Младшая сестра моей невесты, к слову, смотрела на всех с торжествующим видом «А я же говорила!». Ей Мияби уже тоже успела дозвониться и рассказать новости.

Прекратив рефлексировать, быстро доел свой ужин и снова за руль, встретить на вокзале обеих Цуцуи. Надеюсь, харизмы Субару-сана все-таки не хватило, чтобы удержать бывшую жену. Окажись на его месте Хидео-сан — тот бы отболтался. Рассказал бы про глупую шутку злопыхателей и то, что все эти девушки фальшивые.

Поезд пришел вовремя. Обе приехали. Хана-сан, что меня не особенно и удивило, выглядела веселой и постоянно улыбалась. Надо будет ей тоже хорошего мужа найти… но вот где? В кандидаты пока если только своего отца могу записать, но он староват и здоровье уже не то. Ничего, попадется еще подходящий холостяк, и я его не упущу. То есть Цуцуи-сан не упустит, да.

Мать и дочь выбрали сегодня задние сиденья, чтобы оставаться рядом. И всю дорогу я выслушивал краткий пересказ того самого чата «Файто». «Представляешь, Макото-сан, эти курицы специально меня добавили, чтобы писать мне оскорбления и называть старой». «Но вот одна девочка молодец оказалась, сразу написала, кто они есть и удалилась, не стала участвовать в шабаше». «Хуже всех зачинщица — Инари Дзуси, так и подбивала остальных мне гадости делать».

— Я считаю, что вам стоит простить этих девушек, они оказали вам хорошую услугу, уберегли от большой ошибки, — высказал я мнение. — Хотя их недостойное поведение и распутство всем сердцем осуждаю.

— Слишком добрый ты у нас, Макото-сан. Но в самом главном прав. И куда только глаза мои смотрели?

Доехали. Угостил будущую тещу тортиком, для купирования стресса. Устроили чаепитие и я опять остался один, наедине с холодной постелью. Мияби решила для оказания поддержки переночевать у матери. И недоеденную половинку десерта забрала, стресс заедать! Ну хоть попробовать в этот раз получилось.

А если я сплю один, то продолжается увлекательный сериал о жизни и приключениях Хидео-сана, в каковом явно пришло время сюжетной арки, посвященной детским воспоминаниям. Важная часть любой истории. Зря иронизирую, наверное. Не стоит насмехаться над тем, кто так много мне помогает.

Новый сон начинался примерно с того же момента, где завершился предыдущий. Хидео-кун весь в ранах и ссадинах, с порванной собакой рукой, едва держащийся на ногах от голода, бредет по горам. На себе его состояние прочувствовал. И стало его очень жалко. Не должны дети переживать подобного. Никто не должен!

На перекрестке двух горных дорог мальчишка заметил приближающегося с другого направления путника. Сгорбленная фигура, плетеная соломенная шляпа-сугэгаса, серое длиннополое кимоно и неожиданно яркие штаны. Тяжелый и длинный посох с колокольчиками и навершия. Ведьма! Или всего лишь шаманка? Может быть, травница? Мальчишка не определился, и сам не очень понял, как разобрался, что это женщина, а не мужчина. Лицо-то скрыто за белой деревянной маской — простой по форме, овальной, с прорезями для глаз.

Самое главное, что увидел ребенок — узелок на поясе. Там точно еда! Даже запах вкусностей долетает. И еще лекарственные травы, ему нужно для руки. А денег, чтобы заплатить — нет. Просто так, от доброго сердца, никто и никогда ему ничего не давал. Все люди жадные. Он такой же. Старуха точно богатая, яркие красные штаны не будет носить нищий крестьянин. Может быть, у нее там еще и кошелёк с собой. И вообще, она много лет прожила, ей уже ничего не нужно, в отличии от него.

Мысленно обосновав необходимость кражи, юный воришка пропустил опирающуюся на посох фигуру мимо перекрестка и тихонько выбрался из кустов. Полностью бесшумно, как ниндзя! Он, сколько себя помнит, так умел. Может быть, нужно было свои услуги даймё предложить? Лазутчики на службе у феодала ведь всегда досыта едят?

Не издавая ни единого звука, даже почти не дыша, мальчик нагнал едва ковыляющую ведьму. Теперь аккуратно снять узел и дать деру. А можно и не осторожничать. Схватить и задать стрекача. Что, какая-то бабка его догнать, что ли, сумеет? У нее, правда, обувка есть, соломенные сандалии. Но в них попробуй побегай, особенно если тебе для ходьбы на посох опираться надо. Окончательно решившись, паренек протянул руку к узелку.

