— Может, хотя бы зайдешь для начала. Разуешься, — голосом строгой тетушки сказала Джи-А.

— Ну ма-а-а-м, — отыгрывая подростка задрала голову в небо девушка.

— Простите её, госпожа Джи-А, — улыбнулся Доджон. — Работа сводит эту женщину с ума.

— Просто Джи-А, — в который раз поправила его девушка.

— Смотри, — протянула ей документы Мальта.

— Есть сначала садитесь, — отрезала Джи-А. — Опять на одном кофе живете.

— Просто глянь, — посоветовала Мальта, но все же села за стол. — Мы нормально питаемся.

— И когда последний раз ели? — спросила Джи-А.

— Когда-то не так давно, — уклончиво ответила девушка и сунула в рот большой ком риса, продолжая болтать. — У нашего работодателя особый юридический статус. И я решила на всякий случай проверить законы острова на этот счет. И нашла кое-что любопытное. Ну как нашла, Доджон это сделал.

Одним ухом Джи-А слушала, увлеченная процессом выставление закусок на стол.

— Недавно приняли один любопытный подзаконный акт. И все бы ничего. Никто бы его никогда не заметил. Он бы просто, скорее всего, не пригодился, пока остров существует. Слишком мала вероятность. Он касается безфамильцев. Взгляни на дату.

Джи-А уже была заинтересована, все же взяла в руки распечатки и увидела день внесения поправок.

— За два дня до турнира, — удивленно выдала девушка.

— Ага! — торжествующе воздела Мальта кимчи над столом.

— Просто совпадение, — усмехнулся Доджон. — Сплошь и рядом такое. Появляется неугодный безфамилец и как раз в это время, когда он может получить вред здоровью, выпускают подзаконный акт, который регулирует тарифы обслуживания таких граждан.

Джи-А бросила попытки расшифровать печатную канцелярщину и впилась взглядом в гостей.

— Что там, кратко, пожалуйста.

— Его хотят загнать в посмертную долговую яму.

— Уже загнали, — сказала Доджон. — Он ведь в больнице. И вряд ли придет в себя ближайшее время. И в случае, если все будет хорошо, быстро покинуть медучреждение не выйдет. Даже при всей паршивости ситуации, здоровье дороже.

Мальта торопилась, дел еще было много. Она весело распахнула дверь в палату, хотела крикнуть что-нибудь ободряющее, но после увиденного слова застряли в горле.

У самого входа черноволосая кореянка с косичками, одетая как японская школьница, замерла с тетрадями в руках. На кровати Безымяныша, застигнутая врасплох, словно фотоснимок застыла другая девушка с крашенными в светлые тона волосами. Её ладонь была на шрамах парня.

Мальте и самой всегда хотелось их потрогать, но она никогда не позволила бы себе этого. А белокурая воспользовалась беспомощным положением обитателя больницы.

— Нда, ситуация, — на правах старшей проговорила Мальта.

От звука её голоса японец проснулся. Блондинка одернула руку от его лица как от кипятка. Безымяныш непонимающе переводил взгляд на каждую из девушек по очереди.

— Что рассказал мальчишка? — спросила Минхе.

— У него, вообще-то, есть имя, — заметила Джи-А.

— Ну, да. Безымяныш, отличное имя, как же.

— Не хуже прочих.

Мать старалась спрятать эмоции поглубже. Но когда дело доходило до обсуждения Арса, с дочерью невозможно было разговаривать. Она надеялась, что после ныряния связь с предками станет прочнее, а с Еном слабее.

— Так что там случилось?

— Уник. Это группа пришла за моей головой. И ты могла сказать мне. Или хотя бы Арсу. — холодно заметила дочь.

— Отряд ликвидации был готов. Не хотела вас беспокоить. Кто же знал, что он сунется в змеиное логово. Вдвоем против восьми. Он безумец.

— И спас множество твоих людей, — твердо произнесла Джи-А.

— Отчего?

— Не скажу, — скрестила дочь руки на груди. — Не моя тайна. Добавлю лишь, что вам было бы не справиться.

— Да что ты заладила! Какой-то оловянный круче боевого крыла клана?

— Крыла бы не осталось, — серьезно сказала Джи-А. — Он единственный, кто смог нейтрализовать врага. Ты ему должна, мама.

