С крупнокалиберным пулемётом, пока что, проблемы — ещё не удалось добиться достаточно надёжной работы автоматики.
По накатанной трассе, разбрасывая в стороны комья снега, проехал танк Т-10М — новая версия основного боевого танка. Испытывается его ходовая часть, вызвавшая нарекания испытателей и доработанная на заводе.
«Неандерталец», после глубокой модернизации, стал способен развивать скорость до 20 километров в час, получил новое орудие калибром 37 миллиметров, «похудел» на три тонны, за счёт снижения лобового бронирования до 25 миллиметров, а бортового до 15 миллиметров, а также нарастил моторесурс до 200 километров. Оказалось, что основная масса его проблем была вызвана перегрузкой подвески — это крайне негативно сказывалось на двигателе и трансмиссии. Наверное, это можно было понять ещё на этапе расчётов, но у конструкторов не хватило опыта.
Орудие — это новая противотанковая пушка Ф-3, имеющая полуавтоматический затвор и длину ствола в 50 калибров, то есть 1850 миллиметров. Достигнуто бронепробитие в 27 миллиметров на 1000 метров — в принципе, этого достаточно, чтобы поражать большую часть существующей бронетехники.
Удлинение ствола до 50 калибров стало возможно благодаря применению новых марок оружейной стали и ряда технологий, которыми поделились немецкие конструкторы, которые нет-нет, но бегут в Восточную Пруссию, где, как говорят, всё совсем не так, как в газетах.
Например, конструктор Ганс Циглер, трудившийся у Круппа, бежал с семьёй к родственникам в Тильзит, что в Германской ССР, по причине того, что его старший брат был заподозрен в связях с коммунистами.
Эрих Мюллер, Пауль Вайгель, Альфред Беккер — это только те, кто раньше работал у Круппа, а есть ведь ещё и специалисты из «Рейнметалла»…
Эрих Мюллер работал в подчинении Фрица Раузенбергера, разработавшего сначала «Большую Берту», (1), а затем и «Парижскую пушку». (2)
Все эти специалисты, ранее строившие кайзеру пушки разного калибра, теперь в артиллерийском отделе КБ Рдултовского — включились в разработку 30-миллиметрового, 45-миллиметрового, 85-миллиметрового и 130-миллиметрового орудий. А Эрих Мюллер трудится в КБ Артемьева, где помогает с порохами к РСЗО и, параллельно с этим, разрабатывает в инициативном порядке 47-миллиметрового калибра противотанковое орудие.
— А боекомплект предусмотрели? — уточнил Аркадий, наблюдая за тем, как в десантный отсек бронетранспортёра помещают макеты десантников.
— Разумеется, — улыбнулся Ципулин. — Не в первый раз образец по полигону гоняем, товарищ генерал-лейтенант.
Красноармейцы затащили в экспериментальную бронемашину ящики с имитацией боеприпасов, которые загружались через бортовые двери.
Ещё по дороге Аркадий отметил, что боеприпасы помещаются в специальные ниши, изготовленные из толстых стальных листов.
Этот бронетранспортёр, при условии успешного прохождения испытаний, станет БТР-2, но он тоже «заглушка», как и Т-10М. Для массового колёсного бронетранспортёра время ещё не пришло…
*12 марта 1928 года*
В комнате Ленина пахло лекарствами, а сам Владимир Ильич сидел за своим рабочим столом в инвалидном кресле.
— Нам нужно ускорять реформу… — сказал он ослабленным голосом.
Вчера ночью, ближе к полуночи, засидевшийся за работой Ленин пережил инсульт, из-за которого его парализовало на левую половину тела. Общее его состояние оценивается врачами как тяжёлое. Личный врач Ленина, Василий Васильевич Крамер, говорит, что Владимир Ильич находится на грани. Но врач не даёт никаких внятных прогнозов, потому что прошло слишком мало времени.
Информацию о состоянии Ленина удалось сохранить в секрете, а ОГПУ, на всякий случай, начало тихую мобилизацию внутренних войск.
— Постарайтесь ни о чём не думать, — попросил его Аркадий. — Вам нельзя перенапрягаться.
— А ты сам такое, Аркадий Петрович, пробовал хоть раз? — грустно усмехнулся Ленин. — Не думать?
— Туше, — улыбнулся Немиров.
