— Может, попытаемся с ним договориться? — спросил Леонид.

— Я уже разговаривал с ним не один раз, — вздохнул Кирилл. — Это бесполезно — он уверен, что мы хотим обмануть его и захватить Мексику.

Сама по себе Мексика Курчевскому не нужна, но нужно определиться, что понимать под «захватить» — землю или рынки…

— И он прав, — произнёс Леонид. — Ладно, убирайте его. Анхелес точно надёжный парень?

— Надёжнее некуда — нам даже сильно стараться не придётся, чтобы он чувствовал, что мы действуем «на благо мексиканского народа», — улыбнулся Смутин. — Мы дадим всё то, что обещали Вилье — это ведь останется в силе?

— Да это ведь крошки… — поморщился Леонид. — Можешь обещать чуть больше, для надёжности. Какие-нибудь гарантированные дотации крестьянам, новые церкви и прочее. Для меня это копейки, а выглядеть всё будет так, будто гринго приехали и наводят порядок — такое очень хорошо для бизнеса.

У него теперь свои строительные компании, которые позволяют творить магию с исчезновением денег, поэтому возводить по всей Мексике церкви и церковно-приходские школы будет очень дёшево и очень выгодно… для СССР.

Он недавно попытался прикинуть, сколько уже денег передал на Родину и по примерным прикидкам это около 100–120 миллионов долларов США.

— Всё, мне пора, — вздохнул Курчевский, посмотрев на часы. — Если голоден — обратись к Кармеле, она найдёт что-нибудь, а у меня встреча в мэрии города.

Его деятельность по уничтожению мафии не осталась незамеченной — мэрия Нью-Йорка хочет вручить Леониду почётные ключи от города, в знак признания его заслуг.

На улицах стало гораздо безопаснее — оперативники «Царской стражи» уничтожили всех мафиози и несколько негритянских банд, занимавшихся «числовыми лотереями» (2) в Гарлеме. Негры мешали «нечистоплотным» парням делать бизнес на бутлегерстве — они подумали, что раз мафиози больше нет, то можно диверсифицироваться… Увы, они ошиблись — нельзя.

Негров в США и так сильно не любят, даже к собакам лучше отношение, а к неграм-бандитам отношение ещё хуже, поэтому суровые действия оперативников ЧВК «Царская стража» были восприняты общественностью строго положительно.

«Имперские стражи взялись за чёрных ростовщиков!» — писала «New York Herald Tribune».

«В ходе кровавой перестрелки с царскими солдатами погибло двенадцать цветных бандитов», — сообщал «Brooklyn Eagle».

«Очередной рейд наших дружелюбных соседей сокрушил лотерейную империю Стефани Сент-Клер!» — писала «The Sun».

«Imperial Watch» ЧВК называют из-за того, что «Tzar Watch» звучит не очень привычно для американского уха.

Марфа и Пахом совершили ошибку, когда назвали новую линию напитков «Tzar-cola», потому что в народе её уже называют «T-cola».

Леонид посещал имение Марфы и участвовал в обсуждении ребрендинга — выбирают между «Imperial cola», «Rex-cola», принятием уже устоявшегося «T-cola» и оставлением как есть. Он предложил оставить, как есть, а придуманные названия использовать на новых линиях газировок, чтобы посмотреть, как пойдёт.

Он очень хорошо знал, что название очень важно. Например, после того, как название его стандартной лапши было изменено на «Двухцентовая лапша», продажи выросли на 16% — рецепт не менялся, дизайн упаковки тоже.

Именно из-за своей лапши он очень спокоен за Мексику — даже если «Царская стража» погибнет в полном составе, у него хватит денег, чтобы собрать две новые и направить их в бой. У него такие большие доходы, что он реально может вести войну с каким-то слабым государством — и он уже ведёт её.

— Мистер Уокер, — заулыбался Леонид и пожал руку мэру.

— Мистер Курчевский! — искренне обрадовался ему Джимми Уокер.

