— Дамы!

Кэт потрепала его по щеке, проходя мимо него в прихожую. Гостиная была полна мужчин. Крепко спящих мужчин. Габби сидела на коленях у Гэннона, радостно наблюдая за поющими жуткими куклами по телевизору, пока ее отец храпел.

— Боже, — вздохнула Пейдж. — Похоже, у вас, парни, был насыщенный день. — Она подняла Габби и поцеловала Гэннона в лоб.

Гэннон притянул ее к себе, чтобы она растянулась на нем.

— Эй, сестра прямо здесь, — сказала Кэт, притворяясь, что ее тошнит.

— Это ничто по сравнению с тем, что мне пришлось выслушать сегодня, — зевнул Гэннон. — Давай, жена. Вернемся домой и сделаем друг с другом что-то нехорошее.

— Ббблллл, — защебетала Габби, хлопая в ладоши.

— Что это только что вырвалось изо рта моего милого ребенка? — резко спросила Пейдж.

— Она сказала блин, — пробормотал Дрейк, отрывая голову от подушки.

— Четко и ясно, — согласился Генри, со своего места на полу.

— Это определенно было не «блять», — объявил Рики.

Джаспер пнул Рики в голень.

— Ауч!

Кэт подавила смех и наблюдала, как Ноа пытается не паниковать из-за волос Сары.

Вечеринка закончилась, и все разошлись семьями и парами, увозя остатки еды и детей, пока не остались только они вдвоем.

Ноа обнял Кэт за плечи, когда они махали на прощание Саре, Меллоди и Рики. И к тому времени, как в машине Меллоди зажглись фары, Ноа уже затаскивал Кэт обратно в дом.

Он поцеловал ее, и она ощутила сладость на вкус.

— Тебе не кажется, что нам следует поговорить? — спросила она.

— Поговорим позже. — Он низко наклонился, перекинул ее через плечо и направился к лестнице. Кэт взвизгнула, когда он взбежал вверх. Его плечо врезалось в ее солнечное сплетение при каждом шаге. Он швырнул ее на матрас без церемоний, но с большим энтузиазмом.

Рассмеявшись, она подпрыгнула на подушках.

— Сколько же ты выпил?

— А что? — спросил Ноа, скидывая тапочки и стягивая футболку через голову.

— Потому что существует правило, запрещающее использовать партнеров в своих интересах, когда они пьяны, — напомнила ему Кэт.

— Ты действительно хороший человек, знаешь об этом? — настаивал Ноа, расстегивая молнию на джинсах.

Кэт прикусила губу, когда они скользнули к его бедрам, открывая вид на V-образную мышцу, которую она так любила кусать.

— Я довольна хороша, — согласилась она.

— Неудивительно, что я влюблен в тебя, — непринужденно бросил он.

Кэт моргнула.

Со спущенными на бедра джинсами, Ноа подошел к комоду. Он резко выдвинул ящик и вытащил спичечный коробок. Чиркнув одной, он зажег две свечи перед зеркалом.

— Ноа. — Она тихо произнесла его имя, даже не уверенная, что может или должна сказать дальше.

— Забавно, как можно идти по жизни и быть максимально осторожным, соблюдать все правила, а потом БАЦ! — Он воткнул что-то в розетку на стене, и пол засиял. Он разложил рождественские гирлянды по всем предметам мебели и полу.

— В любом случае… — Он засунул большие пальцы в карманы джинсов, спуская их вниз по бедрам. — Завтра я собираюсь попросить тебя остаться. И я предупреждаю тебя, потому что хочу, чтобы ты действительно подумала об этом.

Он уже был твердым, что выглядело особенно впечатляюще в мягком сиянии рождественских огней.

Он приблизился к ней по изножью кровати. Кэт почувствовала, как у нее перехватило дыхание от вида красивого мужчины, любившего ее, и накрывающего ее тело своим. Он прижал ее к матрасу своим весом.

— Сегодня я либо уговорю тебя остаться, либо подарю воспоминание, которое останется с тобой навсегда.

— И погубит меня для других мужчин, — догадалась Кэт.

— И это тоже, — сказал Ноа, обхватывая ее подбородок рукой.

— Я люблю тебя, Каталина Кинг. Я не хотел этого и не уверен, как это произошло. Но я был бы дураком, если бы просто позволил тебе уйти.

