— Ноа, — сказала Кэт, входя в комнату. Чем ближе она подходила к нему, тем отчетливее чувствовалось электричество между ними. Он закрыл сумку и медленно обошел свой стол, стараясь сохранять между ними дистанцию. — Это будет громко и очень, очень грязно.

Он споткнулся о ковер, и Кэт улыбнулась, обнажив зубы. Кэролайн давно ушла, и они были здесь только вдвоем. И если напряжение в комнате было каким-то показателем, то они оба думали о прошлой ночи.

— И все же. Я мог бы просто переехать в офис внизу.

Кэт покачала головой.

— Инженер-архитектор проверяет все здание, чтобы убедиться, что нет проблем посерьезнее, чем крыша, напоминающая швейцарский сыр. Будет проще, если здание опустеет. Ты даже не заметишь, как вернешься в свою затхлую, заплесневелую камеру.

Ноа обошел ее.

— Все не так уж и плохо, — возразил он. Половица у него под ногой протестующе застонала.

— Это место — огненная ловушка, — настаивала Кэт.

— Эй, я же не прихожу и не унижаю твой офис, не так ли?

— Мой офис — это обеденный стол в доме на колесах.

— Ну вот видишь, я же не указываю на его многочисленные недостатки.

— Например, на то, что у него отсутствует ножка, потому что ты слишком сильно трахнул меня на нем? — возмутилась Кэт в ответ. Он покраснел. По-настоящему.

— Господи, Кэт!

— О, расслабься, милашка. — Кэт шлепнула его по заднице, с удовольствием наблюдая, как он отпрыгивает от ее руки.

— Каталина, — произнес он предостерегающим тоном. — Если бы у меня не было встречи через пять минут, у тебя были бы большие неприятности.

Она рассмеялась и подтолкнула его к лестнице.

— Голые неприятности, включающие меня, склонившуюся над твоим столом? — прошептала она ему на ухо, когда они спускались.

Его резкий вдох был достаточной наградой.

— Ты — зло. Чистейшее зло, — пробормотал он себе под нос.

— Тебе это нравится. А теперь дай мне свой ключ и удачной встречи. — Она остановилась, чтобы положить ключ от его кабинета в карман, а затем быстро чмокнула его в щеку. — Пока, Ноа.

— Мы вернемся к этой теме со столом, — пообещал он, спускаясь вниз.

----

Кэт чувствовала себя игривой, сворачивая с шоссе в сторону арендованного дома, который ее родители делили с Гэнноном и Пейдж. Именно такой эффект на нее оказала скрытность. Бедный Ноа. Он понятия не имел, что она бессовестно ему врала. Удивится ли он? Она надеялась, что ее подарок будет воспринят так, как задумано: как благодарность за время, проведенное вместе. Ведь он был для нее особеннее, чем кто-либо за пределами ее собственной семьи.

Понимание того, что конец близок, вызывало в ней смешанные чувства. Всего через несколько дней она соберет свою сумку и уедет от него.

Эта мысль, визуализация реального момента, заставила Кэт нажать на тормоза и съехать с дороги на заснеженную обочину. У нее перехватило дыхание. Что это было, черт возьми? Этот раскаленный добела взрыв… боли? Страха? Сожаления?

Это было временно. Она знала это, предпочла это, предельно ясно дала это понять.

— Что, черт возьми, со мной не так? — пробормотала Кэт. Она опустила козырек вниз и изучила свое отражение. Ее мать всегда могла сказать, когда что-то было не так, и если Кэт не хотела предстать перед инквизицией Анджелы Кинг, ей лучше вернуть щекам румянец.

Она расслабила свое лицо, снимая напряжение с мышц, и натянуто улыбнулась. Кэт улыбалась по команде уже почти пять лет и научилась притворяться искренней.

Она сделала еще один глубокий вдох, чтобы замедлить сердцебиение.

— Я просто слишком много работала. Я возьму несколько недель отпуска в январе, приведу мысли в порядок и…

И что? Переедет через всю страну? Подальше от своей семьи? Дома? Ноа?

— Милый младенец Иисус. Женщина, возьми себя в руки, — сказала Кэт своему отражению. Она захлопнула козырек и выехала обратно на дорогу. — Все хорошо. Я счастлива. Я взволнована. Я в порядке.

----

— В чем дело?

Первые же слова, произнесенные матерью, показали Кэт, что она вовсе не такая искусная актриса, как ей казалось.

