— Так и есть. О ком хоть идёт речь?

— Боткин Андрей Серафимович.

— Боткин? — в голосе Белорецкого прозвучало неподдельное удивление. — Александр Петрович, вы ничего не путаете? Он пропал больше недели назад, отец подал заявление на розыск, подозрение на похищение. Мы не смогли обнаружить его следов нигде и уже думали, что его нет в живых.

— Куда уж путать, — хмыкнул я. — Он только что приходил меня убивать, но на полпути передумал. Друг всё-таки.

— Ясно, хорошо. Сейчас распоряжусь организовать группу захвата, жду от вас координаты, где его забирать.

Я положил трубку и наконец-то занялся приведением себя в нормальный вид. Нижнее бельё замотал в мусорный пакет, предварительно тщательно стерев чистой половиной майки кровь с паркета. Принял душ и оделся в чистое. Ложиться спать пока точно не стоит, поэтому я забрался под одеяло и взял в руки книгу по медитации, которую собирался изучить. Скажете, книга наоборот поможет быстрее заснуть? Так-то да, но адреналин меня так и не отпускал, даже наоборот, волнение усиливалось. Я положил телефон рядом с собой, чтобы не пропустить сообщение от Боткина. По городу уже неспешно колесит машина с крутыми дядьками, способными на многое. И я переживаю, как бы Андрей случайно не попал под раздачу. Прилететь может и от полицейских, и от своих. Причём второй вариант скорее всего хуже. Если догадаются, что это он навёл и хочет сдаться, его скорее всего убьют.

Да какое там нахрен спать! Я вскочил с кровати, оделся и крадучись направился на кухню с твёрдым намерением сварить себе кофе. Я здесь правда ещё ни разу этого не делал и понятия не имел, как готовит кофе Настюха. Варит в турке или нажимает кнопку аппарата, хрен её знает. Вот сейчас и узнаем.

Свет нигде включать не стал, крался в потёмках. Когда зашёл на кухню, чуть не вскрикнул, а сердце начало долбиться где-то в области горла. На кухне стоял тёмный силуэт.

— Че, Сань, не спится? — тихо прозвучал голос Виктора Сергеевича.

— Ой, блин! — выдохнул я, пытаясь выровнять пульс и дыхание. — Так ведь и в штаны можно наделать! А что вы здесь делаете в третьем часу ночи?

— То же, что и ты, пришёл себе кофе сварить. Могу сразу на двоих сделать.

— Отлично, сделайте.

Глаза уже немного привыкли к темноте, и я разглядел прибор, в который Виктор Сергеевич загружал молотый кофе и воду. Это больше напоминало кофеварку гейзерного типа, неплохой вариант, приветствую. Через несколько минут готовый напиток был разлит по чашкам, одну из них он протянул мне.

— Никто ведь не обидится, что я тут хозяйничаю по ночам? — спросил дядя Витя.

— Вот ещё, — хмыкнул я. — Чувствуйте себя, как дома, вам сразу об этом говорили.

— Так почему ты не спишь? — поинтересовался он, отхлебнув ароматного напитка.

Я ему вкратце рассказал о только что произошедшем. Он слушал внимательно, не перебивая, даже на время забыл про кофе.

— Я думал о нём хуже, если честно, — сказал он, когда я закончил. — Хотя, казалось бы, куда уж хуже. Но, я не думал, что он захочет сдаться. Ведь я давно говорил тебе, что с ним не надо дружить, мутный он.

— С одной стороны вы правы, а с другой не совсем, — возразил я. — Благодаря именно этой дружбе в итоге я обрёл амулет, неоднократно спасший мне жизнь, а сейчас его ход может вывести на затаившегося врага, которого никак не могут поймать. Да, он встал изначально не на ту сторону, но мне он зла никогда не желал.

— Ага, не желал, а серебряный амулет в блокноте, который он убедил тебя носить? А потом ещё золотой амулет, это тоже по-дружески?

— Я же рассказывал, золотой мне вручил не он, а Проскурин по поручению Баженова.

— Проскурин друг Боткина. И если бы ты не якшался с Андреем, то о Тимофее скорее всего вообще не узнал бы.

— Теперь уже назад не вернёшь. Но теперь Андрей решил встать на путь исправления.

— Этому-то я и удивляюсь, — покачал головой дядя Витя.

