«Некому? А как же ты?»

— Взгляни.

Он указал на одну из коробок, и я тут же вытянула один из пожелтевших листков.

Мой милый Рикард!

В разлуке мне сложнее справляться с волнением от предстоящей встречи с нашим малышом. Нашим первенцем, Рикард! Надеюсь, твой король сжалится надо мной, и ты будешь рядом.

P.S. Как тебе имя Александр?

С любовью

Лавинея

Еще ниже была дата и именная печать.

— Ох, это… Очень личное письмо.

Заметила, как он заерзал на месте.

— Значит, справишься?

— Да, господин, — я согнула ноги в коленях, но не стала скрывать улыбку.

— Александр. Зови меня Александр.

Стоило мне предложить ей такую незначительную вольность, как лицо ее озарилось совершенно очаровательной улыбкой. Мне сложно было сопротивляться этому заразительному счастью, поэтому я с удовольствием ответил ей тем же.

Сейчас становилось совершенно очевидно, что приблизить к себе Веру — истинно верное решение. Хоть я и чувствовал, что что-то происходит за моей спиной, но противостоять судьбоносной тяге было невозможно, хоть я и желал оставаться в стороне всю свою жизнь. Я всегда знал, что влечение к истинной — то, что невозможно преодолеть, но ощутить этого на себе совсем не ожидал.

Я смотрел в ее глаза, и неизменно в голову лезли высокопарные литературные эпитеты и сравнения. Она была прекрасна. Самая красивая, самая очаровательная, самая манящая…

— Александр?

Я едва не вздрогнул, когда ее мелодичный голос заставил меня сбросить оцепенение мыслей.

— Да?

— Вы знали, что имя вам дала матушка?

— Что? Ах, да… Да. Кормилица рассказывала мне.

Вера замерла на мгновение, буравя меня взглядом, но, опомнившись, вернулась к бумагам. Она перебрала несколько, раздраженно вздохнула, вновь обернулась ко мне.

— Вы скучали по ней?

— Прости?

— Ваша кормилица. Должно быть, она была добра к вам, раз воспитывала как собственное дитя.

От нахлынувших воспоминаний я улыбнулся. Ту женщину я помнил смутно, разве что ее ласковый голос никогда не покидал этой памяти из детства. Он врезался настолько сильно, что я с легкостью отделил бы его от бурного гомона толпы.

— Я давно о ней не вспоминал. Но… Пожалуй, да. Она была важна для меня.

Пока я пребывал в своей задумчивости, совсем не заметил, как Вера подошла ближе. Лишь ощутив ее осторожное прикосновение к своему плечу, поднял вопросительный взгляд.

— Александр, — ее тон был таким деликатным, мне же становилось любопытно, к чему она ведет, — Вы никогда не задумывались о том, куда она делась?

— Знаешь, тогда Сталван взял на себя заботу обо мне, еще и следил за замком. Когда она в один день перестала ко мне приходить, я был слишком убит горем по своим родным, — снова я вздрогнул, осознавая, что проявил невиданную слабость перед ней. Вера отпрянула, видимо, испугавшись моей вернувшейся серьезности, — Говори, что хотела, и покончим с воспоминаниями.

Девушка выпрямилась, будто бы до этого забыла, где находится, но теперь вспомнила. Ее голос стал холодным и отрешенным.

— Господин, ваша кормилица все еще в замке. Она не бросила вас и продолжает о вас заботиться. Кара — ваша главная кухарка.

Вера демонстративно отвернулась и зашуршала бумагами.

— Браво, Александр!

— Да помолчи ты!

Растерянный и огорченный, я решил оставить ее в покое, даже не подумав о том, что должен сказать что-то еще.

***

— Дорогуша, у тебя что, своих проблем так мало, что ты решила докинуть их другим?

— В чем же проблема? Пусть у него будет хоть кто-то в жизни, кто его искренне любит.

— А ты что?

— Я?!

— Наш герцог…. Весьма хорош собой, — рычащий голос в голове, казалось, вот-вот замурлычет.

— Это так, но… Он герцог, ты понимаешь? Причем здесь вообще я? У него невеста… И еще эти трудности. Я вру ему! Боже! Я обманываю его…

— Какая же ты глупая! Так ты никогда не выпустишь меня наружу! Твое чертово воспитание дало тебе контроль над сильными эмоциями. Но это неправильно! Ты должна отбросить свой стыд и скромность, Вера. Должна!

