Комиссар, политрук, и он же «Чекист», — Лев Исаакович Гейман. Старый, плешивый, с крючковатым носом и бородавкой на щеке. Типичный представитель своего вида, «руководятел партийный, обыкновенный, во все тайны Мироздания посвященный», в количестве одна штука.

Этот «гусь» наверняка знает, куда и зачем мы едем. Только выпытать у него что-либо, будет посложнее, чем удалить гланды через анус. Совершенно невыносимый тип. Слава богу, что хотя бы представлен «Великой Партией Объединенного Человечества» в одном единственном экземпляре. Одного мы как-нибудь сумеем вытерпеть и не удавить его же собственным галстуком. Впрочем, галстук он как раз не носит. Уж лучше бы носил, а не притворялся обычным человеком.

Начальник охраны конвоя — Пауль Нойманн. Так и хочется прибавить «штурмбанфюрер СС», форма у штурмовиков черного цвета, а выправкой и повадками, ну прямо точь-в-точь фашистскую напоминает. В реальности, просто майор «Службы Безопасности Метрополии». Я не разбираюсь в воинских подразделениях чекистов, по мне вояки, они и в Африке вояки. Не важно, какого цвета форма и что нарисовано на шевронах, — черное солнце, глаз в треугольнике, или кинжал, протыкающий дракона. По своей сути, все они одинаковые. Как говорится — одним миром мазаны. Ублюдки в погонах…

Федор Михайлович Шибарин — командир взвода «фашистов», лейтенант. Главный помощник Пауля на вторых ролях, что-то вроде замкомандира роты. Судя по всему, никаких ответственных решений самостоятельно не принимает, но в состав администрации, тем не менее, вхож.

Евгений Александрович Чернецкий — очень подозрительный тип, адъютант политрука. Недалекий, услужливый, самодовольно-наглый и ехидно-циничный тип. Короче, двуличная сволочь, холуй, жополиз и проныра. Чем будет заниматься в конвое, совершенно непонятно. Официально представился как «особоуполномоченный». При чем, вот так, без пояснения, кем именно и на что уполномочен.

Мне-то какое дело, раз «уполномочен», значит, чем-то важным будет занят. Лишь бы под ногами не путался и палки в колеса не совал.

И болел поменьше…

Дальше в списке, как-то сами собой по иерархии оказались «научники», то бишь, — «научный персонал экспедиции», в составе трех человек:

Жмышенко Аркадий Валерьевич, — профессор истории и археологи, глава научного совета экспедиции.

Эдуард Васильевич Ревель, — аспирант политехнического университета.

Мокрецов Василий Семенович, младший научный сотрудник кафедры прикладной механики Физтеха, а теперь по совместительству, еще и мой подчиненный в должности санитара.

Все трое из самой Столицы, все трое жутко важные и напыщенные, как индюки в курятнике. Ничего, экспедиция рога пообломает, и весь лоск как ветром сдует в первые же дни похода. Знаем, сталкивались.

Кстати, нужно этого Василия, перво-наперво, проверить на стрессоустойчивость и боязнь вида крови. Слишком холеный и самодовольный, от такого может быть больше проблем, чем пользы. Грохнется в обморок на операции, или названия инструментов перепутает. Впрочем, я могу и ошибаться. Не всегда человек таков, какое производит впечатление при первом знакомстве.

Я отложила список в сторону и задумалась. А собственно говоря…

Якобы «научная экспедиция» отправляется в Африку в составе вооруженного до зубов конвоя, везет в одну из самых отдаленных колоний семена растений. А кто входит в состав «научного совета»?

Хм… ведь нет ни единого биолога. Как хотите, а это выглядит, ну о-о-очень подозрительно. Так что моя версия о несоответствии официального предназначения получила еще одно косвенное подтверждение.

Ну-ка, прикинем. Историк-археолог, физик и механик. Что они в Африке забыли? Это же мертвый континент. Там кроме пустыни и дикарей, нет больше ничего. Никаких машин и механизмов, тем более архиважных раскопок для загибающегося человечества.

Но тогда зачем мы туда едем, и этих «тунеядцев и бездельников» везем?

И опять-таки, пусть даже экспедиция совсем с другими целями отправляется, а семена, так, прикрытие. Что это меняет? Людей все равно лечить нужно? Нужно! Не поставили тебя в известность? А кто ты такая, чтобы тебя посвящали в секреты высшего командования?

