— Вторая тройка, ко мне, — очень тихо, но властно скомандовал сержант Бурунов.

Стивен сделал шаг вперед, и почти одновременно из строя шагнул высокий и очень худой испанец.

— За мной, — скомандовал сержант, перехватил автомат в боевое положение, снял с предохранителя и двинулся в сторону Нила. Стивен тоже перехватил автомат в положение «на груди», пошел следом, испанец едва слышно сопел позади, прикрывая тылы разведгруппы.

Бурунов двигался быстро, с удивительной кошачьей грацией, Стивен едва поспевал следом, стараясь не сильно топать по изуродованной бомбежками дороге. Отошли метров на тридцать, нырнули в проулок, затем еще в один. Бурунов двигался настолько уверенно, словно родился и вырос на этих улицах. Стивен не выдержал и спросил:

— Ты что здесь бывал раньше?

В ответ сержант покрутил пальцем у виска и продолжил топать по улице, прижимаясь к ее правой стороне. Понимая, что другого ответа не получит, Стивен расстроено вздохнул и двинулся следом, выдерживая интервал в несколько метров и старательно поглядывая по сторонам. Родригес шел всего в нескольких шагах позади, но фигуру штурмовика невозможно было рассмотреть, полностью утонула в полумраке ночного города.

Стив чувствовал себя слоном в посудной лавке, он один издавал в два раза больше шума, чем оба напарника вместе взятые. Как штурмовики могли перемещаться совершенно бесшумно среди куч мусора, и обломков сооружений? Впрочем, вопрос риторический, практика и ничего более.

Прошли несколько кварталов, Бурунов внезапно остановился, движением руки подозвал Стивена, коротко прошептал на ухо:

— Прикройте.

Принялся не спеша карабкаться на невысокое полуразрушенное строение, иногда обрушивая вниз небольшие камни и куски штукатурки. Стиву показалось верхом маразма карабкаться куда-то ночью, почти в полной темноте. Впрочем, шума сержант создавал не так уж и много, создавалось впечатление, что он видит в темноте словно кошка.

Ночной город продолжал помалкивать, и только свист ветра безобразно нарушал абсолютное безмолвие. Стив весь обратился в слух, водя стволом автомата из стороны в сторону, готовый в любую секунду открыть огонь. К счастью, это не потребовалось, противник решительно не собирался нападать, даже если он существовал в этом богом забытом городишке.

Наконец Бурунов вскарабкался на самый верх, достал бинокль ночного видения и принялся обозревать окрестности, почему-то в противоположную от Нила сторону. Это продолжалось несколько невыносимо долгих минут, затем, все так же осторожно он принялся спускаться.

Никаких объяснений не последовало, только короткое:

— За мной.

И Стивена охватило дежа-вю, спорить или приставать с расспросами не имело смысла, все равно ответа не будет. Остается только молчать и топать следом.

Они продолжили движение по ночным улицам, прежним порядком и с той же скоростью. Дорога очень явно шла в гору, разведчики все сильнее удалялись от реки. Стивен слегка занервничал, но решил благоразумно промолчать. Может быть, путь срезают короткой дорогой?

В этот раз шли значительно дольше, и о том, что добрались до цели, Стивен догадался сам. Внизу открылась великолепная панорама города, погруженного в почти непроглядный мрак, на фоне которого бросались в глаза, полыхающие фарами и яркими прожекторами автомобили конвоя, издалека совсем крошечные, словно детские игрушки. И невообразимо черная полоса Нила, к которой, словно к материнской груди, прижался Асуан.

Одна из самых высоких точек города давала максимальный обзор окрестностей, вот почему сержант привел свой небольшой отряд на возвышенность. Вместо того чтобы рыскать в безуспешных поисках по ночным улицам, сержант решил осмотреть местность сверху.

В этот раз Бурунов никуда карабкаться не стал, хотя развалины старинного храма позволяли без особых усилий подняться еще выше, вооружился биноклем и долго рассматривал реку. Наконец произнес:

— Водозабора нет, — уверенно указал направление, — плотина и гидроузел разрушены бомбежкой, всю округу затопило начисто. Но в принципе, он нам и не нужен, слишком далеко топать, километров двенадцать будет. Есть очень много небольших озер и речушек, вода в них должна быть чистой. Промышленного загрязнения давно нет, источники самостоятельно очищаются. Но топать все равно далековато, километра два — три.

