Без лишних слов охотник скинул с плеч свою куртку и попытался укутать Любомиру.

– Брось! Не нужно. Это я так сказала, чтоб не шибко боязно было, – ведьмочка стыдливо прятала глаза. – Идем, – и потащила охотника за собой.

Шагнули они вперед, плотный туман, словно мягкая перина, прогнулся под тяжестью их теплых живых тел, сопротивляясь, не пуская. А затем вдруг разом туман прорвался, и Любомира с Маруном оказались на той стороне.

Любомира удивленно оглянулась назад. За спиной был все тот же Калинов мост, сделанный из выбеленных человечьих костей. По мостику ползли редкие клочки тумана, а дальний берег, смертный, закрывала плотная белесая мгла.

– Ну, чудеса… – Марун протянул удивленно, и ведьмочка обернулась на его голос.

И тоже охнула…

На берегу Нави не было ни сыро, ни темно. Наоборот, земля была залита ясным светом и утопала в ярких красках. Таких, пожалуй, на смертной стороне и не увидишь… Трава, деревья, кусты вроде бы знакомые, но все же чуть другие. В привычную зелень вливались неожиданные цвета: ярко-желтые или темно-багровые листья, словно осенью, синяя трава, цветы крупные, яркие, как будто светились изнутри, как будто бы внутри каждого горела свечка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В первый момент Любомира даже ослепла от такого великолепия, заморгала, точно глянув на яркое солнышко. Только вот солнышка как раз видно и не было. Кругом было светло, но свет был мягкий, ровный, словно бы лился сквозь облака. Ведьмочка подняла глаза к небу: и вправду его затягивала ровная сияющая пелена, будто кто-то прикрыл мир Нави светящейся крышкой. И сразу же стало душно, хоть воздух был свеж и напоен нездешними ароматами.

Непроизвольно ведьмочка схватилась за горло, потерла его.

– Ты в порядке, Люба моя? – охотник тут же оказался рядом, с беспокойством глядя на суженую, но та лишь с досадой отстранилась.

– Все хорошо… просто душно тут.

– Ничего, привыкнешь, – Котофей промурлыкал из высокой синеватой травы.

И в тот же миг на полянку с неба рухнул Змей Горыныч, распугав из кустов мирно щебетавших там ярких незнакомых птичек. Прорычал, стараясь, чтобы рык его казался не слишком страшным:

– Передохнуть вам надобно, попривыкнуть к здешнему воздуху. Тяжеловат он для живых. Есть у вас с собой припасы съестные?

– Яга снабдила, – Марун показал Змею свою котомку.

– Хорошо, – Горыныч кивнул, – они вам понадобятся. Еды здесь много всякой, но есть ее вам нельзя. И пить ничего не смейте. Воды вы взяли со смертной земли?

Марун сдержанно кивнул, положив руку на бурдючок с водицей из Ягининого родничка.

– Вот и славно. Пейте ее понемногу, иначе смертные земли быстро забудутся, и не захочется вам туда возвращаться.

– Мне бы вправду чуть отдохнуть, – Любомира опустилась на шелковую травку. – Совсем чуть-чуть. Вот причешусь только, и сразу пойдем папоротник искать.

– Причешись, – Змей великодушно разрешил. – Негоже девице такой лахудрой ходить.

Любомира принялась переплетать растрепавшуюся косу, Марун отправился осматривать ближайшие заросли, котик уселся рядом с ведьмочкой умываться. Девушка достала подаренный охотником гребешок. Чуть помешкав, взялась за зеркальце – подарок Василины. Пусть оно и не колдовское, но со своей задачей справлялось, отражало исправно.

Снова она принялась мурлыкать под нос старый наговор, а котейка начал ей вторить. Любомира улыбнулась, попыталась пустить солнечный зайчик, чтобы потешить Котофея, да только солнышка-то не было. И зайчик был тусклый и блеклый. Ведьмочка вздохнула и хотела уже дальше причесываться, как вдруг случайно в зеркальце отразился Змей Горыныч, лежавший на полянке за ее спиной.

Девушка так опешила, что выронила зеркальце и обернулась. Змей поднял одну из голов, остальные две блаженно вытянулись на травке. Ведьмочка выдавила из себя улыбку. Снова схватила зеркало и осторожно, стараясь не выдать себя, навела его на Змея, чтобы поглядеть на его отражение. Никакого Змея за спиной Любомиры не было и в помине. А сидел на траве молодой мужчина, чернявый, дорого одетый, красивый…

– Чего, ведьма, глядишь, глаз отвести не можешь? – Горыныч спросил с усмешкой, и Любомира поспешила спрятать зеркальце. – Да, не прячь, не отберу цацку твою, мне она без надобности.

