Привставая на цыпочках, я заглядывала, откуда он может появиться. И вдруг моё сердце, подобно контрольному выстрелу, бахнуло о рёбра и, кажется, замерло.

Я увидела его. Моего родного человечка. Наши взгляды встретились, он улыбнулся и, кажется, с облегчением выдохнул. А я всё стояла на месте, ожидая своей очереди. Сначала его должна обнять семья. Я ждала год, подожду еще минуту.

Михаил Захарович размашисто и крепко обнял сына, потрепав его всё ещё бритую черепушку. Марина Олеговна, утирая слёзы белым платком, уткнулась Тёме в грудь, и он ее крепко обнял за плечи, что-то сказав с легкой улыбкой. А затем он поднял обеих своих сестренок на руки и поцеловал каждую. Соня, кажется, не сразу его признала, но точно была рада.

А затем, оставив сумку отцу, Артём пошёл прямо ко мне. Мне казалось, что мы знакомы и в то же время не знакомы. Вдруг стало страшно, что за год мы забыли ощущение друг друга.

Я готовила шутку. Дурочка. Еще бы стендап тут устроила! Хотела пошутить, что не узнала его и всё ещё ищу в толпе свой черствый Пряник, но куда там… едва он успел освободить руки, как я с разбегу бросилась к нему на шею. Обхватила его руками-ногами и крепко-крепко прижала к себе, обещая больше никогда не выпустить.

— Пряничек мой! — всхлипывала я, чувствуя, как он тесно прижимал меня к себе и утыкался холодным носом в мою шею, глубоко и рвано дыша. — Господи, как ты похудел! Как же я по тебе соскучилась! Больше никуда тебя не отпущу. Даже в туалет будешь со мной ходить.

— Тише-тише, — шептал он нежно, а я не замечала, что не просто плачу, а уже реву. — Я с тобой. Я здесь.

— И ты уверен? — спросила я, слегка отстранившись, чтобы заглянуть в серые глаза, смотрящие на меня с лаской. — Ты со мной? Вот прям со мной? Не передумал?

— Не разлюбил и не усомнился, — ответил он уверено и жадно посмотрел на мои губы. — А теперь мне нужно то, о чем я мечтал весь этот год.

Без слов я прильнула к его губам, и нас двоих будто током прошибло. Ощущая дрожь наших тел, мы шумно втянули носами холодный ноябрьский воздух и понимали, что нам и ста лет не хватит на то, чтобы насытиться.

Конец