По рации скомандовали начало движения колонны. Ветер разошелся не на шутку, швыряется пригоршнями песка, пришлось плотно закупорить все окна. Сразу стало душно. Небо постепенно заволакивает плотными облаками, наверное, ночью будет дождь.

Подумать только — дождь в пустыне. Совсем природа с ума сошла! А чему я удивляюсь? Побережье недалеко, в нескольких десятках километров. Настоящая пустыня еще даже не началась. А то, что растений нет, так их и в других местах планеты почти не осталось, а в Египте и раньше было не очень много. Это же не Уганда.

С растениями сейчас во всем мире дела обстоят очень плохо. Что не вымерзло, то засохло или сгнило. Поговаривают что с Севера идет в наступление ядовитая синяя трава. Плавно отвоевывает болота, затягивает целиком, словно паутиной, вытесняя привычные виды растений. Сама не видела, но подозреваю, что ничего хорошего, раз ведут разговоры о необходимости возобновлении промышленного производства гербицидов.

Как-то незаметно завязался разговор, к которому присоединился даже малоразговорчивый Арсений. Просто так сидеть скучно, хоть какое-то развлечение. Не молчать же всю дорогу? Василий принялся за длинную и скучную историю, которые у него почему-то ничем конкретным не заканчивались. Рассказывал он, если честно, довольно неплохо, но неимоверно нудно, с массой второстепенных деталей и не имеющих отношения к сюжету подробностей. Увлекался, уходил в сторону, подчас начисто забывая с чего начал, или перескакивал с одной прошлой темы на другую без предупреждения. Дополняя вышесказанное дополнительными подробностями, которые позволят познать всю глубину выстроенного сюжета. Чтобы понимать, о чем идет речь в данный момент, нужно было внимать следить за рассказом с самого начала.

Иными словами, я очень быстро потеряла нить повествования. Потянуло в сон. Не в силах сопротивляться, я на секунду смежила веки…

…и почти сразу проснулась от рева сигналов колонны — экстренная остановка. Впереди кто-то пробил скат, — причину остановки объявили по рации, чтобы зря не пугать народ. Эмиссар приказал не глушить двигатели.

Минут десять ждали пока водитель с помощником в ускоренном темпе поменяют пострадавшее колесо на запаску. Снова тронулись в путь. Последний лучик солнца скрылся за горизонтом, наступила ночь. Включили фары и прожектора, но толку от них немного. Метров на десять видно хорошо, а дальше все растворяется в плотном мраке.

Страшная духота, но окна открывать нельзя, и так песок на зубах скрипит.

Немного жутковато, когда вокруг мгла мертвого континента. Но единственное время, когда можно спокойно передвигаться по пустыне — это ночь. Днем слишком жарко — двигатели перегреваются и могут выйти из строя. Да и люди не железные.

С этого и началось…

Кто-то пожаловался на жару, кто-то послал лучи проклятия в новую звезду. Василий не смог молчать и возразил, что мол Земля получает от Юпитера не больше трех с половиной процентов тепла. И что нечего мол несчастный Юпитер оскорблять, он и так пострадал больше всех. Можно сказать, защитил Солнечную систему собственной грудью, приняв все разрушительное воздействие межзвездной атаки. И нужно радоваться, что вообще устоял в неравной схватке. Хоть и очень сильно пострадал, но так и не оставил свой пост и продолжает защищать внутренние планеты Солнечной системы от пришлых чужаков.

Я, само собой, уцепилась за слова и формулировки и немедленно потребовала подробных объяснений. Тут Василий скис, и объявил, что не астрофизик, а версию инопланетного расстрела кометами только что придумал от скуки и паршивого настроения. И что объяснять ничего не будет, так как это чистейшей воды фантазия, сгенерированная перегревшимся мозгом уставшего до чертиков младшего научного сотрудника.

Ну нет, от меня так просто отвертеться не получится. Вцепилась ему в горло, аки болотный клещ. Давай, говорю, дружок, уж коли заикнулся — рассказывай и показывай хотя бы на пальцах. Делать нечего, повздыхал немного, поворчал недовольно и принялся объяснять. Как всегда, в своей нудной манере, переполненной специфическими терминами и жаргонизмами речью. Без перевода не обойтись, честно говоря, я и половину не поняла. Так что перескажу в вольной интерпретации.