Телефон дзынькнул, оповещая о сообщении. Андрей указал адрес, где он будет ждать группу захвата. С ним ещё два человека. Я немедленно передал координаты и сообщил эти подробности Белорецкому. Сердце снова заколотилось, хоть бы всё прошло тихо, без жертв. Я отхлебнул кофе и начал ходить из угла в угол, пытаясь хоть как-то успокоиться. Ждать вестей от главного полицмейстера пришлось чуть ли не час. Не могу понять, почему так долго? Виктор Сергеевич уже давно ушёл, я остался на кухне один, решил сварить себе ещё кофе. Когда зазвонил телефон, я чуть не подпрыгнул. Это был Белорецкий.

— Александр Петрович, всё в порядке, мы их задержали, — сообщил он, но интонации его голоса почему-то не внушали мне спокойствия, даже наоборот.

— Павел Афанасьевич, что-то не так? — взволнованно спросил я.

— Боткин серьёзно ранен, но мы его отвезли в больницу Обухова, там ему помогут, не переживайте.

— Они сопротивлялись?

— Те двое дали бой, Андрей сдался сразу. Потом один из его подельников атаковал его молниями. Он жив, но был без сознания.

— Его в больнице будут охранять?

— Разумеется. Он помещён в отдельную палату, приставлено четверо сотрудников для охраны. Мы сразу сообщили Серафиму Павловичу, его отцу, он пришлёт дополнительную охрану. Как только он придёт в себя и сможет давать показания, его переведут в управление, а туда уже никто не сможет пройти, чтобы его ликвидировать.

— Понял, Павел Афанасьевич, спасибо вам большое!

Я положил трубку и посмотрел на часы. Начало пятого. Можно было бы пойти поспать пару часов, но быстро я точно не засну, а потом уже смысла нет, скоро вставать. Я допил свой кофе и отправился обратно в комнату. Раз я решил не ложиться, то можно попрактиковать медитацию и заняться совершенствованием ядра. Занимаясь последним, я заметил, что на фоне перенесённого стресса, эффективность этого занятия несколько возросла. Только вот как это учесть на будущее? Специально устраивать стресс, чтобы развивать ядро? Полный бред, согласен. Но есть и другой вариант — стрессы в жизни всё равно бывают, вот тогда и надо сразу вспомнить, что надо ненадолго уединиться и воспользоваться моментом.

Когда проснулась вся семья, я уже давно сидел в столовой, читал книгу и пил очередной кофе. Голова в итоге была наполнена чугуном, а мне ещё целый день работать. Кофе взбодриться уже не помогает, я его уже столько выпил, сколько раньше за неделю. Моё состояние не укрылось от маминых глаз.

— Плохо спал? — спросила она, усаживаясь за стол напротив меня.

— Можно сказать, почти не спал, — признался я. Только вот посвящать прямо сейчас в подробности просто не было сил.

— Давай, когда приедем в клинику, я проведу тебе сеанс восстановления.

— И я просплю у тебя в кабинете до обеда?

— Нет, — рассмеялась мама. — Это совсем другое. Десять минут максимум, и ты будешь, как огурчик.

— Зелёный и пупырчатый? — не удержался я.

— Свежий и хрустящий, — огрызнулась она на мою глупую шутку. — Короче, это не обсуждается, сделаем так, как я сказала.

Ишь ты, «как я сказала», видите ли. Да пусть себе командует, у меня сейчас нет повода противостоять. Отец и Катя тоже поинтересовались моим самочувствием, но от них я отмахался гораздо быстрее. Теперь надо заставить себя нормально позавтракать, чтобы хватило сил на лечение пациентов. Да и вообще, завтрак — это самый важный приём пищи в течение дня.

Пока доехали до клиники, я задумался о своём и уже забыл про угрозу матери мне помочь. Ехал себе пялился в окно на проезжающие мимо машины, на прохожих. Все куда-то торопились по своим делам в обычном штатном режиме. Город живёт и правильно делает. А Андрей сейчас под охраной в больнице Обухова. Я ему ни написать, ни позвонить не смогу, не думаю, что его смартфон остался у него. И пройти к нему мне тоже никто не даст. Очень надеюсь, что он пришёл в сознание и его хорошо подлатали, там работают лучшие лекари Санкт-Петербурга.

Когда вошли в фойе, мама подхватила меня под локоть и увлекла в сторону своего кабинета. Я в первые мгновения собирался сопротивляться, потом вспомнил зачем она меня туда тащит и отдался воле стихи.