— Жениться тебе нужно, друг.

Вот и поговорили. Теперь я мрачно носил на рампу ящики, не замечая ничего вокруг.

Не замечая. Да видел я всё. Толик косился как-то странно. Катька выглядывала иногда из своей конторки, подходила, пыталась улыбаться и говорить, но я игнорил. Вообще не до толстухи сейчас. Пусть идёт своего бармена подкармливает.

Даже шофёр спросил напарника всё ли со мной в порядке. Тот только плечами пожал и ничего не ответил.

Пришло время перерыва и чаепития. Водила перекусывать в кафе пошёл, а мы с дедом в свою каморку. Толика наверное напрягала тишина, которая нависла над нами, как чёрный зонт, но я ничего не чувствовал. Так даже лучше.

— Слышал новости? — спросил он неожиданно. Лениво так спросил, заглядывая на дно кружки, будто искал что-то. Я пожал плечами и сказал, что нет, наверное. Откуда мне знать о чём он говорит?

— В городе маньяк объявился, — лениво поведал Толик и на меня украдкой глянул. Думал, что я наверное до потолка подпрыгну и начну расспрашивать. Я молчал.

— И?

— Что «и»?

— Откуда знаете?

Тут он сделал умное лицо.

— Есть знакомые. Скоро весь город будет говорить, но пока знает пару человек. Вот я и тебе по секрету расскажу.

— Зачем?

— Как другу и напарнику, — Толик поставил кружку. — Третья жертва уже в городе. Полиция подозревает серийника. В нашей провинции, представляешь? Сколько у нас населения, напарник, не в курсе?

— Тысяч сорок, — вспомнил я Википедию, — было. Сейчас может и меньше.

— Ну вот. Он среди нас ходит. Может ты его даже знаешь. Может это вообще ты.

— Или «вы», — сказал я — Бывший зек. Ангелы вам чудятся с крыльями. Потом перья кто-то в двери тычет.

Толик замолчал и кружку чая схватил, так что я подумал сейчас мне в лоб запустит. Но он только тяжело дышал и взглядом дырку в столе сверлил.

— Да шучу, я, дядя Толя. Что там с убийством, рассказывайте.

Желание посплетничать было сильнее надуманной обиды и он продолжил.

— Ещё одну девушку разделали в её же ванной. Родители из жарких стран вернулись — довольные, загорелые, своим ключом дверь открывают. Что-то подозревали уже, потому что никогда такого не было, чтобы дочка на звонки не отвечала. Но такого даже они не ожидали, блядское американское кино.

— Что там? — заинтересовался я.

— Кровь из-под двери ванной уже просачивалась. Тёмная, липкая и воняла если близко подойти. А в наполненной ванной девочка голая лежала. Только по частям.

— Жесть, — сказал я и выдохнул.

— Мамаша сразу в обморок грохнулась, как увидела. Говорят, что совсем с ума сошла, даже в себя не приходит. Забрали её в дурдом и назад не выпускают. А отец онемел. Даже не смог полицию вызвать. Набрал номер и только мычит — говорить не может. Дежурный «поалёкал» и трубку бросил, а отец квартиру аккуратно на ключ закрыл, оставив жену наедине с трупом дочери и в полицию побрёл. Бля, весь в крови шел через город и никто не остановил.

В полиции его сначала мордой в пол положили, потом попинали (чего еще от мусоров ждать), а потом только ручку с бумажкой догадались дать. Он всё и написал. Сейчас в КПЗ сидит, вроде как подозреваемый.

— Однако, — сказал я. Дед молодец — может вылечить от депресняка. Всё забылось в момент. Блядские мелочи жизни, маленькие трагедии по сравнению с этим.

— Говорят, что уже третья жертва с похожим почерком. Как тот бармен, помнишь из Тройки? Его, наверное, подозревают. И все девки наши-местные. Ты, это, невесту быстрее ищи, а то выбирать не из кого скоро будет.

— Чёрный юмор здесь не уместен, — сказал я и встал потягиваясь, — идёмте. Машина сама себя не разгрузит.

2.

После работы дядя Толик убежал не прощаясь, всё-таки обиделся хоть и старался не показывать, но мне так было даже на руку. Я тянул время, медленно умывался, медленно одевался, причёсывался и медленно складывал грязную одежду в пакет.

Когда Катька вышла из офиса я убедился, что она идёт одна и ущипнул за мягкое место.