— Ну уж нет! Он и так отобрал у меня дочь, больше ничего не полу…

— Он не отбирал. Взял своё. И если ты попробуешь провернуть свою грязную больничную манипуляцию, я больше никогда с тобой не стану разговаривать! — обвинительно выставила девушка палец, чудом удержавшись, чтобы не ткнуть в грудь матери.

— О чем ты говоришь?

— О тарифах для безфамильцев, появившихся совершенно случайно за два дня до турнира… — добавив яда в голос, проговорила дочь.

— Я поняла, достаточно, — спокойно сказала Минхе, хотя внутри все клокотало. Он же у нее в руках. — Я не могла поступить иначе, ни как мать, ни как глава клана.

К черту всё. Ну не будет с ней Джи-А разговаривать, не беда. На сколько её хватит? К тому же можно будет передать ей бразды правления кланом, и тогда она просто обязана общаться со старейшиной, уже не до детских обид. Долг перед родом это все вытеснит. Главное, что дочь вернется. Вернется по-настоящему.

А этот Арс. Да пусть живет на острове. Только теперь не будет владеть самым ценным, что у нее есть.

— Но как человек ты могла просто принять нас. Мы здесь. Рядом. Мы никуда не хотели уезжать.

— Не хотели? — насторожилась Минхе. — А теперь?

— Ты не просто не в состоянии обеспечить нашу безопасность, но и намеренно подвергла нас опасности. Мой долг оберегать господина, — дрогнувшим голосом сказала Джи-А. — Я буду просить его уехать. Здесь мы уязвимы. Мир большой. Мы затеряемся, и нас не смогут достать.

— Не говори глупостей! Здесь твой дом! — взорвалась глава Чон. — Я запрещу въезд на остров, если потребуется. Тебя здесь никто и пальцем больше не тронет!

— Ты бредишь, мама. Твой разум затуманен. Это очевидно всем, кроме тебя. Ты потеряла меня один раз по зову клана, повинуясь исторической справедливости. Сейчас можешь потерять второй раз, исключительно по своей глупости и гордыни.

Джи-А встала и вышла с гордо поднятой головой.

Сойе застряла между мирами. Она боялась упустить момент и не успеть помочь Арсу. Тело претерпевало трансформации и в таком состоянии могло не заметить несущественную мелочь вроде души.

Средоточие энергии и жизни слишком легко для простого смертного покидало скафандр. Даже Мин Юн прилагала для подобного больше усилий.

Голубь на груди парня вздрогнул, и ученица шаманки переключила все внимание на состояние пациента. Велик был соблазн заглянуть в его сон, и, если бы не чувство, что она может не проснуться, девушка непременно бы попробовала.

Арс попытался очнуться, сил вползти в эту реальность самому ему пока не хватало, и Сойе начала вытягивать его.

Мне протянули руку, я чувствовал, тому, кто это сделал, можно доверять, взялся без опаски, но хватка девичьей ладони хоть и была крепка, не смогла вытащить меня из вязкого болота забытья.

Я изо всех сил пытался проснуться, но не мог этого сделать, недосмотрев яркое видение. Оно, как часто бывает в грезах, казалось мне важным, а может, и было таковым в действительности. Странная реальность, работающая по совсем иным законам, околдовала меня, не позволяя вернуться в свою, настоящую.

Но я не боялся обессилить и не выплыть. Знал, что когда снова попытаюсь вынырнуть, мне опять протянут руку.

Дети, рожденные на пепелище мира, воспринимали демонов как норму. Но мы, старики, еще помнили времена, когда этого отродья не было на земле, когда цвели яблони и не мелели реки. Когда люди улыбались, не только, если удалось выжить, и не стать обедом адской твари.

Орда шла на Анклав, и он не успевал подготовиться к обороне. Падет Новаэрск, и всему миру точно конец. Поэтому и собрался совет, обсуждать что делать.

— По пути следования есть заброшенный городок ВестТаун, — сказал я. — Зачистим его и устроим там засаду. Перебьем дозоры. Противники вышлют усиленный штурмовой кулак. Откатимся, спрячемся, а затем развоплотим и этих. После аденыши отправят полноценный легион на устранение. Тогда наши основные силы отбудут в Анклав. Смертники останутся держать оборону.