Ноа виновато поднял руку.

— Да, это был он, — пробормотал Дрейк. — Я не имею к этому никакого отношения.

Генри сделал паузу достаточно долгую, чтобы бросить оценивающий взгляд на брюнетку рядом с ним, прежде чем поднять палец, привлекая внимание бармена.

— Лонг-Айленд айс ти⁴⁴, самый крепкий из тех, что у вас есть.

Дрейк присвистнул.

— Настолько плохо, да?

— Если ты знаешь напиток с большим количеством алкоголя, я закажу его.

— Она срывает злость на тебе? — сочувственно спросил Ноа.

Генри бросил на него печальный взгляд.

— Нет, чувак. Кэт не такая. Она просто работает еще больше. Ты выводишь ее из себя, и она собирается надрывать задницу, чтобы выставить тебя мудилой. Простите мне мой британский. Она загонит себя в могилу, если я не смогу обеспечить ее приличной едой и шестью-семью часами сна.

Бармен поставил перед ним высокий стакан, и Ноа наблюдал, как Генри опустошает его наполовину. Он чувствовал, что все женские глаза в баре были прикованы к ним.

— Ты уже наставил его на путь истинный? — спросил Генри у Дрейка.

— Мы еще не закончили с частью «вы встречаетесь».

— Путь истинный насчет чего?

— Мы все обратили внимание на то, что ты недолюбливаешь Кэт, — начал Генри.

— Не то чтобы она мне не нравилась, — возразил Ноа. Но так оно и было. Ему не нравилось то, что она олицетворяла. И ему не нравилось, как часто он ловил себя на мысли о ней. И ему действительно не нравилось, что каждый раз, когда он ее видел, его внимание концентрировалось на ней, будто бы она была единственной яркой вещью в сером мире.

— Нет, это так, — возразил Дрейк. — Но дело в том, что ты ее не знаешь.

— У тебя сложилось неверное впечатление, — вмешался Генри. — И ты не любишь ошибаться, поэтому игнорируешь все доказательства обратного.

— Мне нравится думать, что я объективен.

Дрейк искоса посмотрел на него.

— Ты же в курсе, что твое прозвище в городе — мистер Нет, верно?

— А вы попытайтесь управлять годовым бюджетом города, который считает, что установка ледового катка в центре города за шестизначную сумму, даже если его будут использовать только шесть недель в году, — это отличная инвестиция, — возразил Ноа. Тяжело было быть голосом разума, но именно для этого они его и наняли. Его работа заключалась в том, чтобы защищать свой город, нравились им его методы или нет.

Дрейк вскинул ладони.

— Я не говорю, что ты мистер Нет. Я говорю, что именно так тебя воспринимают, а восприятие может быть ошибочным. В том числе и твое собственное.

— Она играет на камеру.

— Это не значит, что она потакает ей. Это значит, что она умная деловая женщина. Кэт делает то, что работает. Она провела свое исследование. Она потратила время. Она знает этот бизнес вдоль и поперек. Вот почему она сейчас занимается продюсированием. Она знает больше, чем любой из последних пяти продюсеров, с которыми я работал. И даже не заставляй меня начинать говорить о том, насколько она неутомима перед камерой. Ты даже не представляешь, как выматывает все время быть «включенным».

Ноа не представлял.

Бармен бросил перед каждым из них жетоны на выпивку⁴⁵.

— От кого они? — спросил Ноа, хмуро глядя на свой.

Бармен пожал плечами.

— Выбирайте сами.

Дрейк ухмыльнулся. Генри поправил галстук.

— Мне очень нравится этот город.

— Считай себя красивой диковинкой. У нас здесь не так много таких, как ты, — съязвил Ноа.

— Каких? Черных?

Ноа выплюнул глоток пива в мультяшной манере.

— Господи, нет! Я имел в виду стильных. — Он указал на оранжево-фиолетовую клетчатую рубашку мужчины, которая на любом другом выглядела бы как блевотина из Skittles.

Дрейк расхохотался, привлекая к себе еще больше оценивающих взглядов и вызвав несколько тоскливых вздохов. Женщины Мерри, казалось, были готовы вспыхнуть еще до Рождества.

— Я просто прикалываюсь над тобой. Позволь мне спросить тебя вот о чем, Ноа, — сказал Генри, возвращая разговор в нужное русло. — В своей работе ты когда-нибудь ловил себя на том, что говорил или делал то, чего не стал бы в других обстоятельствах?

У Ноа было чувство, что он знает, к чему тот ведет.