— Ты бы хотя бы дождался, пока я сделаю привал, малыш, — прозвучал из-под маски немолодой женский голос, полностью спокойный.

Что тут делать, уже очевидно. Бежать, пока… да неважно что! Бежать! Воришка успел сделать буквально четыре шага, пока тот же голос, но уже с властными нотками не сказал ему «Замри!». Приказ сопровождался ударом нижнего конца посоха о землю. Колокольчики звякнули так громко, что, как показалось, горное эхо вызвали. И он замер! Ноги как будто бы отнялись, запутались между собой, мальчишка не удержал равновесия и рухнул.

Позвякивание гадких бубенчиков на посохе. Глухие отчетливые постукивания палкой по дороге. Шаги, всё ближе и ближе. А вдруг эта ведьма из числа тех, что воруют и съедают детей? Он не хочет! Ноги все еще не слушались, но надо только доползти до края дороги, там обрыв, слезет вниз на руках. Один раз же спустился так. Вот и сейчас…

— Не вздумай, — старуха как в его мысли проникла. Совсем близко уже. Вот она поднесла морщинистую, украшенную несколькими простыми железными перстнями и четками руку к маске и убрала ее. Обычное, хоть и старое, женское лицо. Седые брови, несколько белых волосинок, выбившиеся из-под укрытой шляпой прически. Взгляд суровый, строгий, но без ожидаемых злобы и ненависти. Глаза только странные, слишком светлые.

— Такой маленький, а уже вор, — покачала головой колдунья. Колокольчики на посохе звякнули в такт ее словам, несмотря на то, что навершие оставалось неподвижным и отсутствие ветра. — Знаешь ведь, что по закону тебе за воровство полагается уши отрезать?

— Это только судья может решить! За мелкие кражи порка положена! — не смолчал ребенок, не прекращающий попыток подняться. — Я всего-то есть хотел. Голодный очень, — в желудке у него забурчало, наглядно подтверждая.

— Как низко пала молодёжь, во времена первых императоров такого позора не было, — покачала головой ведьма. — Встань!

И тени сомнения в том, что она имеет право повелевать, не возникло. Он вскочил на ноги и запоздало сообразил — снова их чувствует. Ну теперь-то…

— Стоять на месте, — властно приказала старая женщина. Наверное, так положено даймё разговаривать. Чтобы никто ослушаться и не подумал. Он как будто бы врос в землю.

— Имя есть? Как зовут? — тоном, полным безразличия, поинтересовалась шаманка. Словно собачью кличку спрашивает.

— Дзз… Дзиро, — солгал он, намеренно подпустив дрожи в голос. Так-то взаправду испуган, больно уж жутковатая старая ведьма. Но говорить ему страх никогда не мешал. А тут ясно, что дашь колдунье запрошенное — и всё, пропал.

— Не умеешь хорошо врать. Вон как глазки забегали. Меня ты обмануть не сможешь еще долго, малыш. Ответишь, получишь это, — запустив руку в узелок, бабка достала сверток из бамбуковых листьев.

Мальчишка чуть слюной не захлебнулся, почувствовав запах. Да ради этого… этой еды… он что угодно расскажет или сделает. Одуряющий аромат, манящий призраком сытости.

— Макото, — в этот раз честно признался мальчик и получил обещанное. Сожрал до последней крупицы меньше, чем за минуту и листья вылизал. Я, человек куда более поздней эпохи, сторонний наблюдатель, ничего вкуснее того жареного тофу не пробовал.

— А теперь руку протяни, — скомандовала шаманка. — Да не эту! Ту, какую у тебя собаки погрызли, — откуда она это знает? Колдовство, да?

Вытянул тощую, но жилистую конечность. Ведьма обмыла рваную, дурно выглядящую рану водой, пахнущей травами, из тыквы, что нашлась во все том же узелке. Поначалу жглось, но он вытерпел. Поздно дергаться. Зато очень быстро полегчало. А то он уже боялся, как бы совсем без руки не остаться. И как только по отвесной скале спустился? Жить хотел. Вот как!

— Спасибо, ведьма-сама, — мальчик не очень разбирался в том, как надо себя вести, но сложил руки в молитвенном жесте и поклонился.