Суть вот в чем.

Юпитер, как самое массивное тело Солнечной системы является своего рода гравитационным щитом, перехватывающим всех межзвездных скитальцев — метеориты, астероиды, кометы и прочие блуждающие тела инозвездного или межзвездного происхождения. Таким образом, они не могут проникнуть во внутренний пояс малых планет и нанести ощутимый вред Земле. Однако, бесследно эти атаки не проходят. И хотя для Юпитера падение кометы наносит вреда не более чем булавочный укол, катастрофа неизбежно отдается эхом на нашем главном светиле — Солнце.

Планеты Юпитер и Земля находятся в постоянном космическом взаимодействии и магниторезонансе. И если бы человек умел видеть магнитное поле Юпитера, то этот диск был бы диаметром больше видимого размера Луны и сиял на небосклоне вторым Солнцем. И привел в качестве примера комету «Шумейкер — Леви — 9», врезавшуюся в Юпитер в июле 1994 года. На падение кометы Солнце отреагировало необычно высокой и продолжительной геомагнитной активностью.

А если, говорит, на пальцах объяснять, то Солнечную систему можно представить в виде огромного волчка. И если ткнуть пальцем в ободок, то волчок начнет скакать и раскачиваться, но все равно вернет себе прежнее вертикальное положение. На этом принципе основаны приборы — гироскопы.

Так что повышением среднегодовой температуры на Земле, мы обязаны исключительно нашему родному солнышку, которое вот таким вот образом отреагировало на нокдаун Юпитера. Со временем баланс восстановится, магнитные поля успокоятся, и солнечная активность снизится. Но будет ли к тому времени еще существовать человечество, никто не знает.

А что касается биосферы, так ничего сверхъестественного не произошло. Просто закончилась наконец-то Кайнозойская эра, длившаяся два с половиной миллиона лет. А на смену ей пришла другая, название которого он не знает, потому что биологию в школе изучал посредственно, так как непрофильный предмет. И что теперь, весь окружающий нас животный и растительный мир кардинально изменится. Но произойдет это не за один день, и даже не за одно столетие. А продолжаться будет, как минимум, несколько миллионов лет. Поэтому если человечество не сумеет быстро приспособится к новым условиям жизни, ему следует придумать, как немедленно покинуть эту планету, дабы избежать полного вымирания.

Потом мы очень долго ехали в молчании, до самой стоянки. Я все пыталась переварить услышанное, но так до конца и не поняла последней фразы. Космонавтика и раньше была чересчур дорогой, технически сложной, и катастрофически ненадежной. А в нынешних условиях, технически и финансово Метрополия не потянет даже вывод на орбиту искусственного спутника. А о массовой межзвездной экспансии, даже мечтать не приходится. Тут в Африку конвой с огромным трудом собрали, а наивные мечтатели что-то о космосе лепечут…

Снова заправка, мелкий ремонт, опять погрузочно-разгрузочные работы, с перераспределением части груза по колонне. Эмиссар злой как черт, костерит по чем зря грузчиков набранных из числа морячков и механиков. Ослепительно яркие прожектора снуют по барханам, их провожают хищные стволы пулеметов. Вокруг растянувшейся на добрых полкилометра колонны, мотается пикап охраны. Что-то истерично вопит политрук, пытаясь перекричать рев двигателей грузовиков, но слов не разобрать.

Одним словом, жизнь конвоя идет в соответствии с какой-то своей внутренней логикой, мне увы, недоступной.

23 февраля 32 года (ночь)

Стояли долго, почти целый час. Сломанную машину разгрузили, зацепили и поволокли на тросе. Скорость движения конвоя резко упала. Не ехали, а ползли, как сонные мухи по несколько метров в минуту. Примерно через час мучений, нашему руководству надоело, и обочина дороги обзавелась еще одним брошенным автомобилем, а колонна наконец-то набрала крейсерскую скорость и поехала дальше.