— Пока.

Связь оборвалась, и я сел. Сна не в одном глазу, вот чёрт. Не то чтобы я не рад его видеть. Очень даже рад, вот только навалилось все как всегда одновременно. С работы нужно отпрашиваться, чтобы пацана встретить. Тут ещё яйцо это посреди кухни. И Юра — маньяк похоже жив и меня вряд ли забыл. Неохота парня в это втягивать, но с другой стороны нужно мне с кем-то поделиться мыслишками, а то и башка так лопнет от внутреннего давления, как арбуз от спрятанной внутри петарды в тв-шоу. А Витюха не местный. Погостит и уедет с богом. Подвергать его опасности не буду, да и он всё равно не поверит — подумает, что издеваюсь.

Я вытянул коробку из-под стола и завис над яйцом как неотвратимый злой рок.

— Не знаю стоит тебя показывать или нет, Требухашка, но пока посиди в коробке.

Он молчал и не сопротивлялся.

— И никаких больше дурных снов на сегодня.

3.

Не знаю кто там заведовал моими снами, но больше их этой ночью не было. Я заснул так сладко, что проспал бы всё, включая работу, но на кухне зазвонил мобильник. Он всё трещал и трещал, кричал и кричал, а я переворачивался с боку на бок, ругаясь и стараясь поймать ощущение тепла и покоя, которое обычно ловит тебя на грани сна и пробуждения. Именно в такие моменты разбиваются будильники и летят телефоны в стену, но на его счастье я свой девайс оставил на кухне. И этот гад не разрядился. Пришлось все-таки вставать.

Злой, как пёс на цепи, я побрел на кухню, дрожа от утреннего холода. Мобильник подпрыгивал на столе и яростно пытался привлечь внимание. Звонил Витька. Время пять пятьдесят шесть. Черт, да я кажется проспал!

Блин, как же неудобно. Я ответил на звонок и быстро-быстро заговорил, чтобы Витька не успел вставить слово, не успел начать ругаться. Черт, как же неудобно!

— Алё, друг, я уже еду! Немного опаздываю, прости, неудобно вышло. Зайди в здание вокзала, возьми себе кофе — погрейся. Сейчас я буду!

— Это не Виктор.

Голос по ту сторону мобильной волны не заикался и не врал. Я похолодел, по спине прошла такая волна жара, что можно подкуривать без спичек. Я закрыл глаза и бесшумно выдохнул, волна жара сменилась ледяной волной. Неужели? Не может этого быть. Неужели он достал его? Он схватил моего друга.

Смех. Наглый смех нескольких человек. Звуки ударов. Я слышу как Витька пытается что-то сказать, но как всегда в минуты стресса его заедает наглухо.

«Че? Что ты там мычишь? Денежку давай! Говори своему п-парню пусть везет бабло».

— Але? — грубо говорит чужой голос, заглушая фон. — Ты тут?

Я медленно считаю до трех и отвечаю.

— Кто это?

— Какая разница? Здесь твой дружок Витька, ждёт тебя. Денежек у него нет пацанам на мороженное. Привезёшь?

«Не дрожи, ребенок! Все будет нормально. Цапля поговорит с твоим другом!»

— Отпустите парня! Он же инвалид!

— Ну ты ведь не инвалид. Приезжай и ребенка забирай, а то он штаны кажется намочил.

Там за кадром хохочут. Витька отрицает, кто-то дает ему звонкую пощечину, и он замолкает.

— Эй, не трогай его! — кричу в трубку. — Ты откуда? С какого района? Я тебя знаю?

— Приезжай и познакомимся.

— У нас город маленький! Я тебя точно знаю!

— Приезжай — познакомимся. И денежку привози. Тогда получишь своего придурка, а мы мороженное за то, что нянчили психа.

— Сколько?

Он назвал сумму. Небольшую. Я думал гопники уже давно вымерли, но Витьке нужно было подцепить последних как вирус. Везёт ему на такие вещи. За границей он первый из всего хостела заболел — каждые пять минут на «белый трон» бегал и подолгу его занимал выбешивая всех, даже меня. А потом кто-то сверху переключил рубильник и он наоборот перестал ходить в толчок, как пробкой заткнули одно место. Сначала радовался и на работу бегал, а через три дня белеть и зеленеть начал. Пришлось таблетки искать.

