— А это что за пластина? — небрежно бросил я, надеясь, что опытный торгаш не заметит.

— Зачарованный свинец. Говорят, именно им Давид пробил абсолютную табурную защиту Голиафа, пустив свинцовый шар из пращи. Конечно, здесь лишь крохи того сплава, но и этого хватает, чтобы увеличить силу пробития обычными пулями.

— Тьфу. Я думал, что поинтереснее. Зачем вообще нужны пороховые хлопушки, когда есть дар?

Лекарю Хо Юри приобрел дорогущий полевой ханьфу целителя. По легенде некая Вайю Блау шесть лет подряд каждый день по восемнадцать часов лечила и оперировала в нём пациентов. Одеяние не марается, не запоминает запахи и не требует ухода. Вечно чистое. Мечта врача.

Шаманке Мин Юн взял чашу откровенности и чай болтливости. Сама б она не приняла подарок, это больше для её клиентов, чтобы ускорить процесс помощи. От такого, думаю, не откажется.

Совету решил не брать артефакт. Задарю потом просто большую коллекцию чая. А вот Кёнхи Кан купил загадку. Артефакт неизвестного свойства. Кто знает, может, именно клановые умельцы Кан, раскроют его тайны.

Ан Хи Ёнг взял декоративную маску кицуне. Вешается на стену и вечно меняет выражение лица, когда-то давно у нее было явное прикладное значение. Но теперь это лишь магический сувенир.

— Так, до лимита на подарки еще миллион, — вслух прикинул я. — Чтобы такое на сдачу еще взять?

— А вон, ту пластину купи, — подключилась к игре Джи-А. — Подарим кому-нибудь из простолюдинов, скажем, начальнику полиции.

— Хм, — показательно задумался я. — Ну не знаю, — протянул с сомнением.

— Бери, бери. По-быстрому лучше все равно ничего не выбрать. А тут универсальный подарок.

— Могу скинуть две сотых части цены, — витиевато сказал Митхун. Разгадал ли он наш спектакль и просто решил сбыть товар или правда повёлся?

— Ладно, — махнул я рукой. — И пластину заверните.

— Зачарование вечное. Материал подлежит переплавке, — добавил торговец.

Это же что получается, пули можно будет собирать и использовать неограниченное количество раз. Круть!

— На этом всё, — устало подвёл я черту.

Такое количество выборов вытянуло все силы. И как женщины могут получать удовольствие от похода в магазин?

Митхун Хань за большой заказ сделал нам скидку в один процент. Я не собирался везти такую гору артефактов и становиться ходячей мишенью. Благо у сервиса имелась доставка, которая брала на себя все риски.

Мы тепло попрощались с торговцем и его ассистентом.

По плану был поиск чайного мастера и закупка этого прекрасного сырья для напитков. Кто же знал, что я наживу себе этим сразу уйму новых врагов.

— Эй, ты не болтал тут лишнего? — спросил я беспризорника на русском.

Улица учит многому, в том числе и понимать людей даже без слов, а уж со словами на другом языке и подавно. Малец замотал головой.

— Спроси, как его зовут, — обратился к помощнице.

— Говорит, Чачун.

— Чайная фигурка, — удивился я и вручил ему еще десятку. — Василиса хотела бы услышать эту историю. Узнай, откуда такое прозвище.

Парень набычился, вытащил из кармана голову от чайной фигурки. Большего не скажет. Что-то со смертью родителей, наверняка. Возможно, это всё, что у него осталось на память.

— Ладно, Чачун. Тогда следующая точка маршрута должна тебе понравиться. Веди нас в чайный квартал.

Помощница перевела. Парень взял в руки руль, переключил сразу на третью скорость невидимый рычаг коробки передач и, изображая мерный гул набирающего обороты авто, рванул вперёд.

— Прикольный малый, — заметил Доджон.

— Ага, и с каждой междоусобицей, их таких прикольных на улицах всё больше, — с горечью в голосе заметила Джи-А.

Мы покинули шумный рынок и пошли дворами, собирая взгляды многочисленных прохожих. Я периодически пускал сканирующую волну. При таком количестве народа дар немного сбоил, и это было отличной тренировкой. Приходилось прилагать усилия, чтобы выискивать табурщиков. И встречалось их очень много, особенно оловянного ранга.

Юный гид вел нас совсем не туда, я ведь изучал карту. Тихо дал сигнал Джи-А и Доджону. Четырех одаренных почуял заранее, и когда малец свернул в очередной переулок, все уже знали, это ловушка.

