— Если у вас есть преимущество в поединке, можно попробовать связать себя с противником. Внестихийная нить, элемент пятого ранга, не дающий ему возможности пропасть из поля вашего восприятия и зрения. Кроме того, нить помогает оценить размер оставшегося ресурса, а самое главное — украсть энергию. Но это очень опасный прием, он может обернуться и против вас.
После этих слов мы увидели, как Селиверстова снова ударила ледяным кнутом в Барятинского — только в этот раз внутри него была заметна голубая нить потока чистой энергии. Князь тут же ответил — не дожидаясь опутывающего удара, взмахом объятого огнем клинка разрубил ледяной хлыст вместе с нитью, огненным росчерком переместившись вперед. Селиверстова за мгновение до этого уже переместилась на десяток метров в сторону и взмахнула двумя руками. С ледяным скрежетом перед ней выросла стена шипов — шириной около метра и высотой метра в три.
Мгновением позже лед разлетелся в стороны, пробитый огненным болидом, но профессор уже телепортировалась в сторону, отправив в князя десятки тонких ледяных лезвий, сразу после еще раз создав перед собой ледяную стену шипов. Брошенные ею голубые стрелы сгорели в широкой ленте пламени, а чуть погодя огненный вал рванул вперед, испаряя воду и плавя лед. Селиверстова в этот раз не успела уйти короткой телепортацией и ее довольно жестко откинуло назад ударившими в нее сразу пятеркой огненных шаров. Она покатилась по земле в бушующем пламени, в котором был хорошо заметен горящий ярко-голубым светом контур ее фигуры, возникший при активации защитной ауры.
Барятинский продолжить атаку не сумел — в момент, когда Селиверстова уже летела прочь, за спиной князя, на месте разрушенных шипов воздушный вихрь собрал ледяного, скрепленного мокрым снегом элементаля. Выглядел он довольно несуразно, но ростом был выше двух метров и с ледяным скрежетом ударил несоразмерно большими руками. Тут же рассыпался, но цели достиг — Барятинский, сверкая пламенеющим контуром фигуры, покатится по земле. И тут же получил сразу тремя ледяными копьями от оказавшейся в другом конце арены Селиверстовой.
Наблюдая за столь резко ускорившимся поединком, я мысленно почесал затылок — осознавая, что мне не просто повезло, а вот очень крупно повезло. Потому что Селиверстова, решив преподать мне урок, действовала словно опытный боксер против наглого мальчишки. Опасаясь, как бы не искалечить, решила дать мне леща на минимуме сил и возможностей, но сильно недооценила мои возможности и очень удивилась, когда «груша ударила в ответ».
Если бы бушующая сейчас на арене Снежная королева отнеслась ко мне более серьезно, она реально разделала бы меня легко и непринужденно. Так же легко и непринужденно, как стояла сейчас уже в центре арены — ничуть не запыхавшаяся, опустив погасший меч. Барятинский подходил к ней, огибая крупные лужи и ледяные глыбы, тоже убрав в ножны свое потухшее оружие — как-то быстро все закончилось. А, вот в чем дело: до финала поединок доводить они не стали, потому что оба израсходовали камни-накопители в скимитарах.
— Конечно же все, что вы увидели сегодня, не будет применено против вас в комплексе. Подобный уровень умения и контроля — единичен, это редкость даже среди лучших выпускников Академий, не говоря уже об аколитах Первой ступени. Но будьте уверены, что какие-то из этих элементов вы испытаете против себя, потому что против вас будут выдающиеся противники, и что-то из продемонстрированного освоить они к началу игр наверняка успеют. И научить вас отдельным сложным элементам, как и научить им противостоять — моя задача на ближайшие месяцы, а князь Юрий любезно согласился оказать нам в этом содействие.
После этих слов Барятинский коротко поклонился.