Так что, Лидия, заткнись и делай свою работу! Не твое это собачье дело, влезать в интриги и разоблачать «Великих Кормчих Человечества». Тебе жизни и здоровье людей доверили, вот этим и занимайся. А с «целями и задачами» экспедиции пусть другие разбираются. К черту все эти заговоры!

Кто у нас там дальше? Водители в количестве тридцать восемь человек. По два человека на основное транспортное средство, и по одному на вспомогательное.

Путем нехитрых вычислений получаем двадцать восемь единиц самодвижущейся техники. Огромный, как паровоз тягач, шесть автоцистерн с горючим, шесть грузовиков набитых барахлом и жрачкой. Бортовой КрАЗ с «фашистами» — это что-то типа автобуса у вояк. Три цистерны водовозки, трактор, типа бульдозер, моя «скорая», фургон ремонтников с запчастями, два броневика штурмовиков, и мелочевка. Пара джипов «на подхвате», пикап с двуствольным пулеметом, пикап «кухня на колесах» и личный УАЗик Чекиста.

Поехали дальше. Рота охраны конвоя, в составе сорока «фашистов». Хозобслуга, — завхоз, механик, сварщик, два автослесаря и повар с помощником.

Кого-то забыла? Ну да, и я сама, — врач.

Итого: девяносто четыре человека. Немало! И примерно раза в три больше, чем обычно бывает.

12 февраля 32 года

Кажется, мы приплыли! Точнее, как в анекдоте, «плыли — плыли, и возле берега обосрались».

Понятия не имею, что теперь будет дальше. Однако, обо всем по порядку.

После завтрака я решила позагорать на солнышке, пока солнце еще не совсем злое, а мужики еще не оглодали без баб. После полудня печет просто невыносимо. Вчера градусник сообщил +38оС. А ведь мы еще и до побережья не добрались. Ужас, просто!

Значит, разделась я до купальника, разлеглась на палубе, подставив ласковым лучам обоих светил, а также взорам мужиков, свое прекрасное тело. Лежу, балдею, принимаю солнечные ванны, восстанавливаю подорванное качкой здоровье.

И вдруг, как шарахнет!

Вся палуба ходуном, сверху фонтан воды, короче перепугалась я не на шутку. Вскочила на ноги, одежду в охапку и бегом в свою каюту, от греха подальше. Да какой там, не успела добежать. Через пару шагов, второй взрыв, еще более мощный, раскатистый такой, протяжный. Весь корабль завибрировал и заскрежетал, а потом сильный рывок. Я даже равновесие потеряла и плашмя грохнулась на палубу, все коленки отшибла и локоть.

Да что же происходит?

Смотрю по сторонам, суета и беготня началась. «Фашисты» с оружием в руках оборону занимают, хотя никто не может понять, где враг и в кого стрелять нужно? Море чистое и совершенно пустое, даже маленького кораблика на горизонте нет. Да что там говорить, даже самой скромной лодочки не видно.

Тогда кто в нас стреляет?

Я на всякий случай доползла до укрытия, и быстренько натянула одежду. Спряталась за какими-то огромными круглыми железными штуковинами, пялюсь по сторонам, ничегошеньки не понимаю.

Палуба ощутимо накренилась на правую сторону. Я читала об устройстве сухогрузов, внутри у них множество герметичных переборок, поэтому даже повреждение и затопление нескольких из них не представляет опасности для корабля в целом. Но это все теория, а на деле, «Титаник» тоже презентовали как совершенно непотопляемый корабль, однако, взял, да и затонул в первом же плавании. Не дай бог, наш сухогруз даст течь, ведь и не спасет никто. Нет здесь других кораблей Метрополии, слишком далеко от морских путей.

Ужас как помирать неохота!

В машинном отделении застопорили двигатели, и над сухогрузом повисла непривычная тишина, которую нарушал только шум ветра и плеск воды за бортом. Никто не нападал, не брал корабль на абордаж, не открывал огонь из всех корабельных орудий. Злые пираты с саблями, зажатыми в зубах, из воды не выныривали, и за борта не цеплялись. Короче говоря, время шло, а не происходило ровным счетом ничего. Я даже успокоилась.