Голос Змея стремительно менялся: больше было страшного грубого рева, теперь Любомира слышала глубокий мужской голос, пробирающий до мурашек. Медленно Любомира обернулась, и в тот же миг из зарослей, обнажив меч-кладенец, на Змея налетел Марун.

***

Охотник обрушил на голову чародею удар чудо-клинка, и тот только успел рукой прикрыться. Вскрикнул, в воздухе потянуло гадким горелым запахом, но ничего более страшного не случилось, даже кровь не закапала.

А Марун уже снова замахнулся, не давая противнику роздыху.

– Ты что ж творишь, гость незваный?!! – Змей вскричал возмущенно и отступил от оборотника на шаг, схватившись за плечо. Рука его повисла плетью.

– Ты кто такой, что подобрался к нам невидимый? – Марун опять занес кладенец для удара.

– Марун, погоди! – Любомира попыталась остановить охотника, хоть она и с трудом верила своим же глазам. – Не тронь его!

Но охотник не слушал, он закрыл ведьмочку собой, ненароком наступил на хвост коту-баюну и снова ударил. Котофей с возмущенным мявом рванулся в сторону, Змей-чародей увернулся от меча, споткнулся, упал на колено:

– По-хорошему говорю, перестань мечом махать! – голос его снова изменился, став почти таким же грозным, каким говорил совсем недавно крылатый Змей Горыныч.

– Ты, тварь чародейская, откуда взялась здесь? – Марун не унимался.

Змей зарычал – страшно, не по-человечьи. И рывком выставил перед собой здоровую руку, точно за горло схватил Маруна. Охотник захрипел, пытаясь вздохнуть, лицо его налилось кровью. Но хоть невидимые колдовские тиски держали крепко, он снова шагнул вперед, занеся меч для удара.

– Вот, ты ж, упертый медведище! – Змей сильнее сжал пальцы.

Марун пошатнулся, но сделал еще шаг и обрушил меч на голову противника.

Раздался хрустальный звон, во все стороны брызнули искры. Котофей зашипел, Любомира вскрикнула и бросилась разнимать драчунов. Но сами драчуны уже лежали далеко друг от друга, оба раскинув руки в стороны и тяжело дыша, глядя в мутное небо Нави.

На миг замешкавшись, Любомира кинулась к Маруну, помогла ему присесть:

– Ты зачем же так? Сказано ж было, меча без надобности не обнажать, – она принялась корить охотника.

Тот болезненно потирал шею, на которой, словно ожоги, остались следы от пальцев:

– Подкрался к нам втихую, на тебя смотрел голодным взглядом – как же без надобности? – охотник морщился. – На минутку я отлучился. Что это за овощ такой? Куда Змей глядел только?

– Да, я и есть Змей! – Горыныч тоже присел и теперь исподлобья сверлил Маруна злющим взглядом. – Только ты сначала бьешь, потом спрашиваешь.

– Я сначала спросил… – Марун протянул удивленно.

– А ответа выслушать не удосужился, – Горыныч попытался встать, вышло неловко, и Любомира бросилась к нему на помощь, подала руку:

– Ты прости его, Змеюшка. Не со зла он, меня защищал, – принялась оправдывать Маруна.

– Добрая ты девица. И красивая, хоть и чумазая, – Змей оглядел Любомиру, и та зарделась под его пронзительным взглядом. – Прямо жалко какому-то берендею тебя отдавать.

Любомира рванулась было, но Горыныч удержал ее.

– Пусти… – попросила неуверенно.

– Пусти, кому сказано! – Марун уже оказался на ногах и теперь оглядывал поляну в поисках меча, вырванного из его руки чародейской силой.

С улыбкой Змей разжал пальцы, и Любомира попятилась от него, потирая запястье.

– Не лукавь, не сделал я тебе больно, – Змей усмехнулся.

А Любомира все пятилась, исподлобья глядя на колдуна. Ей таких никогда в жизни видеть не доводилось. Красив невероятно, да какой-то нездешней красотой. Сам чернявый, глаза зеленые, яркие-яркие, точно два смарагда. Высок и статен, и одежа на нем диковинная, сразу видно, что дорогая.