— Кэт. — Ее имя, слетевшее с его губ, заставило ее пальцы на ногах поджаться от удовольствия. В одном этом слове было так много всего. Потребность, желание, боль, отголосок чего-то гораздо более глубокого, чем она ожидала. Это отбросило прочь все ее тревоги и планы. Больше ничего не имело значения.

Кэт потянулась за джинсами, отброшенными на край дивана, и порылась в карманах в поисках презерватива, который там припрятала. Фольга хрустнула между ее пальцев, когда она разорвала ее. Она не могла ждать. Она хотела замучить Ноа до предела, прежде чем в забвении оседлать его, но не могла вынести боль от пустоты в глубине своей души. Он мог заполнить ее. Он мог наполнить ее.

Она раскатала презерватив, скользя им по его толщине, и Ноа застонал. Все еще придерживая ее нижнее белье, он устроился напротив ее входа. Она не была готова к нему, влажная, но все еще такая тугая. Когда она скользнула вниз, чтобы погрузить его в себя, эта грань между удовольствием и болью вонзилась в нее словно лезвие. Боль, полнота и всепоглощающее наслаждение. Кэт была крепко прижата к нему и все еще не приняла его полностью.

Ноа схватил ее за бедра и, одним резким рывком, полностью вошел в нее так, что ее задница уперлась в его бедра. Она была растянута до предела, и ей потребовалось больше, чем пара вдохов, чтобы позволить себе начать расслабляться вокруг него.

Он задыхался под ней — они оба задыхались — как будто пробежали милю⁸⁴ на бешеной скорости.

— Боже, ты стал еще больше с прошлого раза? — Кэт стиснула зубы.

— Просто расслабься, — приказал он, прерывисто дыша. — Расслабься и дай мне минуту, или я трахну тебя слишком сильно, до того, как ты будешь готова. И завтра ты не сможешь ходить.

Во всем была виновата угроза. Кэт никогда не отступала перед вызовом. Она хотела этого чувства, этой боли завтра. Хотела вспоминать о Ноа каждый раз, когда делала шаг.

— Сделай это, — умоляла она. — Возьми меня именно так.

Ей не нужно было повторять это дважды. Болезненно сжав ее бедра, он приподнял ее и насадил на свой член, потрясая ее. Она закричала:

— Еще раз.

— Ты уверена? — спросил он, прошептав эти слова.

— Абсолютно уверена. Ты мне нужен.

На этот раз он удерживал ее в воздухе, напрягая бицепсы, и вдавливал в нее бедра снизу. Уверенные шлепки теплой плоти, прерывистое дыхание, крики удовольствия и боли. Все это наполняло комнату музыкой, не похожей ни на какую другую.

— Боже. Да. Так, — требовала Кэт, наклоняясь к нему. Он сомкнул губы над одним из ее сосков и сильно пососал. Она увидела звезды.

— Господи, мне нужно еще, — прохрипел он и приподнялся, снимая ее со своего члена. Он выскользнул на свободу, и Кэт уставилась на свидетельство собственного возбуждения, покрывающее его член. Он толкнул ее, укладывая лицом вниз на массивный пуфик. — Скажи мне, если это не нормально, — предупредил он ее, устраиваясь между ее раздвинутых ног. Она приняла его вес на себя и нетерпеливо задвигала задницей. Она была открытой, нуждающейся, немного отчаявшейся.

— Очень нормально.

Он шлепнул ее по заднице, ладонь прошлась по округлостям ее тела. Она вскрикнула, и Ноа застонал глубоко и гортанно.

— Бляять. — Он растягивал это слово, толкаясь в нее. Кэт почувствовала острую боль, когда он достиг самого ее центра. — Я делаю тебе больно?

Она покачала головой, не доверяя своему голосу. Она не нуждалась в мягких, нежных словах. Ей нужны были синяки на ее теле, и чтобы он использовал ее. Он прижался к ней, отталкиваясь от пола и с силой входя в нее. Снова и снова, возбуждение подстегивало его. Кэт чувствовала каждый дюйм его тела, пока он двигался в ней. Она хотела доминировать над ним сегодня вечером, но в очередной раз обнаружила, что отдается моменту, страстно желая, чтобы ее взяли.

Это было не в ее стиле. Она не должна была уже ощущать, как освобождение проходит по ее позвоночнику. Не должна была содрогаться, когда оргазм нарастал так быстро, что она боялась, что не переживет его. Ноа немного пошевелился и раздвинул ее бедра, приоткрыв половые губы и обнажив клитор на отвратительной клетчатой обивке пуфа.

