На пароме добрались до Кореи. Мы и так в ней были, но это немного другое. Пересекли границу по корейско-китайскому мосту из Синыйчжу в Чженьсин. Оттуда уже на частном самолёте долетели до Синид-Юци. А уже пересекли границу с Монголией. Из Замын-Уудэ нас забрали родичи клана Ананд. Мы отдали им посылку, и нас на вертушке довезли до границы с Россией. Там уже вышли в Тункинском национальном парке, что в Иркутской области.

Осталось не попасться погранцам. И никому из местных кланов.

Я с наслаждением вдохнул пропитанный зеленью лесной воздух. Сжал в ладони пучок луговых трав. Красота.

Я дома!

— Ай, — шлепнул комара на шее. Даже эти гандоны как родные.

Тут же поймал клеща на рукаве. Ну что за прелесть. Встречают, аж на душе приятно.

— Ты знал, что так будет, — обиженно проговорила Джи-А, — замерев у огромного чемодана.

Я в тот раз даже не стал пытаться её переспорить. А зачем?

— Его нельзя тащить по земле, — предупредил я и пошел. — Следы от колесиков останутся, по которым на нас выйдут.

Она запыхтела, взяла его на руки и даже прошла шагов пятьдесят, прежде чем устало бросить поклажу.

— Тогда оставлю здесь.

— Нельзя, — с выводящим её из себя спокойствием проговорил я. — Это улика.

— И что мне с ним делать?

— Не знаю, — пожал плечами. — Можешь сжечь, например.

— А пепелище, не улика?

— Через полкилометра река. Часть развеем, что-то спрячем под камнями. Не отставай, — весело бросил я. — А то ещё заблудишься.

Когда дошли до ручья, чемодан выпал из обессилевших рук Джи-А.

— Там столько вещей, — с горечью проговорила она.

Я вытащил из своего рюкзака рюкзак поменьше и всучил ей.

— Только сменную одежду.

Девушка часто, часто закивала. Быстро переложила немного вещей, остальное испепелила. Обугленный комок мы спрятали под камень.

— Прости, — проговорила она, уже когда двинулись дальше. — Я больше никогда не буду с тобой спорить.

И где еще найдете женщину, которая скажет такое.

— Безымяныш, мандарины как?

— Все нормально, они же в ящике, пупырчатой пленкой обернуты.

— Смотри у меня. Головой отвечаешь.

— А что будем делать, если нас пограничники поймают, или в городе, полиция документы спросит? — поинтересовался ученик. — Какая легенда?

— Скажи: «Ой бой!».

— Ой… бой? — неуверенно проговорил парень.

— Ладно, эта версия отпадает. Тогда мы официальные представители японского клана Суширолы, нет, рода Тирияки, с неофициальным визитом. Я типа переводчик. Если что, молчите и очень надменно на всех смотрите.

Я сканировал все вокруг, чтобы не нарваться на патруль. Не факт, что бездарных смогу учуять, но мало ли.

Импульс пришел издалека. Метров пятьсот. Одиночный и очень сильный. Но ощущения странные, похожие чувства у меня были от Мин Юн с ученицами.

Уже через полминуты объект оказался в ста метрах от нас. Как это возможно?

Я дал сигнал быть начеку. Снова импульс и неизвестный уже в тридцати шагах, я как бы невзначай бросил взгляд, но ничего не увидел.

Мы шли, а сзади кто-то крался. Похоже, просто сопровождает. Вполне возможно, мы в границах общины одной из малых народностей.

Чулымцы, хакасы и долганы контролировали территорию и следили за порядком в лесах по всей Сибири. Кланы с ними не ссорились, отучились, в лучшем случае останешься без мёда.

Мы остановились на привал. Я разлил чай из термоса. Любопытство всё же взяло вверх, и я крикнул:

— Выходи, не кусаемся.

Мягко ступая, из леса вышел мужчина в расписных народных одеяниях, смуглый и с раскосыми глазами.

— Чай? — протянул я крышку термоса.

— Не откажусь, — кивнул он и принял чашку.

— Ваша земля? — уточнил я.

— Нет, но близко к ней.

— Может, и короткий путь знаешь? — с улыбкой спросил я. Его добрые глаза располагали к откровенности. — Мне в уральскую столицу, но чтобы без лишних проверяющих.

Тут он сощурился и кивнул.