— Возможно.

— Потому что, если бы ты сказал или сделал то, что на самом деле хотел, все пошло бы не так, как тебе было нужно?

Ноа вспомнил об уличных фонарях с оленями.

— Возможно.

— Итак, ты оцениваешь ситуацию, определяешь, что должно произойти, а затем вносишь коррективы, верно?

Ноа кивнул.

— Да, но я человек. Она же — какой-то идеальный блондинистый робот из будущего, созданный для того, чтобы что-то нам продавать.

— Мы все что-то продаем, чувак, — вмешался Дрейк. — Даже ты.

— Хорошо, хорошо. Она умная деловая женщина. А как насчет того факта, что она эмоционально шантажировала меня, чтобы я согласился на шоу?

Губы Генри изогнулись в выражении, наиболее близком к улыбке, на которую только, казалось, был способен серьезный британец.

— Она делает все это дерьмо со всей своей целеустремленностью. Ты стоял на своем, а она просто высунула твою голову из задницы.

— Я не хотел, чтобы сюда приехала куча телевизионных камер и выставила Мерри городом жалких жертв, которые ничего не могут сделать сами. В последний раз, когда она была здесь, весь город стоял на ушах из-за нее и ее брата. Дети прогуливали школу, чтобы посмотреть на съемки, взрослые мужчины просили разрешения стать добровольцами, чтобы только постоять рядом с ней перед камерой. О, и она ввязалась в драку в этом самом баре.

— Она не стала бы затевать драку без веской причины, — твердо сказал Дрейк.

— Это было до меня. Что, по ее словам, произошло? — спросил Генри, наклоняясь поближе, его стакан был почти пуст.

— В том-то и дело. Я не знаю. Я вернулся домой прямо из отпуска, который не должен был брать, зная, что в город приедет телешоу. Они даже не позволили мне с ней поговорить. Я спустился на съемочную площадку после того, как распространились слухи, чтобы прояснить ситуацию. И они сказали, что она «занята». Но она отсыпалась с похмелья в своем трейлере.

Генри и Дрейк пожали плечами.

— Это похоже на нее, — дружелюбно признал Дрейк.

— Она много работает и так же усердно играет на камеру, — согласился Генри. — Не часто, но время от времени она дает себе волю. В таких случаях я держу свой телефон включенным на случай, если потребуется внести залог.

— И в каком месте это — ответственно? — разочарованно спросил Ноа.

— Кто сказал, что кто-то должен быть ответственным в ста процентах случаев? — возразил Генри. — Я бы хотел посмотреть на того, кто работал бы так же усердно, как она, справлялся с таким же количеством дерьма, как она, и не отрывался время от времени. Ты забудешь, как получать удовольствие, и ты забудешь, как жить.

Ноа не понравилось, что эти слова задели его за живое.

Когда он выбирался куда-нибудь, чтобы немного повеселиться? Он не мог вспомнить, когда в последний раз был на свидании. Последний раз смеялся до слез. Черт возьми, даже когда было последнее похмелье, от которого он страдал. Он не мог вспомнить ничего, кроме работы, споров с Сарой по поводу ее домашней работы и посиделок с хорошей книгой за последние месяцы, а может быть и годы.

— Дело в том, чувак, что ты сильно ошибаешься насчет Кэт. Ты не можешь обращаться с ней как с жадным до рейтингов отбросом, — сказал Дрейк, давая бармену сигнал к очередному раунду.

— Я знаю отбросов, думающих только о рейтингах, — объявил Генри. — И Кэт не из их числа.

— А, старая добрая Миган Тракс, — вздрогнул Дрейк. — Как поживает наша любимая психопатка?

— К моему счастью, понятия не имею, — чопорно ответил Генри. — Миган — моя бывшая работодательница, — объяснил он Ноа.

— Миган?

Генри сделал большой глоток своего напитка.

— Она самая подлая, самая безвкусная, эгоистичная и чудовищная «личность» — и это еще мягко сказано — на планете. Ты думаешь, что Кэт как Миган. Миган из тех людей, которые пойдут на все, чтобы получить то, чего желают. Она перенесла больше пластических операций, чем во всех сезонах «Изуродованных тел»⁴⁶ вместе взятых. Ботокс, который она колит каждый месяц, представляет серьезную опасность для всех нас, простых смертных. Потому что ее лицо настолько застыло, что мы не можем сказать, когда она вот-вот взбесится, и пора уходить с дороги. Она — адская гончая.