МЫ НЕ ХУЖЕ ГОРАЦИЯ Вы такие нестерпимо ражие, И такие, в сущности, примерные, Все томят вас бури вернисажные, Все шатают паводки премьерные. Ходите, тишайшие, в неистовых, Феями цензурными заняньканы! Ну, а если – не премьер, ни выставок, Десять метров комната в Останкино! Где улыбкой стражники – наставники Не сияют благостно и святочно, Но стоит картина на подрамнике, Вот и все! А этого достаточно! Там стоит картина на подрамнике – Этого достаточно! Осудив и совесть и бесстрашие, (Вроде не заложишь и не купишь их), Ах, как вы присутствуете, ражие, По карманам рассовавши кукиши! Что ж, зовите небылицы былями, Окликайте стражников по имени! Бродят между ражими Добрынями Тунеядцы Несторы и Пимены. Их имен с эстрад не рассиропили, В супер их не тискают облаточный, «Эрика» берет четыре копии, Вот и все! А этого достаточно! Пусть пока всего четыре копии – Этого достаточно! Время сеет ветры, мечет молнии, Создает советы и комиссии, Что ни день – фанфарное безмолвие Славит многодумное безмыслие. Бродит Кривда с полосы на полосу, Делится с соседской Кривдой опытом, Но гремит напетое вполголоса, Но гудит прочитанное шепотом. Ни партера нет, ни лож, ни яруса, Клака не безумствует припадочно, Есть магнитофон системы «Яуза», Вот и все! А этого достаточно! Есть, стоит картина на подрамнике! Есть, отстукано четыре копии! Есть магнитофон системы «Яуза»! И этого достаточно! «Прилетает по ночам ворон» Прилетает по ночам ворон, Он бессоницы моей кормчий, Если даже я ору ором, Не становится мой ор громче. Он едва на пять шагов слышен, Но и это, говорят, слишком. Но и это, словно дар свыше, – Быть на целых пять шагов слышным! ЖУТКОЕ СТОЛЕТИЕ КРАСНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать, Вот стою я перед вами, словно голенький, Да я с племянницей гулял с тетипашиной, [16]И в «Пекин» ее водил, и в Сокольники. Поясок ей покупал поролоновый, [17]И в палату с ней ходил Грановитую, А жена моя, товарищ Парамонова, В это время находилась за границею. А вернулась, ей привет – анонимочка, На фотоснимочке стою – я и Ниночка. [18]Просыпаюсь утром – нет моей кисочки, Ни вещичек ее нет, ни записочки, Нет как нет, Ну: прямо, нет как нет! Я к ней, в ВЦСПС, в ноги падаю, Говорю, что все во мне переломано, Не серчай, что я гулял с этой падлою, Ты прости меня, товарищ Парамонова! А она как закричит, вся стала черная – Я на слезы на твои – ноль внимания, Ты мне лазаря не пой, я ученая, Ты людям все расскажи на собрании! И кричит она, дрожит, голос слабенький, А холуи уж тут как тут, каплют капельки, И Тамарка Шестопал, и Ванька Дерганов, И еще тот референт, что из «органов». Тут как тут, Ну, прямо, тут как тут! В общем, ладно, прихожу на собрание, А дело было, как сейчас помню, первого. Я, конечно, бюллетень взял заранее И бумажку из диспансера нервного. А Парамонова сидит, вся в новом шарфике, А как увидела меня, вся стала красная, У них первый был вопрос – свободу Африке! – А потом уж про меня – в части «разное». Ну как про Гану – все в буфет за сардельками, Я и сам бы взял кило, да плохо с деньгами. А как вызвали меня, я свял от робости, А из зала мне кричат – давай подробности! – Все, как есть, Ну, прямо, все, как есть! Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать, Вот стою я перед вами, словно голенький, Да, я с племянницей гулял, с тетипашиной, И в «Пекин» ее водил и в Сокольники, И в моральном, говорю, моем облике Есть растленное влияние Запада, Но живем ведь, говорю, не на облаке, Это ж только, говорю, соль без запаха! И на жалость я их брал, и испытывал, И бумажку, что от психа, вычитывал, [19]Ну, поздравили меня с воскресением, Залепили строгача с занесением! Ой, ой, ой, Ну, прямо, ой, ой, ой… Взял я тут цветов букет покрасивее, Стал к подъезду номер семь, для начальников, А Парамонова: как вышла, вся стала синяя, Села в «Волгу» без меня, и отчалила! И тогда прямым путем в раздевалку я, И тете Паше говорю, мол, буду вечером, А она мне говорит – с аморалкою Нам, товарищ дорогой, делать нечего. И племянница ее, Нина Саввовна, Она думает как раз то же самое, Она всю свою морковь нынче продала, И домой, по месту жительства, отбыла. Вот те на, Ну, прямо, вот те на! Я иду тогда в райком, шлю записочку, Мол, прошу принять, по личному делу я, А у Грошевой как раз моя кисочка, Как увидела меня, вся стала белая! И сидим мы у стола с нею рядышком, И с улыбкой говорит товарищ Грошева – Схлопотал он строгача, ну и ладушки, Помиритесь вы теперь, по-хорошему. И пошли мы с ней вдвоем, как по облаку, И пришли мы с ней в «Пекин» рука об руку, Она выпила «дюрсо», а я «перцовую» За советскую семью образцовую! вернутьсяВариант: Да я с Нинуленькой гулял, с тетипашиной… вернутьсяВариант: Поясок ей подарил поролоновый… вернутьсяВариант: Фотоснимок, а на нем – я да Ниночка! вернутьсяВариант: И бумажку, что я псих, им зачитывал… |