— Вспомнил. Бесфамилец.

— Ндауж, если в вашей глуши по фотороботу на берестяной грамоте мою рожу опознают в город вообще лучше не соваться.

— Да иди ты, — рассмеялся мужик, вытащил из внутреннего кармана спутниковый телефон, разложил антенну и начал звонить. Говорил на своём, ясное дело. Я в тюркских языках не силён, только материться по-татарски умею, да прикурить спросить могу.

— Пойдем, — махнул новый знакомый в сторону чащи.

Мы неспешно направились за провожатым.

— Скажи честно, оборотень? — спросил я.

— Э, оборотней не бывает же, — сразу подрубил он акцент.

— Ага, ага, не далее чем позавчера одного в расход пустили.

Тут спутник эмоций сдержать не смог.

— Не врешь?

— А смысл? — спросил я.

— А что за зверь? Форма какая? — затараторил он. — Полная? Гибридная? Или просто магическая оболочка?

— Оборотней не бывает же, — вернул я ему улыбку.

Собеседник обиженно засопел.

— Тигр это был.

На этих словах мужчина замер.

— А сколько лет? — уже серьезно спросил он.

— Да фиг знает, — сказал я и глянул на Джи-А. — Тридцать пять?

— Сорок два где-то, — поправила она.

— Там непонятно было. Рожа вся татуированная под кошака.

— Хм. Занятно, — проговорил новый знакомый. — Вот что. Мы вам в дороге поможем. А вы больше никому эту историю не рассказывайте.

— Лады, — пожал я плечами.

В итоге нас приняли в поселении. Спросили про оборотня. Накормили, напоили, а потом сам Белоглазый постановил отвести в город.

Легендарный персонаж. О нём еще в начале прошлого века легенды складывали. Ходят слух, что это династия, но я вот смотрел на этого мужика. На вид пятьдесят лет, абсолютно белые глаза, крепкие жилистые руки, и в принципе ему и полвека может быть, и в три раза больше.

Мне кроме чая и дарить нечего было. Ну еще немного мандаринов детишкам раздал.

Безымяныша и Джи-А переодели, а я поехал как есть. Домчались до Екатеринграда быстро, на летнюю ярмарку, как раз большая группа отправлялась. Все посты были предупреждены, так что в городе мы тихо сошли. Правда, груженные баночками меда и чаем.

— Мандарины как там? — спросил я.

— Целые, — проверил рюкзак Безымяныш.

— Это хорошо, — медленно произнес я.

В первую очередь мне необходимо было переговорить со Ржевским. А вот как его по-тихому перехватить?

Следить за главным следователем в империи не самый умный ход. Машина вот на парковке стоит. Марки «Волчица». Штучный экземпляр подставляется только высшему руководящему составу и главам имперских кланов. Изредка можно выхватить в подарок от вышеперечисленных или с торгов.

Куда-то же он поесть наверняка на обеде поедет. На работе ведь пожрать не дадут нормально. А так, хотя бы час спокойствия в день. Ну не сегодня, сегодня я это у него заберу.

Я купил велосипед, раздал радиостанции. Мы спрятали гарнитуры за головные уборы и разошлись. В 13:05 авто тронулось с места. Я ненавязчиво ехал рядом, ведь мне не требовался визуальный контакт. До четырехсот метров чувствовал Ржевского уверенно. Все-таки у него бриллиантовый ранг. Даже в столице фонит знатно.

Остановился следователь у заведения «Когда я ем…». Известное место. Обедают там исключительно люди высокого достатка. В нём можно не переживать, что тебя кто-либо потревожит. Хочешь отдельную кабинку, шторку или просто столик в углу. Панорамные окна-мониторы покажут любой желаемый вид.

Я натянул кепку поглубже на глаза и зашел в заведение. Тут никого не удивляет такой вид. Привыкли. Известные люди зачастую и похлеще маскируются.

— Столик у окна, — кивнул я в самый дальний угол, пошел за официантом и резко свернул, заскочив в кабинку к Ржевскому и закрыв дверь. Без стука не войдут, так что нечего и думать, что потревожат.

— День добрый! — расплылся я в улыбке.

— Сказов, твою мать, — выругался от неожиданности следователь.

— Вам приятного аппетита Олег Аркадьевич, — ещё шире растянул я уголки губ. — Только вот уже не Сказов. Вашими, кстати, стараниями в том числе.