— Доброе утро, Свет! — сказал я, снимая пальто и доставая халат из шкафа. — Давно мадам здесь сидит? Смотрела на меня подозрительно, хорошо хоть не заставила в очередь встать.

— Доброе утро, Александр Петрович, — сказала Света и вздохнула. — Часов с семи, наверное. Я пришла в четверть восьмого, чтобы подготовить кабинет, инструменты, а она уже тут. Каждые пять минут спрашивает, когда же придёт доктор. Я ей сказала, что у нас рабочий день с восьми, но доктор приходит раньше. Не помогло. Последний раз она заглянула за пару минут до вашего прихода.

— К вам можно? — послышался из-за чуть приоткрытой двери раздраженный голос теряющей терпение пожилой дамы.

— Одну минуточку, мы вас сейчас позовём, — ответил я, всё равно ближе к двери стою.

Из-за двери послышалось невнятное бормотание. Может быть мне показалось, но было вплетено немало непечатных слов. Неожиданно, а казалось такая манерная дама, воспитанная в лучших традициях. Впрочем, кто не использует эти слова? Для интеллигента до мозга костей просто нужен довольно веский повод.

— Проходите пожалуйста! — сказал я, открывая дверь и чуть не вмазал женщине как следует в лоб. — Я вас не ушиб? Хорошо, проходите пожалуйста, располагайтесь.

Мадам гордой походкой прошествовала через весь кабинет и уже собиралась чинно опуститься на кресло в нашей зоне отдыха. Видимо надеялась на длительную задушевную беседу с чаем и плюшками.

— Нет, подождите, вам не туда, — попытался я её остановить, но тщетно, она игнорировала мой оклик и удобно расположилась в кресле. — Подойдите сюда пожалуйста, вам нужно прилечь на манипуляционный стол.

— А зачем мне на манипуляционный стол? — удивилась она, искоса взглянув на меня. — Мне никакие манипуляции не нужны.

— Все воздействия исцеляющей магии на человека мы называем манипуляциями, — медленно и членораздельно произнёс я. — Даже если просто болит колено при нагрузке или стреляет поясница.

— Но, господин лекарь, у меня всего этого нет! — развела руками дама, состряпав удивлённо-обиженное личико.

— Тогда что вас беспокоит? — я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Потом ещё раз. К сложному разговору готов.

— Нехорошо как-то мне в последнее время, — сказала она, скривив ярко накрашенные губы и покачав головой. — Просто нехорошо. Неуютно. И я не знаю, что с этим делать.

— Что-нибудь где-нибудь болит?

— Не-е-ет, что вы! — махнула она рукой. — С этим всё в порядке.

— Может быть тошнит, крутит живот, ноет где-то, схватывает?

— Да нет же, — снова повторила она и покосилась на пустые чашки на столе.

В ресторан что-ли пришла? Обойдётесь. Уже ежу понятно, у какого специалиста она должна лечиться, но мне теперь ещё предстоит эту версию ей как-то доказать. А это в подавляющем большинстве подобных случаев ох как сложно.

— Меня ничего не радует, — решила она продолжить свой рассказ самостоятельно, а я запасся терпением и не перебивал. Время пока позволяет, толпы за дверью нет несмотря на понедельник. Наверно её несчастная, замученная жизнью аура всех отпугивает. — Вот приготовила повариха вкусные пирожные, которые я по жизни очень люблю, а сейчас радости никакой. Были тучи и снег, а хотелось солнышка. Вот сегодня было солнышко, но оно меня ни капельки не обрадовало. И как-то нехорошо, неприятно, словно душу из тебя вытягивают.

Я еле сдержался, чтобы с важным видом страшным голосом не ляпнуть «это порча!». В коридоре послышались голоса, значит пациенты набираются. Понедельник начался с небольшой задержкой. Пора начинать выкручиваться. И наполнить чашку, которую она в десятый раз сверлит взглядом — совсем не тот вариант. Она тогда вообще не уйдёт.

— Мадам, судя по всему вы пришли не к тому лекарю, — начал я. — Я только снимаю боль в суставах и позвоночнике, лечу болезни живота, раны и переломы, но ваше состояние мне изменить не под силу.

— Так вы говорите про живот? — тут же оживилась она. — Всё правильно, живот и тянет, и нехорошо как-то, невесело. В туалет, простите, по большому хожу раз в неделю, есть стала плохо, аппетита нет совсем.

