Уважаемые читатели, сегодня выложил три главы, поэтому в понедельник возьму выходной. И время выхода проды поменяется. Она переедет на 12:45−13:45 по Москве.

Что? Мне же не мерещится это?

Сначала я подумал, это шутка, но видя, как слезинки скапливаются в уголках маминых глаз, понял, нет — это самая, что ни на есть правда.

— Я… прости, — сглотнула она. — Надо было сказать тебе раньше. Отец предлагал. Но я не нашла в себе сил. Я боялась. Если ты… если… я пойму. Просто… — она не смогла закончить и захлебнулась в приступе плача.

Несмотря на шок, сообразил я быстро.

— Мама! Мама. Мамочка, ну ты чего? — я прижал её к себе. — Это всё неважно. Ты моя мама. Этого уже ничего не изменит. Хоть простолюдинкой будь. Хоть вассалом моего злейшего врага.

На этих словах она взглянула в моё лицо и, снова уткнувшись в плечо, заревела еще громче. Минут десять мы пытались заткнуть прорыв в этой дамбе, где вода скапливалась восемнадцать лет.

А я судорожно думал.

«Ты последний из рода Благих».

Благие. Благие. Что я вообще слышал о них? Почти ничего. Был такой род и перестал существовать. Как-то очень стремительно. И о них не принято вспоминать, даже в узком кругу. Никто не знал, почему. Но все соблюдали.

Наконец, соленые ручьи пересохли, и мы смогли продолжить разговор.

— Как так вообще получилось? — спросил я. Меня интересовало всё. Вопросов было так много, что даже неясно с чего начать.

Родители переглянулись. Я понял, что они много раз обсуждали этот момент. Но всё пошло не по плану. Одно дело — обдумывать сценарий диалога, и другое — проживать его.

— Не спишите, — взял я инициативу в свои руки. — Все по порядку.

Отец тяжело вздохнул и сказал:

— Ты никогда не задумывался, как вообще непримечательный клан Сказовых выхватил в жены Двужилину? Да еще такую! — не упустил он возможность сделать комплимент супруге.

Один-единственный раз, когда тень мысли промелькнула на эту тему случился на Чеджу, в тот вечер Безымяныш заметил, что родить четырех одаренных — перебор.

Я покачал головой, улыбнулся и ответил, глядя на родителей:

— Не было причин так глубоко копать. Вы дали мне беззаботное детство. Спасибо.

Отец тепло блеснул глазами.

— Все это благодаря стараниям твоего деда.

Мне было шесть, когда дедушки Петра не стало. Я помнил, что от него всегда пахло лесом и луговыми травами, а еще появлялся он дома часто, но недолго, и вечно улыбался.

Уже когда я стал старше, мне рассказали, что у него под старость лет появились проблемы с контролем источника силы, подобно тем, какие бывают у детей, когда дар только прорезается. Поэтому он всё время торчал в лесу, только природа его успокаивала.

— Отец, — тут папа взял паузу, подбирая слова и словно по телепатии общаясь с мамой. — Приданного не было. Наоборот, вопреки всем традициям платили мы. Номинально, для общественности, нам отдали пакеты акций и много всего по мелочи, на самом же деле, за всё это уплачено через фирмы прокладки. Даже за эту уловку нам пришлось раскошелиться. Но настоящая цена была совсем иной, твой дед заплатил за этот союз услугой. Но Двужилины обманули.

— Я была бесплодна, — пояснила мама. — И мой отец это знал. Не мог не знать. За своим брендом Двужилины следят тщательно, — без тени обиды сказала она.

— Сказовых кинули, — кивнул я. — Так это, что получается! Аня, Маша, Славик…

— Нет, — немного улыбнулась мама. — Их я всех выносила.

Я сдвинул брови, не понимая, и выставил руки.

— Всё, не перебиваю. Давайте дальше, по порядку.

А потом меня осенило. Я вспомнил те немногие разы, когда виделся с дедом по маминой линии на официальных мероприятиях. Вот почему отец всегда сочился ехидством. Эти их пикировки с ничего не значащими тогда фразами теперь обретали смысл.

— Как урожай, Иван Игнатьевич? — спрашивал батя.

— Отлично, — резко отвечал и чуть ли не плечами передергивал дед.

