Стала с интересом разглядывать стены, на которых были многочисленные фотографии, похоже, проживающей здесь семьи. И только на фотографиях я заметила, насколько сильно Артём похож на того мужчину, которого мы видели во дворе у мангала. Похоже, это отец и сын. Ну, точно! У них даже взгляд одинаковый. В нём читается, что-то типа: «мля, опять ты…» или «идите нафиг, мы вас не звали.».

А еще здесь было очень много милых кактусов. Цветные небольшие пушистики буквально очаровали меня. Еще никогда до этого дня я не умилялась кактусам.

Проходя мимо большого зеркала у входной двери, я мельком на себя глянула и поняла, что в одежде Артёма, которая ему маленькая, а мне — мешок, напоминаю чувака, который вот-вот зачитает классный рэп, а потом его, скорее всего, застрелят. Стало смешно. Даже косынка, которая была привязана к моей сумочке, и которой я теперь подвязала джинсы, чтобы они с меня не спали, была в тему. Хотя, если бы джинсы спали, то я бы еще больше стала похожа на рэпера — у них ведь вечно пояс джинсов на уровне коленей.

— Над чем угораешь? — обернулся Артем.

— Над собой. Ты скучный, — ответила я незамедлительно и растерялась, когда из узкого коридорчика попала в просторную кухню-гостиную, где меня сразу приметили две пары серых глазок. Девочки! Само очарование! Правда, они смотрела на меня, как зомби смотрят на свою новую жертву.

— К нам в гости тётя пришла! — завопила вдруг та, что самая маленькая.

В этот момент от плиты отвернулась женщина и ловко поправила на носу круглые очки. Забавные медные кучеряшки на ее голове колыхнулись, когда она спешно отёрла руки и с широкой улыбкой вопросительно посмотрела на Артёма.

— Здравствуйте, — улыбнулась я ей в ответ.

— Здравствуйте, — бодро отреагировала женщина. Попеременно глядя, то на меня, то на Артёма. — Тём?

— Моя девушка, — ответил он тоном, в котором слышалось, что беспокоиться не о чем, всё под контролем.

— Ой, как славно! — обрадовалась женщина в простом, но красивом фисташковом платье, а я пыталась понять, во сколько лет она родила Артёма. Ей же явно не больше тридцати пяти, а Артёму точно за двадцать. В десять? — А я Марина Олеговна. Ну, Тёма тебе, наверное, уже всех представил и обо всех рассказал. А это Варя и Соня, — положила она ладони на головы девочек, прижимающихся к ее ногам и с опаской и любопытством на меня поглядывающих.

— Привет, — улыбнулась я им радушно, наклонилась и каждой пожала маленькую теплую ручку.

— А тебя как зовут? — спросила та, что постарше.

— А меня… — протянула я и подняла взгляд на Артёма, который ковырял салат и делал вид, что нас не слушает. Но я заметила, как он слегка притаился при вопросе о моем имени. — А я Оля.

— А я Соня, — персонально для меня представилась крошка. — Ты купалась? — спросила она, очевидно намекая на мои мокрые волосы.

— Да. Один дурачок уронил меня в воду, — произнесла я с нажимом, на что услышала тяжелый вздох от парня.

— Тём, слей, пожалуйста, воду с картошки. Она уже сварилась, — обратилась Марина Олеговна к парню.

— Может, я вам чем-нибудь помогу? — предложила я.

Раз уж я здесь и передо мной, похоже, вполне милая женщина, не желающая и не сделавшая мне ничего плохого, то почему бы не помочь ей с приготовлениями? Тем более, видно, как она запурхалась на кухне, успевая и готовить, и играть с девочками.

— Неудобно как-то, — смутилась Марина Олеговна. — Ты только пришла, и мы тебя сразу… — момент смущения длился мгновение. — А поиграй, пожалуйста, с девочками, хорошо? У меня уже почти всё готово, остались мелочи. Отвлеки пока девчонок от стола. А мы с Тёмой на стол накроем.

— Без проблем, — улыбнулась я.

Хотя, я бы с большим удовольствием порубила бы салат, чем отдала себя на растерзание двум девочкам, у которых, судя по их горящим предвкушением глазкам, на меня были большие планы.

Уведя меня в сторону солнечной гостиной, они усадили меня на пол на цветастый круглый коврик и начали рыться в своих самых розовых на свете сумочках.

