— Верьте в нас, госпожа.

Я проводила его задумчивым взглядом. Что еще теперь, кроме этих мыслей, мне осталось? Разве что, ожидание.

Все, кого бы я не встречала в своей жизни, спрашивали о доверии, о вере в лучшее. Должно быть, это так впечатляет, что, даже потеряв память, я неосознанно выбрала именно эту часть своего имени, а не вторую, с которой у меня теперь были не самые приятные ассоциации, когда вспоминала, как обласкивал этой «Ники» меня Каспар.

Я все еще не понимала, в чем и когда могла так ошибиться, что заставила его и собственную сестру меня так ненавидеть. Ладно, он, совершенно посторонний, хотя это не так, но она… Ведь, когда отец женился снова, я так ждала ее. Я попросила дать ей столь нежное имя, потому что, когда впервые взяла ее на руки, совершенно влюбилась. Я делила с ней все радости и переживания, готова была отдать все, что у меня есть, во имя ее благополучия. А теперь… Получается, что своей неуемной любовью и заботой, взрастила в ангеле собственного палача. Это терзало меня, боль от того, что я только сейчас осознала свою ошибку, ранила сильнее самого факта. Могла ли я ее винить? Я позволяла ей получать все, что она хочет, совершенно не представляя, что однажды она может захотеть присвоить мою жизнь.

Попыталась отвлечься, прислушалась. Ничего. Отдаленный зад, куда должны были загнать Каспара, защищал меня от душераздирающих звуков жестокой схватки, что, должно быть, уже занялась в темных коридорах.

Обернулась в сторону окна. Дождь все поливал. Такой странный для зимы. Хотя из окон своего поместья я каждую зиму видела такое. Казалось, прошло уже сто лет, как я покинула родной дом. Пусть против воли, но все это оказалось уже таким далеким, будто и вовсе не существовало, будто я всегда была здесь. В месте, где я была счастлива.

Ах, мой возлюбленный дракон. Хватит ли моей воли причинить Каспару вред? Он заслуживает этого, несомненно, мой дорогой. Но ведь и я не убийца… Хотел бы ты, чтобы я это сделала? Ведь сам ты однажды отступил, хотя бы решительнее меня. Да… Я сделаю это. Пусть сестра проклянет меня, пусть король судит за это преступление, я даже не стану сопротивляться. Быть может, это еще больше приблизит меня к нашей встрече. Как же я по тебе скучаю…

— Сирил, ты не…? — я наткнулся на его немного растерянный взгляд. Сузил глаза, как всегда делал, когда был недоволен, и друг тут же отступил в сторону, теперь же я заметил и Элизу, — Какого…?

— Эй! — она, подхватив юбки и отчеканивая каждый шаг, бодро двинулась навстречу, — А ну, попробуй запереть меня в каком-нибудь подвале!

— Ты — женщина. Там сейчас твое место, — равнодушно уставился на ее пылающее гневом лицо.

— При всем уважении, ваше высочество, — вступился теперь Сирил, приближаясь ко мне. Он иногда использовал именно это обращение, когда хотел показать, что не разделяет мнения относительно принятых мной решений. Хитрец так умело старался указать на мои ошибки, не ставя при посторонних меня в дурацкое положение, — Ведь ее высочество жила здесь совсем одна и все-таки справилась.

— О, как вы быстро спелись, — провел ладонями по волосам, убирая за уши, Элиза жила здесь, верно. Но со своей задачей она не справилась.

Сестра злобно зыркнула в мою сторону, оскалилась, но затем тяжело вздохнула и поникла:

— Позволь мне помочь подруге. Она сама будет рада избавиться от камня, — сменив гнев на милость, она уже повисла на моей руке. Знала ведь, чертовка, что этот приемчик был запрещенным, ведь с ее детства не мог перед этим устоять.

— Я уже помогаю, пока ты тут болтаешься без дела, — перевел взгляд на Сирила и красноречиво кивнул на дверь, ведь его участие сейчас необходимо там, а не здесь. Парочка обменялась молчаливыми нежными взглядами, и друг вышел, после чего я смог продолжить, понизив голос, — Я подвергну тебя опасности, если просто оставлю тут и даже не закрою на ключ.

— Но… Асми! Я ведь хочу помочь!