А на складе когда коробки с пятого этажа посыпались именно он рядом проходил — повезло, конечно, жив остался, но штраф получил за несоблюдение техники безопасности. И напивался он всегда первый и дичь такую творил, что вспоминать стыдно. И по ночам воздух в комнате портил.

Но это мой Витька и никто не смеет его обижать.

— Сейчас привезу. Куда?

— Справа от вокзала заброшенные бараки, знаешь? На пустыре. Витька будет тебя ждать там.

— Хорошо. Через полчаса буду.

И я добавил:

— За каждый удар или унижение моего друга сумма будет уменьшаться.

— Не угрожай, — противник на той стороне не волновался и говорил медленно, размеренно как пенсионер, — согласен, справедливо. Не тронем его, если не попытается удрать. Просто посидит рядом. А ты, друг, сам приходи. Без всех этих приколов. Деньги до копейки чтобы были.

«Да мне такси дороже обойдется», — хорошо, что не сказал вслух.

— Скоро буду.

Бип! Бип! Бип! Собеседник разъединился.

Такси я ждал недолго, утром они злые и незанятые. Назвал адрес, и всю дорогу смотрел молча в окошко. Шофер хотел разговорить, но я притворился усталым и он отстал. Может стоило Лешке позвонить, раз мы так уже «контачим», но он наверное дома, отсыпается после ночного дежурства. Да и не хочу я с этими ребятами в погонах связываться.

Гопота оборзела, конечно, уже деньги привозить им нужно. Скоро будут заставлять почтой передавать или закладками через телеграмм. Раньше они тусовались на вокзале, чтобы стрясти денег со студентов на пиво, а теперь грабят даже не стесняясь. Нет, нужно заканчивать этот балаган. Не в моем городе.

— Вы чего так чешетесь? — смущаясь спросил таксист. — Болеете?

— Тут останови. Подождешь, назад поеду?

— Почему бы и не подождать.

Он ещё что-то говорил, когда я уже выскочил и направлялся в сторону бараков. Нужно было бы взять с собой нож или кастет, но ну его, ещё покалечишь кого. Мне просто друга забрать и больше ничего не нужно. Между лопатками действительно зудело, будто комар застрял и яростно пробивался на волю, просто рыл не в ту сторону. Пришлось остановиться изогнуться и доставить себе пару минут извращённого удовольствия.

Мимо прошмыгнула замученная семейка с папой обвешанным чемоданами: мать семейства отвела злые глаза, мужик поставил сумки, вытер пот со лба и подмигнул мне, дети в телефонах прямо на ходу — им все равно.

— Нормально всё? — вдруг улыбнулся случайный прохожий.

Я кивнул и перестал чесаться.

— Да. Что-то за шиворот попало.

— Идём, Иван, — холодно сказала женщина, не глядя на меня. Дети клацали в телефонах и встали ровно по бокам мамаши, как маленькие стражи, точно и даже не прицеливаясь. Мужик крякнул и взялся за сумки.

— Помочь? — вдруг спросил я.

— Не надо, — ответила мамаша и демонстративно взялась за сумку. Мужик отдернул руку: «Я сам» и опять подмигнул мне:

— Ну ты держись. Не болей.

— Хорошо, спасибо.

Невольная улыбка. Проходи дальше семейка Симпсонов, и пусть ваши дети никогда не повстречаются с упырями на жд и автовокзалах. Они засеменили дальше и прицепились к таксисту, но он показал рукой в мою сторону и окошко закрыл. Счётчик тикает, а денег не так и много — нужно Витьку вызволять.

Не знаю, кто жил в этих бараках раньше, но заселённые они были ещё до моего рождения. Помню в детстве мы гуляли там: искали призраков, играли в оборону Сталинграда и в прятки. Детей всегда тянет к опасным для жизни приключениям, но обычно ничего не происходит, бог бережет неразумных. Потом подростки появились в бараках — начали пить, устраивать дискотеки под магнитофон, поставили раскладушки с одеялами, известно для каких целей.

Подростков вытеснили пьяницы, а тех уже наркоманы, и бараки окончательно стали злачным местом, куда начали заезжать менты и благодаря их стараниям потихоньку превратились в обычную заброшку.

Идти нужно через большой пустырь — видно меня издалека, бояться гопарям нечего, если бы позвал парочку друзей с битами то подойти незаметно все равно было бы нереально.

Я шел не таясь и не останавливаясь. Бояться здесь нечего, начнешь сомневаться и друг останется один, а он приехал ко мне: один в чужом городе и следовательно под моей защитой.