ПЕСНЯ О ТБИЛИСИ «На холмах Грузии лежит ночная мгла.» А. Пушкин Я не сумел понять Тебя в тот раз, Когда в туманы зимние оправлен, Ты убегал от посторонних глаз, Но все же был прекрасен без прикрас, И это я был злобою отравлен. И ты меня провел, на том пиру, Где до рассвета продолжалось бденье, А захмелел – и головой в Куру, И где уж тут заметить поутру В глазах хозяйки скучное презренье! Вокруг меня сомкнулся, как кольцо, Твой вечный шум в отливах и прибоях. Потягивая кислое винцо, Я узнавал усатое лицо В любом пятне на выцветших обоях. И вновь зурна вступала в разговор, И вновь с бокалом истово и пылко Болтает вздор подонок и позер… А мне почти был сладок твой позор, Твоя невиноватая ухмылка. И в самолете, по пути домой, Я наблюдал злорадно, как грузины, В Москву, еще объятую зимой, Везут мешки с оранжевой хурмой, И с первою мимозою корзины. И я не понял, я понять не мог, Какую ты торжествовал победу, Какой ты дал мне гордости урок, Когда кружил меня, сбивая с ног, По ложному придуманному следу! И это все – и Сталин, и хурма, И дым застолья, и рассветный кочет, – Все для того, чтоб не сойти с ума, А суть Твоя является сама, Но лишь, когда сама того захочет! Тогда тускнеют лживые следы, И начинают раны врачеваться, И озаряет склоны Мтацминды Надменный голос счастья и беды, Нетленный голос Нины Чавчавадзе! Прекрасная и гордая страна! Ты отвечаешь шуткой на злословье. Но криком вдруг срывается зурна, И в каждой капле кислого вина Есть неизменно сладкий привкус крови! Когда дымки плывут из-за реки, И день дурной синоптики пророчат, Я вижу, как горят черновики! Я слышу, как гудят черновики И сапоги охранников грохочут – И топчут каблуками тишину, И женщины не спят, и плачут дети, Грохочут сапоги на всю страну! А Ты приемлешь горе, как вину, Как будто только Ты за все в ответе! Не остывает в кулаке зола, Все в мерзлый камень памятью одето, Все, как удар ножом из-за угла… «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» И как еще далеко до рассвета! ПЕСНЯ ПРО СЧАСТЬЕ
Ты можешь найти на улице копейку И купить коробок спичек, Ты можешь найти две копейки И позвонить кому-нибудь из автомата, Ну, а если звонить тебе некому, Так зачем тебе две копейки? Не покупать же на две копейки Два коробка спичек! А можно вообще обойтись без спичек, А просто прикурить у прохожего, И заговорить с этим прохожим, И познакомиться с этим прохожим И он даст тебе номер своего телефона, Чтоб ты позвонил ему из автомата… Ну как же ты сможешь позвонить ему из автомата Если у тебя нет двух копеек?! Так что лучше уж не прикуривать у прохожего, Лучше просто купить коробок спичек, Впрочем, и для этого сначала нужно Найти на улице одну копейку… ВЕК НЫНЕШНИЙ И ВЕК МИНУВШИЙ Понимая, что нет в оправданиях смысла, Что бесчестье кромешно и выхода нет, Наши предки писали предсмертные письма, А потом, помолившись: – Во веки и присно… – Запирались на ключ и к виску пистолет. А нам и честь, и чох, и черт – Неведомые области! А нам признанье и почет За верность общей подлости! И мы баюкаем внучат Мы ходим на собрания, И голоса у нас звучат Все чище и сопраннее!.. ЗАПОЙ ПОД НОВЫЙ ГОД Человек идет пьяненький. Странная ночь, все развезло. Он вспоминает стихи и вслух как бы отвечает на них. По-осеннему деревья налегке, Керосиновые пятна на реке, Фиолетовые пятна на воде, Ты сказала мне тихонько: «Быть беде». Я позабыл твое лицо, Я пьян был к полдню, Я подарил твое кольцо, – Кому, не помню… Я подымал тебя на смех, И врал про что-то, И сам смеялся больше всех, И пил без счета. Из шутовства и хвастовства В то балаганье, Я предал все твои слова На поруганье, Качалась пьяная матня Вокруг прибойно, И ты спросила у меня: «Тебе не больно?» Не поймешь – не то январь, не то апрель, Не поймешь – не то метель, не то капель, На реке не ледостав, не ледоход, Старый год, а ты сказала – Новый Год Их век выносит на-гора, И – марш по свету, Одно отличье – номера, Другого – нету! О, этот старый частокол – Двадцатый опус, Где каждый день, как протокол, А ночь, как обыск. Где все зазря и все не то, И все непрочно, Который час, и то никто Не знает точно. Лишь неизменен календарь В приметах века – Ночная улица. Фонарь. Канал. Аптека… В этот вечер, не сумевший стать зимой, Мы дороги не нашли к себе домой, Я спросил тебя: «А может, все не зря?» Ты ответила – старинным быть нельзя. |
