия двух компаний — «Royal Dutch Shell» и «Standard Oil». Британская Шелл поддерживает Парагвай, а американская Стандарт Ойл поддерживает Боливию.
Британские нефтяники на контакт со Столыпиным не выходят, но у него есть ощущение, что очень хотят. Косвенно это подтверждается тем, что к нему неоднократно заходили представители военных и правительства, с наводящими вопросами…
Американцы открыто выделяют средства на закупку вооружения — в Боливии сейчас очень много русских патронов, которые самые дешёвые на рынке, стараниями большевиков, а также прилично оружия под эти патроны. Боливийцы решили сделать ставку на новые пулемёты, ПФ-25.
Британцы от них не отстают и дают Парагваю деньги, чтобы покупать оружие и боеприпасы. Но Парагвай покупает их в Бразилии, где большевиками налажено производство патронов 6,5×25 миллиметров и 7,62×54 миллиметра, а также оружия к ним.
Вот и получается, что грядущая война будет происходить между Парагваем и Боливией, но вестись она будет большевистским оружием. Просто потому, что они продают оружие всем желающим — Петра забавляла мысль, что это вступает в прямое моральное противоречие с их убеждениями, но их это совершенно не смущает.
— Но обдумать-то можно, — произнёс полковник Андреевский.
— Обдумывайте, сколько влезет, — разрешил ему Столыпин.
Да, с финансированием дела обстоят плохо, но у него нет планов участвовать в местных войнах ради денег.
— Вы тоже обдумайте, Пётр Аркадьевич, — попросил его Андреевский. — Пока что, всё выглядит так, будто англичане и французы разочаровались в идее, и больше не хотят нас поддерживать.
Столыпин уже неоднократно возвращался к мысли, что англичане бы и рады их бросить, но вложено уже слишком много, РОА обошлась им очень дорого, поэтому просто так бросать всё это равнозначно признанию своей ошибки. А такое неприятно само по себе, но ещё ведь легко могут назначить последнего виноватого…
— В три часа ровно сбор высших офицеров, — произнёс Пётр Аркадьевич. — Не опаздывайте.
*9 сентября 1929 года*
— … вопрос логистики, а не возможности, — улыбнулся Леонид. — Мне просто нужно знать, сколько вам нужно броневиков и самолётов.
К нему в Нью-Йорк приехал министр иностранных дел Парагвая, Эусебио Айяла — эти переговоры готовились уже четыре месяца и всё решалось на высшем уровне. Естественно, не в Парагвае, а в США.
«Люди сверху», очень довольные Курчевским, решили, что ему можно позволить помочь Парагваю и «Шелл» — нефтедобывающая компания профинансирует парагвайские заказы, а Леонид поставит нужную технику в срок.
Это внутренние разборки между своими, ему вообще не хотелось влезать во что-то подобное, но в один день его предупредил человек от Джипи Моргана, что скоро придут люди от властей Парагвая и надо договариваться.