— Воспитание? Ты знаешь? Ты помнишь?!

— Ты только это услышала?! Глупая!

— Расскажи мне, я должна вспомнить. Вернуться.

— Нет, дорогуша. Я не вернусь туда, где меня травили и усыпляли. Как только мы с тобой воссоединимся, я помогу тебе вспомнить. Но ты и сама не захочешь оказаться в родном доме снова.

— О чем ты? Мне надоели эти загадки!

— Поверь мне, тебе будет лучше здесь.

***

— Каспар?

Когда поднял глаза на дверь, первое, что увидел, копну белокурых волн.

— Анжелика, — кинулся к возлюбленной, обнимая и затягивая ее в кабинет. Она была такой крошечной в моих руках. Сам не заметил, как сравнил ее с высокой Вероникой. Тут же помрачнел.

— Милый, есть ли новости?

Она подняла на меня наивный напуганный взгляд, каким можно было смотреть только на собственное спасение. Поправила мои отросшие пряди волос, падающие на плечи. Я понимал, почему она боится, но не мог позволить себе ощутить то же самое.

— Пока след обрывается на той проклятой деревне. Она потеряла память, ее куда-то увезли. Можно было бы просто забыть о ней, наоборот, не искать. Но…

— Что такое? — Анжелика округлила глаза, высвобождаясь из моих объятий. Меня все больше раздражало, что из-за ее переживаний мы все меньше бывали близки.

— Но всегда есть шанс, что она вспомнит и вернется, — я скрестил руки на груди, облокачиваясь бедром на письменный стол, — Почему мы все время говорим о Ники? Кажется, что даже если она умрет, ее призрак навечно поселится с нами.

— Ники… Конечно, — Анжелика сдула прядь волос, упавшую на лоб. В своем белом атласном лпатье она была похожа на самого настоящего ангела. Такой она и была со мной. Всегда. Но сейчас что-то переменилось, — Только ты ее так звал… А теперь и сам говоришь лишь о ней. Меж тем, прошло уже полтора месяца. Или сколько там? Два? Но я только и слышу: «Вероника то, Ники это»! А как же Анжелика? — моя девочка начала наступать на меня, грозно зажав крохотные ладони в кулаки, — Как же я? Пропала она, но призрак теперь я! Я устала. Надоело!

— Анжи, что происходит? Говори прямо.

— Я сама найду ее и убью. Жить в страхе потерять тебя больше невыносимо.

— Нет! — я решительно поднялся, оттесняя ее обратно к двери, — Ты ничего не сделаешь. Ясно?

— Тогда покончи с этим. Сам! И побыстрее!

Заметил, как забегали ее глаза. Теперь я был уверен, что она волнуется, потому что что-то скрывает.

— В чем дело, Анжелика?

— Матушка… Нашла мне женихов… Каспар, это ужасно! — она, до того такая решительная, всхлипнула и припала к моей груди.

— Кто?

— Какой-то барон. И еще граф… Я не хочу! Не хочу. Помоги мне!

— Анжи… — я подхватил пальцами ее подбородок, заставляя смотреть на меня, — Я убью их всех. Как и каждого следующего кандидата. Ты только моя.

В ее глазах еще стояли слезы, но появилась решимость. Она шумно дышала, я ощущал, как вздымается ее грудь, мягко касаясь моего торса. Лишь мгновение мы смотрели друг на друга прежде, чем слились в страстном, нет, яростном поцелуе, который обещал мне долгожданное продолжение.

***

Мое утро начиналось вполне обычно. В тот же день, как я приступила к своим обязанностям пару недель назад, оказалось, что моя комната смежная с покоями Александра. Зачастую я даже не выходила в коридор, пользуясь проходом в стене, разделявшей нас.

Оставалось совсем немного поработать с архивом, и мне становилось тоскливо. Пока я разбирала бумаги, Александр часто сидел со мной. Мы мало общались после того случая, но теперь я иногда встречалась с Карой, которая сама носила обед и ужин своему воспитаннику. Да и я старалась радоваться тому, что хотя бы вижу его каждый день.

Драконица, похоже, тоже затаила обиду, так как в диалог не вступала, лишь изредка вставляла какие-то реплики, от которых у меня моментально портилось настроение.