Этот «выпуск пара» удовлетворяет социально-экономические запросы рабочих и крестьян, поэтому они перестают быть склонными требовать что-то у государства — оно ведь уже дало кое-что.

«Никогда ещё французы не были такими свободными, как при Ленине…» — подумал Аркадий, читая списки фамилий выявленных сторонников Троцкого.

В Великобритании дела идут аналогичным образом — права рабочих защищаются изо всех сил, будто это самая главная задача британского правительства и лично Его Величества. Будто.

Даже в Германии Гитлер сейчас очень качественно пиарится за счёт продавливания страхования от безработицы — вершина популизма, нашедшая горячую поддержку у германского народа. Адольф протащил Гинденбурга в имперские президенты под громкие обещания социальных реформ. И реформы пошли — профсоюзы получили больше инструментов для борьбы за права рабочих, гиперинфляцию подавили, за счёт американских кредитов, дали больше прав женщинам и сделали ещё очень много вещей.

«От страха и не такое сделаешь», — подумал Аркадий.

— Товарищ генерал-лейтенант, — заглянул в дверь Степан Ванечкин. — К вам посетитель. Карл Радек — ему назначено на три.

Ванечкин, очень старый знакомый из его деревни, успешно отучился в Казанском бронеавтомобильном училище и даже послужил в 3-й механизированной дивизии, где дослужился до звания старшего лейтенанта. Потом его перевели в штаб, из-за выявленных организационных способностей, а затем Степан начал проситься обратно в войска — из-за этого начались проблемы с непосредственным командованием, а потом об этом узнал Немиров.

В общем-то, после того, как Митрофана расстреляли на «Лесной балке», место секретаря было вакантно, кого попало Аркадий брать не хотел, поэтому решил применить приём «кумовство» — Ванечкина он знал с раннего детства и понимал, что это за человек. Можно вырастить толкового управленца, если получится заинтересовать.

С Митрофаном не получилось — оказалось, что его завербовали через женщину. Влюбился бездумно, а потом с ним поработали опытные партийные работники…

Получилось грустно и даже немного обидно — Немиров видел в Русакове большой потенциал.

— Запускай через пять минут, — сказал Аркадий, после чего закрыл папку.

Папка была помещена в сейф, а из секретера было извлечено две бутылки «Марфа-Колы» и два гранёных стакана.

— Ого, а у тебя всё уже готово, — вошёл в кабинет Радек. — Здравствуй, Аркадий Петрович!

— И тебе не хворать, Карл Бернгардович, — встал Аркадий из-за стола и пожал ему руку. — Садись — угощайся.

— Газировку я уважаю, — улыбнулся Карл и налил себе полный стакан. — Я, кстати, новый анекдот про тебя сочинил.

— С удовольствием послушаю, — кивнул Немиров, также наливший себе газировки.

— Что общего между Немировым и Моисеем? — спросил Радек.

— И что общего? — переспросил Аркадий.

— Моисей вывел евреев из Египта, а Немиров — из Политбюро! — ответил Карл Радек.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Аркадий.

Примерно 90% политических анекдотов, ходящих в народе, придумал Карл Радек.

— Правда, далеко не всех, — произнёс посерьёзневший Карл. — Все всё понимают, но все боятся.

— Это нормально, — кивнул Немиров. — А ты всё понимаешь?

— Сталин говорит, что анекдоты у меня дурацкие, а сам я дурак, — сказал Радек. — Такой уважаемый человек не может ошибаться — получается, я ничего не могу понимать, раз дурак.

— Я надеюсь, что ты всё прекрасно понимаешь, — вздохнул Аркадий. — Последствия непонимания будут очень серьёзными.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Радек напрямик.

— Я слышал, что у тебя неплохие отношения с Троцким, — произнёс Аркадий. — А ещё я смею надеяться, что у тебя хорошие отношения со мной.

— Слышал ты верно и надеешься правильно, — улыбнулся Карл Бернгардович.

— Нужно, наконец-то, выбрать правильную сторону, — произнёс Немиров. — Обстановка напряжённая, люди боятся — это ты правильно заметил. Меня ты знаешь, понимаешь, что со мной можно работать — я готов работать с людьми, которые разделяют мои ценности. Ты разделяешь мои ценности?