Его рот, наконец, заткнулся и принялся за работу, покрывая нежными поцелуями ее губы, нос, веки. Вместе они стянули с нее рубашку, а затем и брюки. Он гладил ее, каждый дюйм ее натертого маслом тела, разжигая пламя желания настолько ужасающее, что Кэт могла лишь мечтать о том, что сумеет об этом забыть.

Ее бюстгальтер, казалось, распался, нижнее белье испарилось, а затем они остались просто кожа к коже. Он неторопливо целовал ее, двигаясь ото лба до кончиков пальцев ног и обратно, несмотря на то, что она умоляла его о большем. Несмотря на то, как пульсировал его член напротив нее. Он щекотал и дразнил ее своим языком, скользя по складкам между ее бедер, пока она не задрожала на грани ошеломляюще прекрасного оргазма. Это было похоже на то, что солнце восходит в ее теле, постепенно заливая ее светом.

Когда она попыталась двинуться, взяв контроль в свои руки, чтобы прикоснуться к нему в ответ, Ноа закинул ее руки за голову.

— Просто прими это.

Это был приказ, которому на этот раз она подчинилась. Каждая клеточка ее тела затрепетала, готовясь к еще большему удовольствию.

Он устроился между ее ног, лениво натягивая презерватив, делая паузу, чтобы поласкать обе ее груди, пока она снова не начала извиваться. Беспомощная, уязвимая, нуждающаяся, она открылась для него, соблазнительно покачивая бедрами.

Она почувствовала, что умрет, если он не войдет в ее тело, и со слезами на глазах умоляла его наполнить ее. И он это сделал. Один томный толчок, и он полностью оказался внутри нее, сделав их единым целым. Ее тело узнавало его как часть самого себя.

И зарево снова начало разгораться.

Он двигал бедрами медленно и томно. Это был не тот быстрый, безрассудный секс, который она предпочитала в прошлой жизни. Это была любовь в ее физической форме. Поклонение друг другу. Возвышение друг друга на неизведанные небеса.

Из-под ресниц потекли слезы от красоты этого момента. Умный ублюдок знал, что она не сможет его забыть. Никогда не забудет об их связи. Она кончит, взрываясь вокруг него, как сверхновая, и никогда не сможет двигаться дальше.

Она крепко сжала его между своих бедер.

— Ноа. Подожди.

Он остановился, неподвижный, как статуя, даже когда его член дернулся внутри нее в знак протеста.

— Что-то не так? Я причинил тебе боль?

Она покачала головой.

— Если мы собираемся сделать это самым запоминающимся опытом в истории секса, я хочу, чтобы ты кончил в меня.

— Все, что ты захочешь, — согласился Ноа.

— Без презерватива.

Его тело плотно прижалось к ней.

— Ты уверена? — Его голос был хриплым.

Она никогда не делала этого без презерватива. Ни разу за все шестнадцать лет секса.

— Уверена. — Так и было. Она хотела, чтобы на этот раз между ними не было преград.

Ноа оперся на одну руку, осторожно выходя из нее. Она услышала, как скользит снимаемый презерватив. Почувствовала, как он расположился у ее входа. Теперь между ними не было ничего, кроме жара.

— Точно уверена? — спросил он снова.

— Абсолютно, — выдохнула она.

И с этим утверждением Ноа вошел в нее одним совершенным толчком.

Они оба вскрикнули, и Кэт прильнула к нему, когда он начал двигаться в ней. Не так, как раньше. Гораздо сильнее.

Ноа застонал у ее шеи, и она знала, что он тоже это чувствует. Ту связь, от которой она, возможно, пряталась. Которую игнорировала. Ее нельзя было отрицать, не теперь.

Он двигался в ней, медленными, размеренными движениями, которые сводили ее с ума. Она плыла вместе с ним, позволяя ему возносить ее все ближе и ближе к солнцу.

Он шептал ей на ухо хриплые обещания любви. Кэт впилась ногтями в его плечи, когда пробудился первый порыв освобождения.

— Ноа!

— Я здесь. Я с тобой, — обещал он.

Она прыгнула, раскрыв руки навстречу солнцу, позволяя ему пылать внутри, пока не была уверена, что они оба сгорят. Но он был там, с ней, изливаясь в ее глубины. Волна за волной, они двигались навстречу друг другу жадно и отчаянно.

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