— Мария. Делайла, — продолжила Селиверстова. — Вас я буду готовить как дуэлистов, владеющих стихией воды. Это стихия созидания, она всегда лучше поддавалась женщинам. Огонь — стихия разрушения, она лучше дается мужчинам. Князь Юрий будет заниматься с Владимиром и Густавом. Андрей и Федор, ваш фундамент — Воздух и Земля. В дуэльных баталиях обе стихии как база сейчас не востребованы, это стихии поддержки и обороны, но в командных соревнованиях без них победу не одержать. Вы вдвоем, осваивая фундаментальные знания, будете заниматься с начальником Первой ступени по отдельной программе. Но к этому, к персональным занятиям, вам всем нужно еще прийти. Первая общая для вас всех задача — научиться создавать личный стихийный маяк, он же «маячок» в просторечии. Это самое первое базовое упражнение по контролю стихии, — с этими словами Селиверстова щелкнула пальцами, сжав кулак так, что большой палец оказался наверху, а на его кончике закрутился небольшой, сантиметров пять в высоту, водяной смерч. Секундой позже Барятинский повторил ее движение, но на кончике его пальца горел смерч огненный, чуть больше огонька зажигалки.
По сравнению с только что продемонстрированным буйством стихий выглядело, конечно, слабенько. Но любой путь в тысячу лиг начинается с первого шага, так что мы приступили к работе над собой. Стихийный маячок я научился делать уже к вечеру, третьим из команды (Мария и Делайла как оказалось уже умели), на следующий день сдав норматив. И тут же получил задание конспектировать все лекции, держа левой рукой активный стихийный маяк.
На третий день — на лекции профессора Селиверстовой, я испытал непередаваемые ощущения, когда неожиданно получил в лицо водой с ледяной крошкой. Словно из ведра окатило. Естественно, концентрацию потерял, маячок погас. Обтекая и наполняясь злостью, сидел и слушал холодные слова Селиверстовой, вещающей о важности постоянной концентрации, которую необходимо сохранять несмотря на любые внешние раздражители.
Сначала показалось, что так Селиверстова начала отыгрываться, как обещала, за позор проваленной попытки преподать мне урок, но это только показалось. Мария в темпах освоения элементов первого ранга меня значительно опережала, и сталкивалась с неожиданным ледяным душем гораздо чаще, я просто оказался в этом деле первым.
С этого момента тренировки контроля — без отрыва от учебного процесса, часто превращались в экзекуцию. Бывало, что той же риторикой или античной историей мы занимались на арене под потоками льющейся воды или хлещущей в лицо снежной пурги. Во время лекций в аудиториях так вообще с постоянной периодичностью в лицо разная холодная мокросрань летела. Я прямо свои туристические и деловые поездки в Питер вспомнил — там с октября по апрель, как не приеду, на улице всегда нечто похожее меня погодой гостеприимно встречало.
Через неделю усиленных занятий с активными стихийными маячками под ледяным дождем, то и дело сменяемым обжигающе-горячем ветром с песком и пылевыми смерчами, не теряя концентрации успешно стояла уже вся команда. Через две недели из Владивостока вернулась Марианна, официально ставшая вновь Мари-Анной. Принцесса-вейла влилась в процесс обучения не со стихийных маяков, а сразу с создания элементов четвертого ранга, сходу продемонстрировав энергетический Кристалл Ефремова. Сразу пять их видов, вернее — формируя их не из своей, а из нашей энергии.
Уровень способностей принцессы-вейлы — в возможности оперировать не только своей, но и чужой украденной энергией, просто поражал. Анненберг во время памятной схватки тянул из Варвары душу; сама Мари во время стычки с ковеном тянула из тел темных жизненную энергию. Во время ее вояжа во Владивосток с ней поработали, и сейчас Мари, без опасности для себя и других, могла легко и непринужденно взять часть чужой энергии и поделиться ей с другим членом команды, вне зависимости от его базовой стихии. Подобные способности вызвали просто шок у остальных в команде, даже у Селиверстовой. Нет, Федор конечно сохранил невозмутимый вид, но это уже дело привычное.
После прибытия Мари к тренировкам добавилась стрельба и верховая езда — теперь и утром — до рассвета, и вечером — после заката, мы вылетали из форта Первой ступени на девяти пегасах, оставляя за собой ледяные, огненные и пылевые шлейфы следов. Занятия на факультете и тренировка контроля выматывали меня так, что едва приходя в комнату я падал сразу лицом в подушку. Иногда мне «снилась» Маргарет, но все реже и реже — нагрузка была такой, что я постепенно превращался в зомби. В краткие моменты отдыха организм просто отключался, словно в гибернацию впадая.
