С такими мыслями (и звоном в ушах — только сейчас понял, что все вокруг происходит беззвучно) я добрался до лестницы, поднялся в главный зал бельэтажа. Оказался в толпе бестолково мельтешащих гостей. В окружающей меня звенящей тишине раскрывались рты, махали руки, мелькали платья. На меня вдруг навалилась целая толпа, рядом показалось что-то срочно требующее лицо с раззявленным ртом и сбитой набок бабочкой. Толкнул меня паникующий человек так сильно, что я ударился затылком в стену.
Звуки после удара неожиданно начали возвращаться. Я даже слышал — как сквозь вату, что требующий увезти его отсюда господин кричал все громче, брызгая на меня слюной. В ответ я резко кивнул головой — немного неуклюже, совершенно случайно ударив лбом в нос орущему, так что он схватился за лицо и из поля зрения исчез. Я же направился было к коридору откуда пришел, но толпа вдруг ринулась к главному входу, подхватывая и унося меня с собой. Двери главного входа, похоже, до этого момента были закрыты, оттого и паника возникла с неразберихой, оттого что не выйти из здания было. Проталкиваться навстречу людскому потоку я не стал, позволил ему меня подхватить. Едва оказавшись на улице бочком-бочком вдоль стены зашел за угол здания.
— Стой! Стой, кому говорю!
Это уже мне, кто-то из наружной охраны. Мой внешний вид определенно вызвал подозрения, понятно, что такого гостя внутри не должно было быть. С такими мыслями я уже забежал за следующий угол здания, оказавшись у стоянки машин. Вон и забор с отогнутыми досками, только Мари не видно. Если меня догоняют, до забора добежать не успею, поэтому недолго думая запрыгнул в одну из машин, растягивая горловину вещмешка.
Двое преследователей как раз уже выбежали из-за угла. Точно, охрана — я их по одежде запомнил, когда мы с Мари только здание определили. Приготовился было достать оружие, но сделать два преследующих меня господина ничего не успели — мелькнули серые росчерки и обоих унесло с глаз. Буквально — пролетев десяток метров мужчины врезались в стену здания, опав на землю без сознания.
Теперь я заметил Мари — до этого она лежала на крыше сарая под пеленой, сейчас встала на одно колено. Вернее, уже спрыгнула с крыши, и сейчас хрупкая фигурка бежала в мою сторону. Плащ накинула на плечи на ходу, обувь в руке, так и запрыгнула в машину. Преследующие меня охранники остались вяло шевелиться у стены неподалеку, я же завел мотор и покатил прочь.
Ехал медленно и не торопясь, чтобы не привлекать лишнего внимания. До того момента ехал не торопясь, как позади не появились фары машины, довольно быстро к нам приближающейся. Так, похоже моя персона привлекла слишком много внимания, и с места чужого преступления спокойно скрыться мне не дадут. Едва фарами мазнуло по нашей машине, как я круто, с заносом, повернул направо — не совсем вписавшись в поворот и со скрежетом сминаемой задней двери сбив тумбу с афишами. Прибавил газу, еще один резкий поворот — снова направо, с заносом по деревянной мостовой. Едва выровнял машину, как навстречу мне бросился городовой с криками, требуя остановится.
Вот на что он рассчитывает? На то, что своим авторитетом меня остановит? А был бы какой плохой человек за рулем, оказался бы сейчас полицейский под колесами. Я не такой, поэтому объезжая городового снова выкрутил руль, но с управлением немного не справился. Залетел на тротуар и на скорости въехал в чей-то двор, снеся забор из легких штакетин. Одна яблоня мимо мелькнула, вторая, деревянное корыто под колесо попало, бросилась прочь с лаем собака, третья яблоня из темноты появилась — вот ее уже не объехал. С жестяным хлопком врезались в дерево, брызнули вспышкой осколков фары, сверху с густым перестуком посыпались яблоки. Схватив парочку, я уже выпрыгнул из машины.
— Стоять кому говорю! — бессмертный в собственном восприятии городовой стоял на тротуаре под фонарем, доставая револьвер из кобуры. Неоригинально, где-то я такое уже слышал сегодня.
