— Кто же тебе его продаст, — усмехнулся друг.

— А кто его от меня убережет? — оскалился я. — Сначала думал попросить от имени семьи Юй, но могут и не продать. И тогда сразу станет ясно, кто виновен. Поэтому…

— Ты собираешься обокрасть императора? — прошептал он.

— Не обокрасть, а позаимствовать, — спокойно пояснил я. — Или можем еще пятьдесят кустов вырыть и вместо тех, что с поля возьмем, посадить. Да. Так даже лучше. Есть шанс, что не заметят ничего. Это идеальное преступление! Федька, ты гений! — я хлопнул его по плечу. — Только нам тогда еще полсотни растений вырыть надо.

Обреченные взгляды друзей скрестились на мне.

— Да, ладно. Шучу я, — махнул рукой. — Пойдемте уже. Остальное слуги накопают.

Как я и предполагал, почти никакой защиты у плантации не имелось. Кому придет в голову воровать у императора. И ладно бы древний артефакт, дарующий бессмертие, или секретные данные, а то ведь саженец кипрея.

Я так и так пытался выявить камеры, но ничего не обнаружил. Из автоматики здесь были только поливалки и забор под небольшим напряжением для защиты от диких зверей. На дело с собой взял только Аоки и Федьку.

Мы лежали на опушке. До ограды было шагов десять.

— Я поняла твой хитрый план, — прошептала Сато. — Тебя изгнали, хочешь и нас за собой утащить.

— Нет, — сказал я, обнял её и с придыханием произнес на ушко, — Хочу, чтобы нас вместе в одну камеру посадили. И мы там просидели, хотя бы двадцать лет. Только ты, и я, это так романтично.

— Дурак, — прыснула в кулачок японка. — Компания Василисы на тебя дурно влияет.

На самом деле я взял только их двоих, потому что соскучился и хотел провести время вместе втроем, как раньше.

— Эй, голубки, — окликнул Федька.

— Где? Кабан, Маруся? — завертелся я.

— Кончай представление, — шикнул он. — Погнали!

Мы заработали локтями, подползая к забору. Я на всякий случай пустил еще одну сканирующую волну. Никого не почувствовал. Скорее всего, где-то есть сторож, но он вполне может быть неодаренным.

Я подрыл небольшой подкоп. Мы с Федькой уползли на ту сторону и принялись аккуратно выкапывать кусты и передавать Аоки. Затем уже она выдавала нам другие.

Мы воткнули растения на место. Замели следы и ретировались. Если проверяют нечасто, то ветер и мелкий дождик окончательно скроют любые намёки на нашу маленькую шалость. А даже если садовники что-либо заметят, в голову никому не придет, что кусты поменяли.

Ну откровенный бред же. Ха-ха.

Сидя на берегу речки. Мы лениво отбивались от комаров. Аоки задремала у меня на плече. Сзади потрескивал огонь.

— Федь, поехали со мной, — обратился я к другу, который перекатывал по рукам и обдувал почерневшую в костре картофелину.

— Нахрена? — лениво уточнил он, но я все же почувствовал нотки наигранности.

— А че тебе тут делать? Универ? Так на Чеджу отучись. Но там работа будет.

— Какая? — повернулся друг, раскрыл печёнку, посыпал солью и протянул мне половину.

Я насладился особым ароматом, а затем откусил вместе с угольной корочкой. Обожаю.

— По клановому пфофию, — сказал я с набитом ртом. — Логистика. У меня там газеты, плантации и прочее. Все это надо будет развозить по острову, в Корею и сюда к нам. Я с местными общался, но не всем нравится, что я делаю. Боюсь, что много формализма будет, затягиваний сроков, переплаты, ну че я тебе объясняю. А если своя фирма, это уже совсем другой разговор.

Федька почесал затылок и заулыбался.

— Звучит неплохо. Только с отцом надо обговорить. И от женитьбы отсрочка по веской причине, — уже не сдержал он улыбку.

— Вот ты жук. А еще ломался.

— А меня ты не возьмешь? — сонно протянула Аоки.

— Нет, — я поцеловал её в макушку. — Сакуры очень хрупкие и нежные. Им пока нельзя быть со мной рядом. Вот когда всё успокоиться. Их цветение будет радовать всех вокруг.