Проект ревитализации депрессивных районов города уже получил одобрение в городском совете и все хотят поучаствовать — платит-то Леонид…

Территориями трущоб в Бруклине и Гарлеме, как оказалось, кто-то официально владел, поэтому Курчевскому пришлось выкупить их, что уже влетело в копеечку, а ведь это только начало. Далее он должен начать расселение цветного населения в дальние пригороды, где уже строятся дешёвые дома из нового материала — автоклавного газобетона.

Новые районы только-только начали строиться, но негры из трущоб уже воодушевлены и считают Леонида «хорошим белым» — им ведь и самим не в радость существовать в полуразрушенных домах без воды и света.

Автоклавный газобетон массово производится на заводах Курчевского — он купил патент в 1924 году, а к 1926 году наладил массовое производство плит.

Это очень дёшево, экономично, а самое главное — быстро. Единственный недостаток, который он видит в этом материале — хрупкость, вынуждающая тратить дополнительные деньги на более осторожную транспортировку.

Леон-таун, новый городок, возводимый Курчевским на берегу водохранилища Нью-Кротон, стал очередной дырой, через которую он «исчезает» наличку, но изначально заложено средств вшестеро больше, чем нужно для строительства. Леонид исходил из убеждения, что троекратную стоимость «исчезнет» он сам, двукратную стоимость сопрут подрядчики, а однократная стоимость, как раз, пойдёт на строительство.

Кто-то говорит, что он коммунист, раз собрался бесплатно отдать все эти дома неграм, но Нью-Йорк полностью на его стороне — они считают, что неграм будет лучше в Леон-тауне, подальше от Нью-Йорка…

А это всё Центр — ему приказали построить этот город, развернуть там производство лапши, газировки и минимум один военный завод. Работать там должны негры из Леон-тауна, чтобы городок не превратился в Гарлем и Бруклин в одном флаконе.

У Центра есть теория, что если дать неграм достойную работу, образование, медицину и социальный договор, то они смогут жить как люди. Курчевский должен проверить это…

— Встречайте героя Нью-Йорка!!! — провозгласил Джимми, после чего пустил его к кафедре.

— Здравствуйте, дорогие сограждане! — сразу же заговорил Леонид. — Я рад, что сумел оправдать ваше доверие и…

Далее он вещал на тему того, что делал это бескорыстно, от всего сердца, как добропорядочный гражданин США, который не может смотреть на творимые мигрантами бесчинства. Сам-то он уже давно не какой-то там мигрант — он давно уже получил гражданство США и даже стал почётным гражданином Нью-Йорка — сегодня.

После речи началась самая главная часть — под светом софитов и под вспышками фотоаппаратов мэр Уокер вручил Курчевскому символические ключи от города. И Джимми, передавший Леониду позолоченные ключи в коробочке из красного дерева, даже не представлял, что натворил, когда согласился способствовать реновации Бруклина и Гарлема…

Курчевский ведь делал всё это не за просто так.

Гарлем и Бруклин — это ведь некогда хорошие районы Нью-Йорка, которые «почернели» в ходе Великой миграции негров из южных штатов. Тот же Гарлем — это северо-восток Манхэттена, то есть, теоретически, очень денежное место с дорогой землёй. Но земля там стоила Курчевскому очень дёшево, так как на ней слишком много негров. Гарлем стоил ему суммарно 47 миллионов долларов, что немыслимо мало, если смотреть на цены за квадратные футы в благоприятных районах Нью-Йорка.

Все трущобы Бруклина были ему не по карману, поэтому он, пока что, купил только треть от них, что обошлось ему в 84,6 миллиона долларов.

Когда негры успешно заселят Леон-таун, Курчевский построит ещё один, а затем ещё один, до тех самых пор, пока не освободит все трущобы от их жителей.

А потом он снесёт эти руины и начнёт вкладываться в капитальное строительство — небоскрёбы, деловые центры, дорогие доходные дома… А ещё он будет продавать самые лакомые участки, но уже за совершенно другие деньги.

Джимми Уокер запускает Леонида Курчевского в Нью-Йорк, буквально, отдав ему ключи от города.

*9 февраля 1927 года*

— М-хм… — задумчиво хмыкнул полковник Гурский Николай Иванович, после чего захлопнул папку. — Полагаю, это не все инструкции?