Чувство трепетного предвкушение приятно щекотало нервы. Я своим ключом открыла подъездную дверь, а затем, собравшись духом, открыла дверь квартиры Артёма.

Стараясь быть как можно тише, вошла в квартиру, прикрыла за собой дверь и приложила палец к губам, увидев, бегущего ко мне Кая.

Мазнула по кухне и гостиной взглядом, не увидев там Артёма. Дверь в его комнату была приоткрыта, оттуда лился тусклый свет, будто он включил какой-то небольшой светильник.

Стоя на коленях рядом с Каем, я погладила его везде и всюду. Балдеющий пёс своим виляющим хвостом едва не проломил комод.

— А теперь мне нужно погладить другого мальчика, — шепнула я Каю, уворачиваясь от его языка. — Он, конечно, не такой хороший, как ты, но тоже ничего.

Аккуратно стянув кроссовки, я на цыпочках дошла до комнаты Артёма и оперлась плечом о дверной косяк, когда парень меня не заметил. Печатая текст в вордовском документе с самым хмурым лицом и наушниками на голове, он был сосредоточен на том, что делает и совершенно игнорировал происходящее вокруг.

Даже подошедшего к нему Кая, который всем своим существом пытался ему сказать, что пришла я, он мимолетно почесал за ухом, не отрываясь от ноутбука.

Я специально продолжала стоять и смотреть на Артёма, не выдавая своего присутствия ни единым звуком или жестом. Сложив руки на груди, я всё так же наблюдала за таким серьёзным и сосредоточенным Пряником, что у меня руки чесались от желания подойти к нему и разгладить морщинки, собравшиеся на его лбу.

Подбитая губа, «фонарь» под глазом… Красавчик!

В какой-то момент, вероятно, наконец, почувствовав моё присутствие, Артём мазнул по дверному проему равнодушным взглядом и снова вернул внимание к ноутбуку. А затем мгновенно оторвался от него, похоже, пытаясь понять, не почудилось ли ему, что тут стою я.

Расширившиеся серые глаза буквально впились в меня взглядом.

— Привет, — выронила я тихо, наблюдая за тем, как Артём быстро снял с голову наушники и убрал ноутбук с коленей.

Подавляя улыбку, я проследила за тем, как он встал со своей постели и подошёл ко мне, вынуждая задрать голову, чтобы не потерять зрительный контакт.

— Привет, — улыбнулся он уголками губ, словно не веря, что я действительно к нему пришла.

— А я тут квартирку присматриваю, — выронила я, сделав вид, что разглядываю обстановку и совершенно не замечаю голого по пояс Артёма, стоящего прямо передо мной. — Говорят, вам нужна сожительница?

— Очень нужна, — согласно кивнул.

— Есть у меня одна подруга…

— Ну, уж нет! — прорычал Пряник и, рванув ко мне, подхватил на руки.

Взвизгнув, я обхватила его шею руками и крепко прижалась, позволив завалить себя на постель.

— Я бы хотела посмотреть всю квартиру, а не только потолок над вашей кроватью, молодой человек, — деловито изрекла я, скользя ладонями по горячему обнаженному торсу.

Под моей ладонью в такт моему оглушительно билось его сердце.

Божечки! Как хорошо!

И как тяжело соображать с разведенными ногами, между которыми, как у себя дома, расположился Пряник.

— Что ещё ты хочешь посмотреть? — дразнил меня Артём, едва касаясь моих губ своими. Я понимала, что он хочет от души меня пожамкать, поприжимать к себе, поцеловать, но ему приходилось сдерживаться, чтобы не спугнуть меня.

Мы будто заново знакомимся сейчас, изучающе и робко друг друга касаясь.

— Всё. Я всё хочу.

— Прям всё? — лукавая полуулыбка.

Ну, до чего же обаятельный гад!

— Вообще всё.

Ой, плохо мне! Плохо!

Руки трясутся, ладони вспотели, жопой сиденье в машине протёрла до дыр, волосы стремительно выпадают и седеют в полете.

— Успокойся, — легко улыбнулся мне Тёма и взял за руку, мягко её сжав.

— Какое «успокойся»?! — я едва не выронила глаза от возмущения. — И почему ты, блин, такой спокойный? Ты понимаешь, что сейчас может быть?

— Судя по твоему состоянию, нервный срыв.