— Твоя главная ценность — провести ленинскую реформу? — спросил Карл.

— А ради чего я, по-твоему, тут пашу, как негр на плантации? — усмехнулся Аркадий.

— Но это ведь контрлогично, — покачал головой Радек. — Партия опасается, что нардепы подтвердят полномочия далеко не всех членов партии на постах. И тебя тоже, кстати говоря. Ты идёшь на это с полным осознанием возможных последствий?

— Да, — кивнул Немиров. — В том-то и дело — я не боюсь потерь. А они боятся. И я проведу эту идею Ленина до конца — любой ценой. И тебе нужно выбрать — ты со мной или против меня. Коминтерн будет очень полезен нашему делу — было бы неплохо, стань его лидер моим единомышленником. Поэтому тебе нужно сделать выбор. Правильный или неправильный — это уже ты сам решай. Ничего не навязываю, а лишь предлагаю выбрать. В течение следующих пяти суток.

— Хорошо, я тебя понял, — вздохнул Карл, встал с кресла и взял бутылку газировки. — По дороге допью.

*7 июня 1928 года*

— Но куда смотрит ОГПУ? — спросил Аркадий.

— Сигнал поступил только три часа назад — до этого, видимо, терпели, — пожал плечами Дзержинский. — Я уже послал приказ в местное отделение — вопросом займутся.

— Продолжайте, Лев Геннадьевич, — попросил Аркадий.

«Ходок» прибыл из Кузбасской области, со строительства Кузнецкого металлургического комбината.

Некая преступная группировка завладела строительной артелью «Яков Свердлов — Герой Революции», после чего как-то заручилась поддержкой функционеров местного НКВД, а теперь занимается поборами с рабочих, расхищает подвозимые стройматериалы и расширяет своё влияние на другие задействованные артели.

— И этот, Кирилл Олегович Михалёв, который директор логистической службы — он кум Саши Металлурга, того, который этой шайкой заведует, — продолжил Звоновской Лев Геннадьевич, сварщик пятого разряда. — Надо разобраться — там сроки срываются, материалов нет, потому что Михалёв специально запрашивает то, что подороже. Воровство идёт!

— Судя по всему, областной отдел НКВД нуждается в чистке, — произнёс Аркадий. — Не представляю, как такое вообще может быть пропущено.

На Кузбассе, из-за всесоюзной стройки, управляющие функции ещё не переданы местным Советам, поэтому сами они эту проблему решить не смогли. Обязательно нужно, чтобы дедушка Ленин или дядюшка Немиров лично взяли задачу под личный контроль и нежно придушили в тёплых отеческих объятиях всех виновников…

Звоновской прошёл через три инстанции, прежде чем его проблему сочли достойной председателя СНК — бюрократическая машина не нашла типового решения для проблемы, так как сам Лев Геннадьевич другим говорил совершенно не то, что рассказал Аркадию. Он говорил о срывах сроков стройки комбината, вызванных необъективными причинами.

Он написал в жалобе, что «строительство Кузнецкого металлургического комбината сталкивается с систематическими проблемами в снабжении стройматериалами и логистике, что приводит к срывам графиков и неисполнению производственных заданий». Было решительно непонятно, в чём проблема, а запросы на места получали какие-то невнятные отписки. Это-то и насторожило Алексея Николаевича Косыгина, обрабатывающего жалобы и заявления в тематическом отделе при СНК. Он понял, что тут дело нечистое, поэтому продавил приём для Звоновского.

— Местных милиционеров не жалеть — если выявлено преступление, то судить по всей строгости, — приказал Аркадий. — А вы, товарищ Звоновской, почему не написали письмо открыто? Мы бы узнали обо всём происходящем на целых три недели раньше, напиши вы всё дело, как есть.

— Эм… — замялся сварщик. — Тут какое дело… А как бы я смог узнать, что тут их сообщники не засели? Это же воровская шайка — у них по всей области свои люди — я сюда-то якобы на именины к внучке приехал, которая в Воронеже в детсад ходит…