— Так что же вы сразу это не сказали? — вздохнул я. Вот так вот бывает, век живи — век учись. И один хрен рано или поздно произойдёт нечто подобное. — Я же спрашивал.

— Так вы спрашивали про боль, а боли нет. Просто тянет и дискомфорт. И в животе, и на душе. Да ещё слабость какая-то последние две недели. Нехорошо мне, господин лекарь.

— Понял, услышал, — ответил я. — Ложитесь пожалуйста на манипуляционный стол, я буду смотреть, что у вас там в животе.

— А я думала микстурки какие назначите и всё, — сказала она испуганным голосом. — А что там его смотреть этот живот? Он же не болит. Ну тянет, дует, но не болит же.

— Болезни разные могут вызывать похожие жалобы, поэтому перед тем, как назначить «микстурки», сначала надо посмотреть. Ложитесь пожалуйста, там под дверью уже пациенты собираются, скоро роптать будут.

Почему-то сразу понял, что про пациентов в коридоре я зря сказал, как-то не подумал. Самовлюблённых такие факторы очень раздражают.

— Вы что меня уже выгоняете? А как же моё состояние, вы не будете меня лечить?

— Да с чего вы сделали такие выводы? — спросил я. Глубокий вдох и медленный выдох. — Я же вас не на выход направлял, а на манипуляционный стол. Проходите сюда и ложитесь пожалуйста. Живот освободите.

— Вы хотите, чтобы я разделась? — возмутилась она. — При мужчине?

— Я сейчас не мужчина, а лекарь и мне надо вас посмотреть до того, как назначить лечение. Если вы позволите мне вас осмотреть, назначить лечение и будете ему следовать, то есть все шансы, что ваш недуг вас отпустит и вы про него забудете.

— Ох, как же это, что же мне делать, — бормотала она себе под нос, громоздясь на стол, потом приподняла жакет и блузку, оголив живот площадью в пол ладони. Очень смешно, обхохочешься.

— Так дело не пойдёт, — покачал я головой. — полностью освободите живот от одежды.

— Но доктор, я стесняюсь, вы же мужчина! — упиралась она.

— Ну вы же пришли ко мне зная, что я мужчина, — старался я говорить ровно и без эмоций, хотя, признаться честно, уже хотелось чем-нибудь её стукнуть. Током, например. Раньше в психиатрии применялась электросудорожная терапия. Жаль, что такого чудесного аппарата нет в моём распоряжении. Или наоборот очень хорошо, от греха подальше. — Пожалуйста освободите живот, мне надо его осмотреть, прощупать, просканировать магией и найти зло, которое мешает вам спокойно жить.

— Вы меня ещё и щупать будете? — при этих словах она чуть не заплакала. А я уже решил идти ва-банк, терпению моему тоже есть предел, но орать я всё-таки не буду.

— По перечисленным вами симптомам я подозреваю у вас опухоль кишечника, скорее всего в районе сигмовидной кишки. Если сейчас это не начать исправлять, то жить вам останется недолго.

Во так. Если по-нормальному не получается, то будем действовать жёстко. Зато пациентка выкатила глаза, лицо вытянулось, даже губы побледнели под паровозного цвета помадой. Живот оголился полностью за считанные секунды. Я сначала пощупал живот, в итоге оказался прав. В области сигмы есть какая-то дуля. Чтобы отличить опухоль от скопления естественного содержимого в моём распоряжении теперь есть магический сканер, который полностью подтвердил мои подозрения.

— Я был прав, в кишечнике опухоль, — сказал я и пациентка побледнела, выпучила глаза ещё сильнее, и словно окаменела. — Могу начать лечение прямо сейчас, начинаем?

Женщина от навалившегося страха растеряла всё своё красноречие и самообладание, и молча интенсивно закивала.

— Света, зови Бориса Владимировича. И предупреди пациентов в коридоре, что мы задержим приём. Кому неудобно ожидание, пусть придут завтра.

— Доброе утро! — бодро заявил, входя в кабинет, Борис Владимирович. Потом оценил наши кислые напряжённые мины. — Если оно доброе.

— Доброе утро, Борис Владимирович, — ответил я и состроил идиотское выражение лица с дебильной улыбкой, так чтобы видел только он.