Его следующий толчок прижал ее клитор и соски к ткани, и Кэт вскрикнула. Трение материала, глубина его толчков, короткие стоны наслаждения, что вырывались из его горла. Все это слилось в симфонию, которая довела ее до крещендо. Оно прошло сквозь нее, расплавленное, как лава, быстрое, как электричество. И Ноа не замедлился. Он трахал ее быстро и грубо, несмотря на судороги удовольствия, которые накатывали волна за волной.

— Ноа! — Она выкрикивала его имя, пока он овладевал ее телом.

Его толчки замедлились, и он замер в ней, каждый его мускул, каждая клеточка были напряжены. Гортанный, примитивный звук вырвался из его груди, когда Кэт почувствовала, как его член пульсирует внутри нее. Он боролся с этим. С освобождением, которое было неизбежно.

— Мне нужно видеть тебя, Кэт. Я хочу видеть тебя, пробовать тебя на вкус, когда кончу.

Она была слишком слаба, чтобы ответить. Он вышел из нее, и, несмотря на оргазм, который минуту назад разбил ее вдребезги, она жаждала большего.

Он поднял и уложил ее на диван, подложив подушки под спину и раздвинув ноги. Когда он навис над ней, Кэт почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Было ли в этом мире что-то более достойное вожделения, чем обнаженный Ноа Йейтс, заявляющий обо всех способах, которыми он собирается ее взять? Желание, жесткое и темное, застыло в его глазах. И когда он еще сильнее раздвинул ее бедра и опустился между ними, она почувствовала обещанную боль.

— Держись за меня, — приказал он.

Она подчинилась, схватив его за плечи и притянув к себе.

— Трахни меня, Ноа. Жестко. Я хочу чувствовать, как ты кончаешь.

Ноа наклонился, чтобы потереться носом об одну грудь, а затем о другую, удивив ее своей нежностью. Его зубы задели ее сосок, и Кэт втянула воздух.

— Боже, как ты сложена, — пробормотал он, касаясь языком чувствительного бугорка. — Я мог бы заниматься этим весь день. — Шершавый язык скользил по ее вершине.

— Не возражаю, — выдохнула она.

— Я бы кончил слишком быстро, если бы позволил тебе продолжать скакать на мне, — признался он. — Просто созерцание твоих идеальных сисек сводит меня с ума.

Кэт прижалась к его бедрам.

— Ноа. Пожалуйста?

Он проник в ее лоно, и Кэт расслабила мышцы, открытая и готовая. Прикосновение его рта к ее груди эхом отдавались в ее сердце.

— Как только я начну, я уже не смогу остановиться, детка. — Он сделал пробный толчок бедрами. — Как только я окажусь внутри тебя, я буду трахать тебя до тех пор, пока не смогу перестать кончать. Пока я не наполню тебя всем, что у меня есть.

— Господи, Ноа! — Кэт закинула ноги выше на его бедра.

Он лениво провел кончиком языка по другому соску.

— Разве ты не любишь предвкушение? — Его губы задержались над бутоном, который тянулся к его рту, как цветок, тянущийся к солнцу. — Это похоже на канун Рождества.

Когда его губы сомкнулись над ее соском, Кэт вскрикнула, и он скользнул в нее одним мощным толчком. Ее грудь вырвалась из его рта. И Ноа сорвался с поводка. Это было то, чего она хотела. Ноа Йейтс вышедший из-под контроля. Но она и представить себе не могла такое. Его бедра врезались в нее, его член скользил по ее гладкости. Кэт ничего не оставалось, кроме как держаться изо всех сил. Его сила, стремительность толчков в ее центр — все это заставляло ее потерять голову от желания и потребности.

— Я никогда не смогу насытиться тобой, Кэт. — Он задыхался, вбиваясь в нее с целеустремленностью свирепого животного.

Она почувствовала покалывание на кончиках пальцев рук и ног. Почувствовала, как удовольствие разлилось по ее телу.

— Ноа?

— Кончай, Кэт. Кончи на мой член. Сожми его для меня.

Как мог человек, такой сдержанный, такой ответственный, превратиться в животное, примитивное, опасное и грязное?

Ее руки тисками прижимали его к ней. Ноа приподнял ее бедра, регулируя угол наклона, и провел головкой своего члена по самому чувствительному месту. По комку нервов, что превратился в детонатор.