— Амулет на псионике был точно такой же, как на мне, — он говорил ещё тише, чтобы за дверью точно никто не услышал. Ещё и создал звуковые помехи в виде шарканья ногой, вследствие чего и я его слышал на грани. — Именно его я отдал Белорецкому. А твой я спрятал в том доме. Времени у меня на это было предостаточно, все боялись туда войти, пока я не дал знак, что можно.

— И? Ты хочешь, чтобы я его оттуда забрал?

— Почему бы и нет, он же твой.

— Один такой «мой» амулет лежит в сейфе полицейского управления до востребования. Тогда у меня будет теперь два.

— Вот тот пусть у них и лежит, а этот ты сам спрячешь. Только, я тебя умоляю, не вздумай им воспользоваться, пока не разовьёшь дар практически до предела, иначе это знаешь, чем может закончиться. А этот хмырь из Москвы явно не из высших кругов, а полез туда же. Забавно было над ним поглумиться, хоть какое-то развлечение. Пойдёшь за амулетом, возьми с собой экранирующую шкатулку. Он деактивирован, но пока ты слишком слаб, чтобы носить его в кармане даже в таком виде.

— Понял, спасибо, что сказал. И где он там находится?

Андрей достал из-за пазухи сложенный много раз лист бумаги, передал его мне и хотел что-то сказать, но в это время резко клацнули замки и дверь распахнулась. Я еле успел спрятать листок в карман пальто.

— Ваше время истекло! — жёстко оповестил охранник. Уже и никакого «вашего сиятельства».

Мы с Андреем крепко обнялись на прощание, и я пошёл на выход.

Выйдя из здания управления полиции, я быстро пошёл по улице туда, где было меньше прохожих, склонив голову вниз, чтобы поля шляпы закрывали верхнюю часть лица. Надо бы поторопиться попасть к Демьянову, но мне сначала надо немного развеяться и остыть. Только пройдя пару кварталов, я остановился, чтобы вызвать такси.

Лечебница «Святой Софии» ещё не закрыта, но работа потихоньку сходила на нет. Пациентов осталось единицы, некоторые сотрудники уже торопились на выход. Вячеслав Анатольевич, главный лекарь заведения сбежать не успел. Тоже мне оригинал, когда у него уже разум проснётся? Ведь он знал, что я сегодня к нему приду после аудиенции у Обухова, да и лично его рабочий день ещё не закончился. Ладно, главное, что он не успел. Разочарование от встречи со мной было написано на его лице огромными буквами, но он умудрился-таки выдавить приветливую улыбку. Это наверно стоило ему титанических усилий.

— Доброго дня вам, Александр Петрович! — с деланной радостью воскликнул он. — Вы немного раньше пришли, а я вот хотел сбегать в пекарню напротив, чтобы купить к вашему приходу что-нибудь к чаю. Ну тогда ладно, обойдёмся тем, что есть.

— Здравствуйте, Вячеслав Анатольевич, — ответил я, надеясь, что моя приветливая улыбка выглядела более натуральной. — Рад, что вы меня с нетерпением ждёте.

— Проходите в кабинет, — сказал он, открывая дверь приёмной, потом и в сам кабинет. — Секретарь уже ушёл, так что я сам поставлю чайник, и мы с вами всё обсудим.

— Отлично, — сказал я, не спуская с него глаз.

Я уже думал, что он выйдет за чайником и свалит на все четыре стороны и наплевать, что в кабинете остался чужой человек. Или полицию вызовет с сообщением о вторжении, с него станется. Это предположение было развеяно тем, что сначала он повесил на вешалку пальто, а шарф и шапку положил на полочку сверху. В сюртуке далеко не набегаешься, погода нынче не та. Или всё-таки в голове щёлкнула мысль, что дело находящееся под контролем главного лекаря города, просто так с него не соскочит? Что-то же движет человеком, сдерживая его первые животные порывы и толкая в нужную сторону.

В углу на столике стояло блюдо с выпечкой, прикрытое белоснежной салфеткой с витиеватым шитьём ручной работы. Стояли две чайные пары. Значит он меня всё-таки ждал, просто в последний момент нервы не выдержали. А может я вообще зря тумана нагоняю, и он действительно хотел сходить в пекарню? Тогда у него не было бы такого испуганного лица и портфель в кабинете бы оставил. Сейчас оставил, кстати. Значит будет и чай, и разговор.

