Подождав пока девушка отойдёт к своей повозке, я направилась в сторону домика. Она окликнула на меня, когда я проходила мимо:

— Эй, крестьянка!

Почему-то меня покоробило это обращение. Казалось, ко мне никогда так не обращались. В глубине души я даже оскорбилась, но теперь я, не зная своего истинного я, была вынуждена играть новую роль.

— Госпожа? — я согнула колени, изящно исполняя поклон. Когда неловко подняла глаза, заметила, что она сверлит меня раздраженным взглядом. Однако, прошло меньше секунду прежде, чем она вдруг мне улыбнулась, обнажив ровный ряд зубов.

— Прокатись со мной. Замок тебе покажу.

— Простите, госпожа, но…

— Это не просьба, глупая ты девчонка!

Она даже не дала мне договорить. Прежде, чем я успела что-либо ответить, услышала шаги позади себя. Густаво, подобравшись ближе, неуклюже поклонился этой леди.

— День добрый, госпожа. Внучка моя как раз к лекарю шла. Позволите ей показаться? А мы с вами пока потолкуем.

Он мягко подтолкнул меня в спину в сторону домика. Я подчинилась, отвесив очередной поклон барышне прежде, чем пошла дальше.

О чем он будет с ней говорить? Зачем я ей понадобилась? Она видела нас? Знает, что я услышала? Что она со мной сделает?

Молодой доктор внимательно осмотрел мою шишку, выписал рецепт компресса, промыл рану и обработал какой-то вонючей мазью. Относительно моей, как он назвал, амнезии не сказал ничего нового. Лишь предположил, что воспоминания будут возвращаться постепенно или же все разом. Теперь у меня была надежда, что я всё же когда-нибудь вернусь домой, если он у меня был.

Когда мы закончили, он предложил проводить меня хотя бы немного. Было неловко. К тому же казалось, что он это делал не из дружеской симпатии, а тяги другого характера. Я неуверенно повела плечом, но он все равно поднялся вслед за мной и поспешил распахнуть передо мной входную дверь. Я замерла всего на мгновение.

Сердце пропустило удар, когда набат в голове перестал трезвонить этим тревожным боем.

— Густаво… — хрип вырвался из моей груди, и я рванула вперед, туда, где на земле распластался мой добрый дедушка. Запутываясь ногами в неудобной юбке, я настигла его и взвизгнула. Под ним земля окрасилась в страшный бурый цвет, — Густаво! — я подхватила его голову, укладывая себе на колени.

За спиной услышала такое же сбившееся дыхание молодого врача. Он быстро присел над бедным стариком, нащупывая пульс. Сначала схватил запястье, а я заметила с каким напряжением он смотрит куда-то вдаль. Ощупал шею. И снова я вижу, как меняется выражение его лица.

— Мне жаль, Вера. Ничего.

— Что?! Проверь еще раз! — я схватила по-старчески сморщенную прохладную руку, начала трясти ей перед лицом этого дурацкого доктора, — Проверь же!

— Он мертв, — тяжело вздохнув, мужчина поднялся. И тут же словно бы отскочил.

Я повернулась в ту же сторону. Шумно сглотнула. Из-за окружающей деревню высокой травы мы сразу не заметили, как все ближе к нам подбираются какие-то мужчины. Если бы я что-то и могла понимать, помнить или знать, так это то, что такого вида мужчины опасны.

— Что это за сокровище? — оскалился один из них. А мне сразу захотелось помыться. Масляные взгляды были прикованы ко мне. Три пары глаз, смотрящий на меня с мерзкой похотью.

Между нами было еще какое-то расстояние. Я пыталась придумать, что делать, прикидывать, смогу ли убежать, в какую сторону. Ведь я не помнила здешних мест и не представляла, где смогу скрыться.

Подумала об Адме. О ее горе. Я хорошо запомнила дорогу назад, но я не могу подвергнуть ее такой опасности. Эти головорезы не пощадят ее, я уверена!

Заметила, как доктор плавно выпрямляется, вставая на ноги. Я была уверена, что этот самоотверженный мужчина сейчас бросится на них, чтобы защитить меня, такая решимость была в его глазах. Он медленно обходил меня и тело Густаво.

А потом бросился в сторону своего дома наутек… И я, и эти бандиты — провожали его взглядом.