— Боже, мама. И тебе привет, — произнесла Кэт, целуя ее в щеку, и снимая темно-зеленый шарф.

— Помешай это и расскажи мне, что случилось, — приказала мать, указывая на стоящую на плите кастрюлю. Внутри томилось тушеное мясо, густое и пикантное.

Кэт схватила ложку и послушно принялась за работу.

— Все в порядке. Можешь ли ты дать мне рецепт этого? Сара была бы рада…

Она также больше не увидит Сару. Конечно, может быть, во время своего ежегодного паломничества к Хаям, но будет ли у Кэт вообще такая возможность в следующем году?

— Кто такая Сара? — спросила ее мать, заправляя салат из зелени своим домашним соусом.

— Дочь Ноа.

— Почему ты звучишь так, словно задыхаешься, произнося его имя?

— Боже, мама. Я не знаю.

— Ты влюблена в него? — Анджела была неумолима.

— Мама!

Ее мать пожала плечами.

— Что? В одну минуту я вижу звезды в твоих глазах. На следующий день ты хандришь так же, как в тринадцать лет, когда у тебя волшебным образом не выросли сиськи.

К счастью, они эффектно появились в шестнадцать, сделав год получения ее водительских прав одним из самых занимательных.

— Он мне нравится. Очень, — призналась Кэт. — Сара тоже. Они хорошие люди.

— Так выходи замуж за этого парня.

— Брак — не является решением буквально всех проблем в мире, — возразила Кэт.

— Это сработало для меня и твоего отца, — самодовольно заметила она. — И ты только взгляни на своего брата и его жену.

— Кстати говоря, где они?

— Гэннон и Пейдж повезли Габби посмотреть на Санту в торговом центре. Они хотят проверить как она отреагирует на большого парня, прежде чем у нее случится срыв на камеру в канун Рождества.

Маленький херувимчик Гэннона, сидящий на коленях у Санты, был личной идеей Кэт. Зрители будут вне себя от восторга.

— Будет смешнее, если она заплачет, — сказала Кэт.

— Если она пойдет по стопам твоего брата, то так и будет, — усмехнулась Анджела. — Он ежегодно устраивал истерики, пока ему не исполнилось семь.

— Думаю, мы обязаны напомнить ему об этом сегодня вечером, — решила Кэт.

— Я уже достала все фотографии. Они на столе.

— Дьявол. Вот от кого я это унаследовала.

Ее мать толкнула Кэт бедром, когда та доставала из раковины дуршлаг со стручковой фасолью.

— Теперь вернемся к тебе и Ноа.

Кэт откинула голову назад и зарычала в потолок.

— Думаю, стоит поговорить сейчас, пока твой отец не проснулся, и тебе не пришлось обсуждать свою сексуальную жизнь в его присутствии.

— Ты когда-нибудь жалела, что не сделала карьеру? — внезапно спросила Кэт.

— Я работала в офисе твоего деда в течение многих лет.

— Да, но, когда ты росла, кем ты хотела стать?

— Наездницей, библиотекарем, а затем, в подростковом возрасте, я задумывалась о физиотерапии.

— Ты жалеешь, что не пошла на это?

Анджела высыпала фасоль в сито над кипящей водой и вытерла руки полотенцем, засунутым за пояс ее узких черных джинсов.

— Имеешь в виду, жалею ли я, что сосредоточилась на семье, а не на карьере?

— Ага.

— Конечно, нет. Вы с братом разрушили бы дом и подожгли друг друга, если бы меня не было рядом.

— Ха-ха.

— Все написано у тебя на лице. Ты думаешь, что должно быть что-то одно: карьера или любовь. Почему ты думаешь, что обязана выбирать?

— Мама, я не представляю, как пойдут дела с Ноа, и планирую путешествовать еще сколько-нибудь лет.

— Сколько месяцев в году ты снимаешься? И, что касаемо училища, разве ты не ищешь более постоянное место?

— Телеканал сделал мне предложение, — призналась Кэт. — Действительно хорошее.

Анджела вынула стручковую фасоль из воды и вылила кастрюлю.

— Что за предложение?

— Они хотят инвестировать в мое училище. Построить его в Лос-Анджелесе и организовать вокруг этого реалити-шоу. Я все еще смогу вести свой проект, но буду жить в пределах Лос-Анджелеса и путешествовать все остальное время.