— Мне вот от вашей яблони саженец прижился. Садовники все наперебой твердили, не будет плодоносить. А уж четвертый раз урожай скоро соберем.

Лицо деда обычно каменело. Он сжимал зубы и, дежурно улыбнувшись, говорил:

— Поздравляю, очень рад. Прошу прощения, мне пора.

Отец продолжил рассказ:

— Несколько лет мы пытались, врачи и лекари были бессильны.

— Два выкидыша, — вклинилась мама. — Но мы всё равно не бросали попыток.

— В то время висела серьезная угроза первой настоящей войны с кланом Семиреченских. Молодой вспыльчивый глава. Они закусили удила. Мне срочно требовался наследник. В короткие сроки родовитую не найдешь. В рабочей поездке в Германии я встретил твою маму. Её звали Мира. Одаренная простолюдинка, как я тогда считал. Эта была любовь с первого взгляда, по крайней мере, мне хотелось в это верить. Когда я привёз её, оказалось, что у меня две беременных женщины.

— Какая она была? — не удержался я от вопроса.

— Она жила каждую секунду! — восторженно сказала мама.

— Да, — кивнул отец. — Столько жизни я больше ни в ком и никогда не видел. Уже потом стало ясно почему. Она просто в любой миг боялась умереть, поэтому выпила каждое мгновение досуха. Фотографировала в память. Да и просто, Мира любила фотографии. Вот, — отец залез во внутренний карман и извлек оттуда снимок.

Я взял его в руки и пристально вгляделся. Сверяя черты лица. Да, есть некая схожесть и такие же светлые кудри, как у меня.

У биологической мамы были удивительные глаза. Они излучали радость и тепло, а полуулыбка, замершая на губах, только усиливала эффект.

— На меня тогда всё навалилось, — вещал папа. — Две беременных женщины, возможная война, и руководство клана. Дед отдал долг Двужилиным и дошел на этом задании до предела. Возможно, у него был выброс, или он просто сплавил заглушки на энергоканалах от перенапряжения. В общем, я не мог разорваться и был не самым внимательным в тот период. Но я чувствовал, что что-то не так. Не видел, нет. Но знаешь, я думал, это обычные проблемы неклановых, которые легко решаются с нашими ресурсами. Мира так ловко оберегала нас. Всё скрывала. Уже потом я понял, что всю жизнь она жила так, будто в любой момент ей выстрелят в спину, — всегда лаконичный отец так сильно волновался, что начал повторятся.

— А когда миновало семь месяцев беременности Миры, она нам всё рассказала, — взяла отца за руку мама. — Кто она на самом деле и откуда.

— Клан Благих готовился к чему-то, — подхватил батя. — Они затеяли очень большую игру. Потому подстраховались сильно заранее. Когда родились двойняшки, они скрыли от всех этот факт и выслали одну из них со слугой рода. Та вырастила её вдали от дома. Твоя мать оставила тебе послание, где всё подробно описывает. Потом сам почитаешь.

Я кивнул.

— Благих убили быстро. Ударили везде и сразу. Четверка кланов. Об этом не говорят, но ты ведь слышал, что раньше столбовых было тринадцать.

Я снова немного склонил голову, подтверждая.

— Не знаю, что хотели сделать твои предки, но ради этого клан Макаровых вышел из имперской аристократии, чтобы никто не подумал, что в деле есть интерес императора.

Немыслимо! Это же полный бред!

— Я так и не смог придумать, что надо было такое готовить, чтобы кто-то добровольно пошел на подобных ход ради войны. Благие был всемирно известным кланом лекарей. Но их не просто убили. Их стерли с лица земли. Уничтожив всё, что с ними было связано. Главы кланов участвовали лично. Я не буду требовать с тебя клятву, что ты не полезешь в это дело. Но хотя бы пообещай, что будешь осторожен.

Ага. Он такое мог сказать, только если уверен, что все хвосты подчищены. Нет даже малейших зацепок.

— Я всегда осторожен, — ответил я. — Мира умерла при родах?

— Да, — кивнула мама, и глаза снова покрыла влажная пленка. — Я не смогла выносить ребенка. А вот Мирочка родила тебя, но не пережила. Сроки совпадали вплоть до нескольких дней. Потому я любила тебя как родного. Даже вскормила сама! — мама снова была готова разреветься, и пришлось её прижать к себе.