— Ну что, цветочек, — проговорил один, у которого не было зубов.

— Сейчас я этот цветочек-то сорву, — сказал другой, вытаскивая из сапога короткий ножик.

— Не смей! Не подходи! — взвизгнула я, отскакивая в сторону. Я пятилась, боясь поворачиваться к ним спиной. Нащупала какую-то палку, схватила, выставляя ее вперед, — Не подходите!

Видимо, моя реакция была такой ничтожной, что, когда я вновь сфокусировала внимание на них, насчитала только двоих. Один, который молчал, куда-то подевался. Стоило мне только подумать об этом, как я почувствовала, как болезненное кольцо рук смыкается вокруг моей груди, прижимая мои руки к телу. Этот мерзкий мужик так сильно сдавил мои ребра, что пальцы разжались, роняя палку. Я судорожно пыталась вдохнуть. Паника и давление на органы — все это играло со мной злую шутку. Отвращение от созерцания наглых улыбающихся мин этих негодяев вызывало самую настоящую тошноту.

— Ну, что же ты, цветочек, зубки такие красивые. Выбивать не хочется.

Тот, что держал меня, надавил на меня сверху, заставляя встать на колени. Тот, у которого было скромное оружие, приставил этот самый кинжал к моему горлу. Так они меня обездвижили, лишая возможности даже хоть немного сопротивляться. Самый мерзкий, беззубый, уже снимал с себя портки.

Как они ловко и быстро действовали, я мысленно поражалась тому, как они лишали свою жертву хоть какого-то шанса на спасение. Я скосила глаза на руку с приставленным оружием.

Начала судорожно думать, что делать. Как избежать позора. Как спастись, как сбежать. Как? Как?!

— Открывай рот, цветочек.

Перед моими глазами было уже уродливое видение. Я крепко зажмурилась. Меня тошнило.

Мой рассудок убеждал меня в том, что это сон.

— Открой, сказано! — кинжал прижался сильнее к моей коже, немного резанув. Почувствовала, как в лиф скользнула первая капелька крови, — И смотри, давай!

Я соберусь с силами и напорюсь на клинок! Сама!

Это мысль вдруг возникла и тут же показалась самой замечательной. Избежать позора! Просто умру, но не позволю осквернить себя!

Мужчина, что держал меня сзади, опять надавил на мою спину. Сейчас он снова немного ослабит хватку, чтобы толкнуть меня вперед. Сейчас…

— Слышишь, а это чего такое?

— Я не…

В тот же миг хватка ослабла. Касание металла больше не холодило кожу на моей шее. Я распахнула глаза, пытаясь понять в чем дело. Тут же ощутила страшное головокружение.

Бандиты закричали, падая на землю. Сначала казалось, что их скрутил какой-то спазм. Но еще через мгновение они вспыхнули, как лучинки.

Я не хотела смотреть, но не могла отвести взгляд. Эти мерзавцы… Скольких девушек они сгубили? Я видела, как кровавые волдыри покрывают их тела, лопаются, шипят.

Я плотно сжала губы, попятилась назад, не вставая в земли. Ползла, пока не уперлась в дерево. Испугалась снова. И теперь меня скрутил настоящий спазм. Я согнулась, освобождая желудок от остатков завтрака.

«Что происходит? Это что, я?»

Воздух пропитался запахом горелых волос или ногтей. Или всего вместе. Очередной позыв, который я не смогла сдержать. Был еще хуже предыдущего, потому что мой желудок был уже опустошен. Вдруг стало холодно, я уже ничего не соображала.

В последний раз я взглянула в сторону тела Густаво, уже не видя ничего вокруг. Зрение сузилось до одного единственного фрагмента, а затем я потеряла сознание.

Сквозь мутную пелену меня коснулся теплый солнечный луч. Я чувствовала, как мое тело покачивается. Наконец-то я стала улавливать звуки! Слышу… Это лошади! Шуршат колеса по гравию.

Я испугалась, когда короткие вспышки воспоминаний о пережитом хлестнули меня. Мне так хотелось расплакаться. Бедный Густаво! Кто мог обойтись с ним так жестоко? Те негодяи? Или же это Элиза приказала?!

Стараясь не шевелиться, я напряглась. Иногда мне казалось, что я слышала недовольное сопение. Я чувствовала чьё-то присутствие. А если это та леди? Она тоже убьёт меня?