— Пиздешность, Тём! Пиздешность сейчас будет! Наши семьи познакомятся через несколько минут. Минут, Тём. Не часов, не дней… Минут!

— И? Тебе-то о чём волноваться? Ты уже знакома со всеми моими. Я с твоими братьями тоже, вроде как, знаком.

— Вы просто набили друг другу морды. Это не знакомство, — нервно дернулась я и отвернулась к окну. — А если вы опять? Двое на двое! — осенило меня. — Это западня? — повернулась я к Тёме и подозрительно сузила глаза, вглядываясь в его лицо. — Ты это специально придумал? Хочешь устроить равную драку, чтобы ты со своим папой против моих братьев?

— У-у… Это уже клиника. Пора откачивать, — протянул Тёма и припарковал машину на обочине.

Повернулся ко мне, отстегнул мой ремень безопасности и потянул меня на себя.

— Ничего не получится. У меня сейчас влажные только ладони, так что… м-м-м!

Не желая слушать мой трёп, Артём накрыл мои губы своими и усадил меня на свои колени, забравшись рукой под свободную футболку.

Переплетение языков, тяжелое дыхание, ускоряющийся пульс и приятное головокружение.

— Успокоилась? — отстранился Тёма и мягко коснулся кончиком носа моего.

— После такого массажа языка и титьки я — само спокойствие.

— Ну, вот и славненько, — удовлетворенно улыбнулся Пряня и, чмокнув напоследок в губы, усадил обратно в кресло. — А теперь поехали.

Пока я улыбалась, как дурочка, поглядывая на невероятно спокойного Артёма, мы уже остановились у дома его отца. И почти разу вслед за нами припарковались братья на своем «гелике».

Все весьма дружелюбно пожали друг другу руки и даже поулыбались.

Фух! Первое испытание этого вечера пройдено.

— Ты как? В сознании? — спросил Макс и знающе взял мои руки, чтобы проверить ладони. Легкая улыбка коснулась его губ. — Будто в ладошки нассала. Успокойся, Кнопка, — потёр он мои ладони о ткань своей футболки на плечах.

— Я успокоюсь, когда всё пройдёт хорошо, и все мы уедем отсюда без шампуров в задницах.

— Ну, погнали? — спросил Лёша, достав из машины пакеты с продуктами.

Мы с Тёмой тоже решили не приезжать с пустыми руками и тоже выгрузили из машину пару пакетов с продуктами.

По братьям было видно, что они волновались, но скрывать сей факт у них получалось гораздо лучше, чем у меня. Только их слегка растерянные взгляды и сосредоточенность выдавали, что их внутреннее равновесие тоже трещит по швам.

Со двора дома доносился запах шашлыка. Значит, Михаил Захарович уже во всю разжёг угли и жарит мясо.

Сейчас строго посмотрит на всех, оценит кто, что и как. И вынесет вердикт. Возможно, молча. Но скорее всего, хрен он промолчит.

— Идём, — кивнул Тёма в сторону калитки и открыл её, пропуская всё наше семейство из трёх человек.

Я вошла первой и застопорилась, когда из завесы дыма на меня посмотрели серые глаза Михаила Захаровича с лёгким прищуром.

— Здравствуйте! — пропищала я уж слишком жалобно.

Еще бы сразу прокричала «не бейте, пожалуйста!».

— Здравствуйте, — спокойно ответил мне Михаил Захарович и вышел из дымовой завесы, придирчиво разглядывая трёх парней, стоящих за моей спиной. И у всех троих до сих пор были видны следы побоев на лицах. — А с лицами что? Не смогли сообразить, как рукопожатия работают? Ну, идите сюда — научу.

Ой, мамочки!

Пока мужички обменивались рукопожатиями и озвучивали свои имена, я стояла чуть в стороне и не знала, куда себя деть. Наверное, еще никогда в своей жизни я не смотрела на кого-либо, не моргая так долго.

Хоть бы Марина Олеговна из дома вышла, или девочки!

— А я Артём, — представился Пряня последним, пожав руку своему отцу.

— А я думал, я тебя пропил давно, — хохотнул Михаил Захарович и обратился ко всем остальным. — Ну, давайте в дом. Отдавайте хозяйке пакеты с продуктами, получайте ЦУ и назад.

И все послушно пошли в дом. Костров-старший определенно обладает гипнозом. Даже я потащилась за парнями, а за мной и сам Михаил Захарович.