Сестра никак не выпускала моей руки из своих ладоней. Даже в минуты, когда я был сосредоточен и напряжен, мое сердце млело при виде растерянности моей очаровательной, обычно чрезмерно решительной Элизы.

— Ладно… — я вздохнул, уступая, и та даже подпрыгнула от радости и облегчения, — Сделаем вот что…

***

За окном расходилась гроза, а ночь близилась к завершению. Рассвет еще не занялся, и низкие тучи закрывали собой небо. Некоторые свечи уже догорели, и я оказалась погруженной в уютный полумрак. Лишь редкие вспышки могли осветить мое лицо, обращенное к окну. От каждого оглушительного раската я невольно вздрагивала, ведь изо всех сил сейчас сосредотачивалась на звуках. Сколько времени я простояла здесь с момента, как внезапно присягнувшие мне воины покинули зал? Несколько часов точно. Ну что ж, хотя бы они не оспаривали мое право на имя покойного супруга.

Я не могла перестать восхищаться хитростью судьбы. Вот, столько лет я живу мыслью о том, что однажды стану графиней Алдор, так долго жду, что начинаю этого отчаянно желать. И я была рада обманываться, думая о невероятном везении и любви к Каспару, пока не встретила Александра. Вот она, любовь. Захватывающая, чувственная, всеобъемлющая, правдивая. Истинная…

Прикрыла глаза, пытаясь справиться с чувствами. Я так отчаянно верила, что связь наших душ нисколько не ослабла, что, казалось, чувствую его осторожное прикосновение к щеке.

— Алек… — произнесла тихо на выдохе.

— Справиться с таким невозможно. Не понимаю, на чем мы до сих пор держимся…?

Драконица подала голос, от чего я даже задышала чаще. Несколько дней я не слышала ее, опасаясь худшего. Когда пыталась заглянуть в себя, не могла найти, лишь далекий, полный скорби рев возвещал о ее присутствии. Будто теперь и между нами непреодолимая пропасть.

— На жажде смерти, я полагаю.

— Все закончится? — ее голос зазвучал мягче, словно она ощутила надежду.

— Я так хочу. Но сначала задушу эту гадюку.

— Он мне никогда не нравился, — усмехнулась драконица. Я повторила за ней.

— Жаль, что раньше я тебя не знала.

— Не должно быть жаль. Узнай ты раньше, тебя выдали бы за кого-то другого. Богаче и успешнее, чем местечковый граф. А так, у нас появился шанс встретить истинного и испытать это счастье.

— Ты права. Конечно, права…

Когда ее голос затих, я снова осталась в тишине. Светильник рядом в последний раз вспыхнул и окончательно потух. Вокруг, казалось, даже стало холоднее, когда я лишилась этого близкого теплого света. Конечно, большие настенные канделябры еще освещали зал, но без крохотной искры, устроенной на подоконнике, я зябко поежилась, обхватывая себя руками. Погладила плечи, вдруг представив, как это делал мой возлюбленный дракон.

Возня и звуки борьбы наконец донеслись до моих ушей. Еще далеко, но уже недостаточно, чтобы не обращать внимания. С каждым вырванным из тишины звоном меча, моя решимость росла и крепла. А вместе с этим и ярость. Она наполняла меня стремительно, обволакивала внутренности, притупляла реальные ощущения органов чувств, впивалась в израненную душу, окропляла свежие раны густой чернотой, а теперь, переполнившись, рвалась наружу. Я снова поразилась тому, как мое особенное предчувствие в голове склоняло меня к стремительному бегству. Я лишь надеялась, что это чутье сможет подсказать, как избежать рокового удара.

Драконица рыкнула. Она что-то мне говорила, но я не могла сосредоточиться. Меня словно бы коснулся Александр. Кожей я ощущала жар такой силы, словно оказалась запертой к горящем доме без возможности спастись. И огонь, плотно переплетаясь с мрачным гневом, обращался в аннигилирующую черного цвета неудержимую силу. Она окутывала меня, стелилась по полу вокруг, проявляясь пляшущими клубами, и я охотно поддалась ощущению власти, что сулила мне эта сила. Приготовившись, я встала напротив двери, выставляя руки с напряженными пальцами, что теперь в полумраке стали похожи на когти хищной птицы, вперед.