Демьянов вернулся с чайником, из носика которого валил пар. Наполнив чашки, он уселся в кресло по другую сторону столика и снял расшитую салфетку с блюда, на котором вполне хватило бы выпечки и на четверых.

— Угощайтесь, Александр Петрович, всё свежее, в обед пекли, — сказал Демьянов и первым показал пример, откусив от мягкой ватрушки с творожно-вишнёвой начинкой, на которую я как раз глаз положил. — И рассказывайте, как вы планируете развернуть деятельность в нашем славном учреждении.

Да уж, славном. Ты бы сначала хоть нормальный косметический ремонт сделал, потом так говорил, а то прямо позорище. Хорошо хоть покрасили стены и не так сильно бросаются в глаза дефекты штукатурки и плинтусов. Вру конечно, бросаются. Но не сильно.

Я по полочкам разложил ему всё, что требуется лично от него, то есть организовать сдачу отчёта по лечению сотни последних пациентов соответственно схеме Обухова. Второе (и это можно сделать уже с завтрашнего дня) — организовать моё присутствие на приёме с лучшими лекарями его учреждения, чтобы понимать суть всего лечебного процесса, на который они способны. Не на целый день, конечно, хотя бы два или три часа. Мне же всё равно надо ходить на свою работу, там меня будут ждать пациенты, которые теперь зависят лично от меня. На следующей неделе выделить по два часа в понедельник, среду и пятницу, для проведения обучающих семинаров, как я делал это в Ярославле. То есть разделить всех лекарей на три группы, которые будут проходить обучение раз в неделю в три этапа.

Демьянов так глубоко задумался, что мне показалось он продумывает пути эмиграции в дружественные страны с целью скрыться от меня навсегда. Я терпеливо ждал его ответа. Нашёл ватрушку с творогом и чёрной смородиной. Тоже хорошо, чай ещё горячеват, но потихоньку потягивать можно. Видимо решив, что перед побегом надо будет ещё и внешность менять, Вячеслав Анатольевич вернулся в этот мир и тоже нашёл себе пирожок по вкусу.

— Я переварил всё, что вы только что рассказали. Что ж, вполне выполнимая задача. Насколько я знаю, вы работаете всегда с утра?

Я молча кивнул, смакуя сочную начинку ватрушки.

— Тогда предлагаю вам посидеть на приёме с теми, кто принимает во вторую смену. Да-да, мы работаем в две, в одну не справляемся.

— Странно, что-то мало пациентов в клинике на это время, — удивился я.

— Сегодня погода наверно нелётная, — глупо хихикнул Демьянов, не придумав сказать что получше. — У нас в понедельник всегда так. А вы приходите чуть пораньше, часам к трём. Тогда точно вам будет на что посмотреть.

— Ладно, договорились, — кивнул я и взял следующую ватрушку. Похоже досталась с клубничным джемом. — Тогда скажете мне завтра с каким лекарем я буду работать и предупредите его заранее, чтобы не было недоразумений и незапланированных разборок.

— Ну разумеется, Александр Петрович, — он чуть наклонил голову с сторону и развёл руками в духе «обижаете, и так ежу понятно!», — Всё будет в лучшем свете.

— И для семинаров подготовьте кабинет, чтобы там могла комфортно разместиться треть ваших лекарей с небольшим запасом. Ещё мне нужно будет развесить на стене с десяток плакатов в качестве наглядного пособия.

— Вас понял, Александр Петрович, это как раз-таки не проблема, будет сделано.

— А какая у нас может быть проблема? — спросил я, запивая ватрушку чаем, но продолжая сверлить его взглядом, не выпуская из вида.

— Да никаких проблем не будет, Александр Петрович, — несколько сжался он.

Явно что-то не договаривает. Хотя, я и сам уже понял. Коллектив его лечебницы не очень-то послушный и лояльный, есть строптивые личности с которыми скорее всего придётся повоевать. Ну ничего, повоюем, и не таких обламывали.

Я допил чай, поблагодарил Демьянова за гостеприимство и продуктивную беседу, оделся и направился на выход. Что-то меня притомила сегодня вся эта круговерть, остро захотелось домой, посидеть перед камином с чашкой чая и книгой в руке. Даже если сейчас мне позвонит артефактор и скажет приезжать за медальоном и копией документов, скажу, что приеду завтра. На сегодня реально хватит.