— Привет, — говорю, и пристраиваюсь рядом. — Можно вас проводить?

Думал, что сейчас как зарядит сумкой по лицу, но она только покраснела и быстрее пошла, двигая бёдрами.

— С чего бы это?

Я зашагал рядом, подстраиваясь под её шаг. Показалось или усатый проехал мимо, чуть голову не свернул, оглядываясь, вот же, старый козацкий сплетник — завтра пойдут вопросы.

— Так, — говорю, — конкуренцию составлю бармену. Не люблю когда у меня девушек из-под носа уводят. И вообще вдвоём веселее шагать по просторам родного города. Теперь каждый день будем так ходить.

Она отказываться не стала.

— Только никаких родителей, — предупредил я заранее на всякий случай, — Пока только дружим, а дальше посмотрим.

— Хорошо, — пискнула пухленькая мышка. А довольная-то.

Ничего. Пока на улицах опасно буду её провожать, а то что-то на душе неспокойно. Не хотел бы чтобы с ней беда приключилась, хорошая девочка и немного несчастная. Как поймаю маньяка, то займусь. Найду ей хорошего мужика. Вон Витьку, например, под тёплый женский бочок можно пристроить. Он у меня вон как возмужал. И женщина в самом соку. Думаю они будут отличной парой.

Тут я вспомнил, что друг вообще-то уезжает и погрустнел. Но девчонку до подъезда доставил. И каждый вечер буду доставлять, как посылку со стеклом.

3.

У подъезда курил одинокий сосед. Как-то мы часто встречаться стали в последнее время. Он меня молча поманил, я и подошёл, жалко что ли?

— Садись, — я и сел. Всё равно домой не тянуло. Хотя Витька там наверное пельмешек приготовил.

— Ты это, слышь, не обижайся на меня. Если крикну иногда на вас. Молодежь — завидую, что я уже так не могу бегать, понимаешь? Вот и могу сорваться иногда, только не со зла всё это.

— Да, без обид, дядя Андрей. Пустяки — дело житейское. Я пойду?

— Слышь, посиди минутку.

Он наклонился поближе и прошептал таинственно:

— Комендантский час скоро введут.

Удивил.

— Что? Зачем? И откуда вы знаете?

— Слышь, дядя Андрей не вчера родился. Много людей знает. Донесла птичка в клювике. Маньяк в городе орудует, поэтому запретят молодёжи после одиннадцати по городу ходить. Слышь, будто маньяк двадцатилетнюю «курву» не может мочкануть. Он же паспорт не спрашивает, да?

— Мне откуда знать. Думаю ему всё равно. Лишь бы молодая была. Так что теперь всех под замок?

Сосед закинул ногу на ногу и в небо уставился.

— Тупые менты. Он же дома мочит девок, в своих ванных прямо. А они всех по домам рассадят, как на блюде подадут. Тупые…

Посидели молча, и я уже поднимался уходить, когда он сказал почти нараспев:

— Не пью и не тянет. Дела… Только характер противный, а так ниче стал — молодцом. И всё благодаря тебе.

— Почему?

— Да вот так. Думаю я таким образом, только доказать не могу. Во сне ты ко мне приходил. Весь белый, светящийся и с крыльями, сияющими за спиной. Не раз приходил и лечил меня. Если бы не ты, давно бы я сдох в подворотне от ботинка мусорского.

— Ну это вы придумываете, — выдохнул я. — Курить не бросаете?

— Я тебе говорил мне не «выкать»? — задумчиво спросил он. — Вроде говорил. Слышь, а это не после того, как мы тебя отмудохали я трезвенником стал? Просто пацаны интересуются, как мне удалось завязать -тоже хотят нормальной жизни попробовать, а бросить не могут. Давай мы тебя еще раз отмудохаем, только я местом с кем-нибудь поменяюсь. Чисто ради эксперимента, слышь? А? Я скажу, чтобы не больно тебя били. Ну и компенсируем, если что. Даже если не сработает, а?

— Спасибо, — сказал я и все-таки поднялся. — Пойду домой, пока вы на мне не начали зависимость от сигарет кулаками лечить.

— Да не ссы, слышь.Я детей не обижаю, но ты подумай, если что. Так, чисто ради эксперимента. Хорошим парням жизни спасёшь, слышь.

Еле отцепился.

Только за ручку двери, а он следом бежит и за руку хватает.

— Слышь, Миха, забыл сказать. Цыгане тут крутились во дворе. О тебе спрашивали.