— Маруся… — вошёл в дом мужчина, как я теперь поняла, глава семейства. — …Дай какую-нибудь посуду для мяса.

— Тём, — обратилась женщина к сыну. — Дай папе то белое блюдо.

Артём без лишних пояснений достал большое плоское блюда в виде пальмового листа и поставил перед отцом на стол.

— Твою мать! В маринаде всю рубаху устряпал, — буркнул мужчина себе под нос и стянул толстую клетчатую рубашку, под которой, неожиданно для меня, ничего не оказалось.

Клянусь, если у моего будущего мужа после сорока лет не будет столь же совершенного торса, то я отказываюсь выходить замуж вообще!

— Не больно? — в миллионный раз уточнила Варя, для чего практически легла мне на голову животом.

Слегка приподняв взгляд, за завесой своих волос я смогла разглядеть серьёзные глазки шестилетки, которой было важно знать, что я ничего не почувствовала, когда из моей головы вырвали очередной клок волос.

— Всё хорошо, — улыбнулась я ей, и девочка со спокойной совестью продолжила выдирать мне волосы, которых на коврике рядом со мной накопилось уже предостаточно.

— Заклой гвазки, — милейшая крошка Соня приготовилась нанести мне боевой окрас, а вместе с тем, скорее всего, и выковырять глаза. Потому что закрыть их она попросила только после того, как ткнула в левый кисточкой.

— Я буду самая красивая? — спросила я у девочки и расставила ноги на полу шире. Уперла локти в колени и слегка приобняла девочку, которая так усиленно пыхтела, рисуя что-то на моём лице. Настолько серьёзного детского личика я в своей жизни еще не видела. Еще чуть-чуть и с нижней губы точно капнет слюнка.

— Самая красивая буду я, — деловито поставила меня Варя на место. — А ты будешь просто есть. Только торт не ешь. И свечки мои не дуй.

— Гостеприимство на все пять звёзд, — хохотнула я и состроила рожицу сосредоточенной Соне.

Я точно знала, что мой левый глаз накрашен вкруг зелеными детскими тенями, а вот правый, похоже, будет розовым.

Может, с таким макияжем мне и на свидания стоит ходить? Если какой-то парень сможет меня полюбить такой, то и нормальной меня увидеть будет достоин.

— Смотри, как они окружили Олю, — умилилась Марина Олеговна тому, как ее девочки сделали меня своей игрушкой.

— Конечно, — фыркнул Артём, оторвав взгляд от телефона, который практически не выпускал из рук. — Им Барби в полный рост дали. Да и где они еще белобрысых таких увидят?

— Сам ты белобрысый, — огрызнулась я. Ненавижу это слово. Меня им в детстве братья иногда специально выводили из себя. — А у меня волосы не белые, а пшеничные. Знаешь, что такое пшеница? Поле пшеничное…

— Понял я, пшёнка, не шелести, — нервно выронил парень, отложил телефон и, наконец, соизволил натянуть футболку на свой обнаженный торс. — И не дёргайся, а-то оставшиеся три колоска вырвут.

— Только не говори, что я сейчас похожа на Масяню, — взмолилась я.

— Не говорю, — спокойно ответил парень и не очень сильно постарался скрыть лукавую улыбочку при взгляде на меня.

— Папа, смотри какая Оля принцесса, — позвали его девочки.

Со второго этажа, оправляя край голубого поло, спустился глава семейства и слегка опешил, увидев мой потрясающий макияж.

— Ох, ёпт! — поморщился мужчина с некоторой долей жалости и частичкой отвращения. По-моему, даже перекреститься хотел. — Это они тебя побили или накрасили?

— Сначала первое, чтобы сделать второе, — хохотнула я, вспоминая, как настойчиво меня усадили на пол и начали повелевать, куда мне нужно повернуться, наклониться или посмотреть.

— Давайте за стол, Камазики. Уже всё готово, — позвала всех Марина Олеговна.

Камазики? Прикольно. Надо запомнить и своим братьям тоже дать какое-нибудь прозвище. Душнилики, например.

По большому счёту, я могла бы отказаться от ужина и просто забрать свои уже, наверняка, выстиранные вещи, и уехать в общагу. Но для этого мне следовало бы спрятаться в одной из комнат этого дома и не показывать носа. Хотя, сомневаюсь, что меня не нашли бы два глазастых шпиона, которые сейчас вели меня «красивую» к столу, держа за руки.