— Возможно, другие группы найдут воду раньше нас? — шепотом предположил Стивен.

— Все возможно, — кивнул Бурунов, — но мы гадать не будем. Будем исполнять приказ. За мной!

Спускаться оказалось значительно легче и намного быстрее. Пошли совсем другими улицами, сержант выбрал наиболее оптимальный маршрут, срезая город наискосок короткими зигзагами по запутанным улочкам. Как он ухитрялся ориентироваться в этом хаосе, оставалось только гадать.

Минут через двадцать вышли к Нилу, запах близкой реки снова повис в воздухе. Быстрым шагом двинулись вдоль затопленной набережной. Дорога стала совсем паршивой, видимо ею давно не пользовались местные жители.

Искупаться бы, подумал Стивен, но даже заикаться о своем желании не стал. Глупо и небезопасно. Небо слегка посветлело, видимость стала гораздо лучше, рассвет скоро. Еще через десять минут дошагали до крупного озера, преградившего путь. Обходить смысла не было, озера все равно соединялись между собой. Бурунов велел остановиться. Потом долго искали пологий спуск к воде, но так и не нашли.

— Ага, — прикинул сержант, — вот здесь автоцистерна сможет подъехать почти вплотную к обрыву. «Рукав» у нее длинный, забросим подальше, будет нам чистая водичка.

— Давай спустимся воду понюхаем, — предложил Родригес, — так, на всякий случай…

— Да, — согласился сержант, — нужно проверить, чтобы болотом не воняла.

Бурунов обернулся к Стивену, приказал полуофициальным тоном:

— Молодой, постой здесь на стреме. Чтобы мышь не проскочила! Понял?

— Так точно, — едва слышно откликнулся Стивен.

— Мы быстренько.

Они осторожно спустились к воде, и о чем-то очень тихо переговаривались, иногда повышая голос. В эти редкие моменты до слуха Стивена долетали отдельные слова, и даже целые куски фраз.

— … да вон, на кусты смотри, чуть выше и дальше, — яростно шептал Родригес, — две красные точки видишь?

— Да, теперь вижу.

— А вон еще, чуть правее. И вон еще слева, над самым берегом. Что это?

— Сейчас скажу, — отозвался сержант, разглядывая поверхность воды в бинокль.

— Черт, — наконец выругался он, — да ведь это крокодилы. Это хорошо, значит вода чистенькая, хрен бы эти твари в протухшую полезли. А плохо то, что крокодилы хищники… очень шустрые сволочи.

Родригес некоторое время молчал, погруженный в собственные мысли, и внезапно для самого себя озвучил их:

— А я один раз пробовал крокодилятину, вкусна-а-а-я…

— Кончай дурить, и так жрать охота. Ты еще тоску нагоняешь.

— Посмотри туда, по-моему, движется что-то.

— Валить надо! — проворчал Бурунов, вновь прикладывая бинокль к глазам.

Дальше события развивались стремительно, Стивен отвернулся только на секунду, чтобы осмотреться, нет ли опасности для группы. Родригес, стоял у самой кромки воды, а сержант в нескольких шагах от него слева, раздался негромкий всплеск, словно что-то кинули в воду.

Стив повернулся и увидел, что Родригеса на берегу нет, а по воде расходятся круги. Сержант опустил бинокль и хотел что-то сказать испанцу, но так и застыл с открытым ртом, не обнаружив того на прежнем месте. Медленно, очень медленно, словно время остановилось, рванул с плеча автомат, щелкнул предохранителем, дернул затвор.

Над водой показалась голова Родригеса, как-то слишком далеко, метров десять от берега. Штурмовик быстро вдохнул, попытался закричать, но не успел, чудовищный рывок снизу и булькая, испанец скрылся в пучине. Сержант нажал на спуск, автомат задергался, оглушающе загрохотал в ночной тишине.

И тогда вся поверхность воды словно вскипела, тысячи красных огоньков зажглись одновременно. Они были повсюду, насколько хватало остроты зрения, словно яркие звезды в ночном южном небе покрыли поверхность водоема.