— Па-а-п! — позвал отца Федор.

Дмитрий Радогостович Сапрыкин оторвался от утренней газеты и вопросительно уставился на сына.

— Помнишь, ты говорил, что мне пора взяться за ум. Так вот, я решил, что надо приобщаться к делам рода. Но, — жестом остановил он хотевшего что-то сказать родителя. — На все готовое мне приходить не хочется. Понимаешь? Было вот так, и делай так же, и ничего не сломается. Я хочу сам чего-то достичь. Проверить себя. Мне тут сделали предложение о работе в Азии. Всё выглядит как вызов, к тому же налаживание международных связей.

Глава клана нахмурился и какое-то время буравил сына взглядом. Даже встал, обошел его по кругу и уселся обратно в кресло.

— Не подменили, — задумчиво выдал отец.

— Пап, — скрестил руки на груди сын.

— И кто тебя позвал?

Федька ждал неудобного вопроса и заранее приготовил ответ.

— Представитель…ница одного из правящих родов той области, куда я поеду.

Старший Сапрыкин скрыл улыбку за газетой.

— А университет? — попытался напустить он строгости в голос.

— Ну зачем он нужен? Нам связей здесь не хватает? Подружиться все равно вряд ли с кем-то выйдет. По-настоящему. А приятели не стоят четырех-пяти лет жизни.

— Надо отучиться, сын, — постановил глава. — Это особый период. Студенчество — важный этап. Тайные общества, секции, турниры, университетские балы в конце концов. Это маленькая жизнь. Тренировка перед тем, как ты выйдешь в загон с настоящими хищниками.

— Могу поступить там, куда поеду, — скривился парень. Думал обойтись без этого, но не прокатило.

— Ладно, — снова расправил газету отец, и Федя напрягся. — Только для начала съезди в Вольные Земли. Хочешь заняться делами рода. Там есть работа. Справишься, и езжай куда хочешь.

— Спасибо, пап!

Идти на встречу с Зингером в открытую я не решился. Поручил это дело Аоки. Девушка должна заключить с ним контракт на пошив формы и прочей экипировки от перчаток и до груш. Заодно и проверка будущей жены в деле.

Я удивлен внутреннему отклику на общение с ней. Дело было не только в гармонах. Нет, я, конечно, представлял размер её сосков, цвет ореолов возле них, и подробности южнее пупка, но недооценивал нашу связь. Я больше не воспринимал её как друга, только как женщину.

Об этом я думал, пока ехал на встречу в компании Джи-А.

В уральской государственной гимназии, которую я закончил, и уральской государственной академии один и тот же директор — Аркадий Викторович. Спасибо вездесущей оптимизации.

Так что меня он знает хорошо. В начальной школе еще первый раз к нему на ковер попал. Разумеется, ректор лишний раз не захочет со мной контактировать, просто на всякий случай. Поэтому выставим всё так, что я всего лишь переводчик. Мне от него нужны связи с главой его рода, Евгением Мартыновым.

Поэтому я замаскировался. Вряд ли бы кто меня узнал в усах и с бородой, да еще и в шляпе. По всей видимости, зарубежная гостья заинтересовала Аркадия Викторовича, так как приняли нас сразу.

Я зашел первым, оценивая обстановку. Большой кабинет с высокими окнами на двор студенческого городка. На стене наградная сабля. На столе искусственно созданный рабочий беспорядок. Сам хозяин кабинета выглядел слегка за пятьдесят и был одет в набирающий моду костюм, напоминающий мундир. Бакенбарды и усы дополняли образ, делая его похожим на какого-то начальника штаба, который всех задро… задолбал.

— Аркадий Викторович Мартынов, — заговорил я, отодвигая стул для Джи-А. Ректор нехорошо сощурился, уловив знакомые нотки в голосе. — Это госпожа Джи-А.

Девушка уселась, расправив подол ханьфу. Сегодня такой образ выбрали. Поколоритнее вышло. Помощница протянула руку через стол, и мужчина аккуратно её пожал, дежурно растянул уголки губ.

Я видел настороженность в его глазах, потому сорвал маскировку.

— Сказов! — охнул ректор.