Ленин медленно повернул свою коляску и начал смотреть в окно.
— Когда я умру, получишь от Надежды папку — там будет всё, что ты должен будешь сделать, — произнёс он.
— Мы ещё не знаем… — начал Аркадий.
— Ты думаешь, что я смогу жить вечно? — спросил Владимир Ильич.
— Нет, — покачал головой Аркадий.
— Тогда слушай внимательно, — попросил его Ленин. — Когда я умру, прибудешь сюда и возьмёшь у Надежды папку — она уже знает. Никому больше о нашем разговоре не говори. Никто не должен знать. Ни Сталин, ни Киров, ни Зиновьев, ни Каменев, ни, уж тем более, Троцкий. Это наше с тобою дело.
— Я понимаю, — кивнул Немиров.
— Но, пока я жив, мы должны запустить работу Верховного Совета СССР, — произнёс Ленин. — Чтобы тебе никто не мешал, я продавлю твою кандидатуру на своё место.
— Вы же говорили, что я не… — сразу же начал Аркадий.
— Только на время переходного периода, — перебил его Владимир Ильич. — Как только работа будет сделана, ты лишишься поста по причине его упразднения. Эх, как же не ко времени… Столько всего нужно было сделать…
— Ещё ничего не ясно, — покачал головой Аркадий.
— Одно ясно — я больше не могу быть председателем СНК, — вздохнул Ленин. — Нужен кто-то ещё и этим кем-то будешь ты. Да, милитократом себя клеймишь, боишься, что превратишь страну в одну большую армию… Но посмотри на остальных… Как ты говорил о том своём танке?.. Т-10, вроде бы…
— Лучший из худших, — грустно улыбнулся Аркадий.
— Да, Аркаша… — кивнул Ленин с отеческой улыбкой на бледном лице. — Ты — лучший из худших…
— А Сталин? — спросил Немиров.
— Выбрать ответственным по внедрению децентрализации человека, который до сих пор уверен, что единственное верное решение — это централизация?.. — нахмурился Ленин. — Ты работал с ним — ты знаешь… Ты знаешь, что он склонен концентрировать власть в своих руках… В наркомате обороны это лучший способ управления, но Союз — это не военный механизм… А ещё он использует конфликтный стиль управления — там, где просто поговорить надо, он напролом… Да и гибкости у него не хватает… Тебе тоже, впрочем…
— И больше никого другого? — с затаённой надеждой спросил Аркадий.
— Берия, наверное, смог бы… — начал Владимир Ильич. — Но лет через десять… Молодой ещё слишком — не потянет… Нет, Аркаша… Есть только ты…
— Я вас понял, Владимир Ильич, — кивнул Аркадий.
Ему не нравилась эта идея. Он бы хотел вращаться вокруг ограниченного списка задач, к которым известно, как приступать и которые известно, как решать. Председатель СНК — это неприступные задачи, как решать которые известно лишь ограниченному кругу лиц…
— А теперь ступай — завтра я побеседую с Политбюро, и ты займёшь пост председателя… — произнёс Ленин. — Не подведи меня…
*15 марта 1928 года*
— А говорил… — усмехнулся генерал-полковник Алексеев.
— Это только на переходный период, — покачал головой Аркадий. — Как только он будет закончен — я покину пост председателя СНК.
— Да я же без претензий, Аркадий Петрович, — ответил на это Николай Николаевич. — Наоборот, я рад, что ты занял заслуженный ответственный пост.
А сам Немиров не чувствовал, что заслужил всё, что на него свалилось.
Если до этого он был ответственным максимум за выполнение плана Пятилетки в Иранской ССР, то теперь он отвечает за весь Союз.
И прошло лишь двое суток после его назначения на пост председателя Совета Народных Комиссаров, как он узнал, насколько много работы было у Ленина. И теперь, после узнанного, он понял, что инсульт Владимира Ильича — это не роковая случайность, а, скорее, закономерность…
В день заступления на пост, Немиров получил сразу два конфликта между наркоматами, которые решать предстоит именно ему и больше никому — раньше этим занимался Ленин.
Но первое, что сделал Аркадий — это выцепил Берию у Сталина. Сталин, в целом, был очень недоволен произошедшими перестановками, поэтому «увод» Берии лишь усилил его и без того высокое недовольство.