— Вот бы сейчас развернуться и дёру дать, бандосы бы в шоке были, — засмеялся я, заворачивая за угол. Мы прошли по темному проходу между домами, и путь нам ожидаемо пригородили два человека. Я не стал оборачиваться, и так понятно, за спиной еще столько же.

Я ничего не говорил. Лишь смотрел на Чачуна, который глядел за развернувшимся действом издалека.

Вот я болван! Стоило подумать, что малец может ждать свержения главаря банды. Я с чего-то решил, что новый будет еще хуже, и это его напугает, но ведь вполне может быть так, хуже уже некуда. Перемудрил, получается.

Всё это пронеслось в голове, пока я сближался с парой китайцев, создавая в руке ослепляющую технику. Толстяк слева в цветастой жилетке на голое тело смотрел поверх моего плеча на Джи-А. Мелкий лысый говеныш справа хищно поглядывал на меня.

— Стоять! — сказал он по-английски. — Вы в мой город. Плати, чтобы жить.

Сзади взревело пламя, я почувствовал две техники помощницы. Одной она заперла выход из проулка, а второй сейчас объясняла правила поведения. Не иначе, кто-то из прикрывающей пары, попытался схватить Джи-А за руку.

Лысый и толстый попробовали вскинуть руки, но вспышка света ослепила их до боли в глазах. Жирдяя я отбросил волной чистой энергии. Да, это примерно, как по муравью с пневмата стрелять, но нет у меня никаких подходящих техник, что мне еще делать.

Мелкого впечатал в стену. Подвесил над ним две задорных звездочки, что принялись обсыпать энергетическими ударами по башке, под ноги бросил стеклянные пики, сам же полосовал его доспех когтями с двух рук, пока пленка не дрогнула.

Угроза от грабителей сзади пропала. Джи-А разобралась со своими противниками и двинулась следом за толстяком. Он бросил четыре неуклюжих водяных техники, замешанные на чистом табуре, и ринулся бежать. Девушка подпалила ему задницу, и жареный окорок огласил округу диким воплем.

Я приставил когти к горлу дрожащего главаря. Вся спесь и гонор улетучились перед лицом смерти. Убивать не хотелось. Это все равно что комаров на улице шлепать, одного прихлопнешь, на его месте тут же новый возникнет.

— Я дарю тебе жизнь, но возьму плату за всё зло, что ты сотворил, — сказал я, а Джи-А тут же перевела, ладонь вспыхнула светом, и я выжег ему глаза. — Если я узнаю, что ты воспользовался услугами лекаря, если когда-нибудь к тебе вернется зрение, я приду за тобой.

Бандит скатился по стенке и, содрогаясь всем тело, жалобно застонал.

Ненавижу быть отморозком, но правила игры устанавливал не я.

— Чачун! — подозвал я мальца. Он замер от страха и даже убежать не мог. — Не бойся, не трону. Это моя ошибка, не твоя. Спасибо тебе за уроки предусмотрительности, — я протянул ему еще десять юаней.

Он не брал деньги, лишь смотрел немигающим взглядом. Я сунул купюрю ему в карман.

— А теперь веди, куда договаривались, — развернул я задеревеневшее худое тельце и легонько подтолкнул в спину.

— После этого будут проблемы? — робко уточнил Доджон.

— Конечно, — сказал я. — Эти придурки стригут мелочь с детей, попрошаек, богатых туристов и еще с лавочников. Отстёгивают процент клановой крыше. Так что нас непременно станут искать. А когда получат по морде, возьмутся за дело уже всерьез. Пойдём. Эти неприятности не должны отвлекать от дел.

Я специально ничего не пил весь день. Меня мучила сильнейшая жажда.

Чайный квартал встретил нас совершенно непередаваемым ароматом. Сотни сортов сушеных листьев и почек смешивались в один. Гул покупателей и зазывал не давил на уши, а приглашал присоединиться к общему хору.

Я спросил у Митхун Ханя, где лучший чай, и он назвал мне с десяток мест. Придется пройти их все и даже чуточку больше. Я не делал различий между сортами с тысячелетней историей и экзотическими экспериментами юных наследников. Не делил сырье на произведенное именитым кланом и скромные поделки того, кто только ступил на этот путь. Мне было неважно огромный это магазин или крохотный прилавок с несколькими баночками.