Плохо, что оружие уже покинуло кобуру и целился городовой примерно в мою сторону, похоже будучи готовым подкрепить угрозы действием. Брошенное яблоко решило проблему — попал прямо в лоб, под козырек фуражки; была б антоновка, мог бы и убить — сорт зимний, яблоки в конце лета еще как камень. Но антоновкой я бы и не кинул, а тут на белый налив похоже, сорт мягкий, сочный. Пару секунд, пока покачнувшийся городовой отходил от моей подачи, нам хватило — вместе с Мари уже перепрыгнули через забор с другой стороны двора, перебежали улицу, перескочили еще через один забор.
Бегом, бегом, все дальше и дальше — замелькали проулки, задние дворы, вляпались даже в грязь свинарника, но вскоре снова шагали по широким светлым улицам купеческого квартала. Мимо пролетали машины — пожарная охрана, полиция, военная комендатура, несколько раз проехали бояре из групп быстрого реагирования.
На нас не обращали внимания, ну а мы теперь шли по улицам не торопясь. Мари от оставшегося у меня в руках яблока отказалась, так что точил его в одиночку. Сочное, но кисловато на мой вкус. По пути попалось несколько яблонь, что вывешивали ветви за заборы, вот с них яблоки красного цвета мне больше понравились — сладкие, хотя и не такие сочные.
Чем выше поднимались на гору, ориентируясь на высокую колокольню, тем спокойнее вокруг становилось. У ворот храма вообще тишь да благодать. Встретил нас здесь Андрей Гусев — один из тех курсантов, кого Федор с собой сюда привел. Весьма способный молодой боярин, как я слышал от Маргарет, но лично с ним не общался пока.
Боярин Андрей повел нас за собой, в расположенный на территории храма военно-магический пост, где нас ждала Мария и двое офицеров Боярской стражи, дежурные по городу.
Федора не было, он вместе с моей запиской уже отправился к серым в госбезопасность. Все же взлетающую в небо с огненным шлейфом р-р-ракету он проигнорировать не мог, определенно классифицировал это как заявленное мною «что-то необычное», достойное срочных действий для передачи содержимого записки Варваре Белоглазовой.
Офицеры Боярской стражи попробовали закидать меня вопросами, выясняя что случилось. Странные люди — почему решили, что я как-то причастен к происходящему? Мы ведь просто решили с Марианной прогуляться по ночному городу, поужинать вдвоем, но едва выбрали ресторан как услышали шум, гам и вернулись в храм. Почему Марию Цареву сюда отправил? Не знаю, съел что-то не то в поезде, наверное, так что накрыло беспричинным страхом и депрессией.
Опрашивающие меня бояре понемногу зверели, я все больше утомлялся от их настойчивости. Наша беседа могла бы продолжаться еще долго, но в разговор вступила Мария Царева, сопроводив пожелание оставить меня в покое сакраментальным «Вы знаете, кто мой отец?» После этого боярские офицеры расспросы прекратили, интерес как отрезало. Мария кстати тоже ни о чем спрашивать меня не стала. Все еще думает, похоже, снимать амулеты или надевать корону. Молодец, я ее прямо зауважал.
После произошедшего спать естественно не хотелось, поэтому после кружки чая и недолгих блужданий в поисках укромного места для поговорить, мы с Мари нашли путь на колокольню. Забрались наверх, посидели немного в тишине, наблюдая как по городу раскатывают военные машины — улицы блокировались, выставлялись посты, прилетело ближе несколько дирижаблей, паря над кварталами Ташкентской слободы и вокзалом.
Я все думал, как начать разговор и как сформулировать вопросы, но ничего толкового в голову так и не приходило. Поэтому ничего особого придумывать не стал, зашел от простого.
— Рассказывай.
— Я принцесса, — пожала плечами Марианна, которая прекрасно поняла, что именно я прошу рассказывать. — Меня учили повелевать силой с самого рождения.
— Какой силой?
— Нет, не скверной! Сила природы и сила жизни конечно же. Я, как и Арина Цветаева, должна была стать целительницей. Только я в свои шестнадцать уже была гораздо способнее во владении силами жизни и природы, чем она будет в свои двадцать шесть.
Прозвучало это может и обидно — для Арины, если бы услышала, но говорила Мари безо всякого превосходства, просто озвучивала констатацию факта.
