Сбившись с шага, я чуть не споткнулся и посмотрел на неё.

— Мы же собирались поговорить о Штайнере и Бреннере. Техниках, что ездили со мной на вызов.

Её губы дрогнули, и мне показалось, что девушка вот-вот разрыдается. Потом лицо неожиданно приобрело агрессивное выражение. Настолько, что мне захотелось отскочить в сторону. Спустя мгновение её черты пришли в норму, и Люсия с недоумением глянула на меня, дёрнув левым плечом.

— Ты шутишь? Я работаю здесь почти столько же, сколько ты, но таких людей не помню. А я знаю всех, кто работает в северном крыле. Как и любой другой оператор.

Голос у неё был ровным и спокойным, без намёка на сомнения. Я же впал в лёгкий ступор. Из-за чего не сразу сообразил догнать её и предложить поговорить. Когда мысль наконец добралась до моего мозга, Люсия уже разблокировала велосипед и, забравшись на сидение, покатила к дорожке.

Свой велосипед, я разблокировал буквально за считанные секунды, но, когда выехал на дорожку, Люсии там уже не было. Я, было, попытался её настичь, предполагая, какой маршрут она могла выбрать. Но фигура девушки впереди так и не появилась. То ли она сильно ускорилась то ли поехала в совсем другое место — например в кафе или куда-то ещё. Об увлечениях Люсии я ничего не знал. Мы об этом никогда не говорили. Хотя сейчас я бы с радостью их обсудил.

В голове сразу же возникло желание позвонить девушке и пригласить её встретиться, чтобы поговорить. Мне очень сильно хотелось понять, как так вышло, что она вновь забыла о существовании двух наших старых коллег? Но, после недолгого размышления, от этой идеи пришлось отказаться. Пусть в Полисе № 16 не было уличных камер наблюдения, но я не мог отделаться от мысли, что переговоры через коммуникатор могут прослушиваться.

Тем более, при наличии желания сделать это было достаточно просто. И большого объёма ресурсов не требовало. Для соединения абонентов и передачи голоса, всё равно необходимо задействовать оборудование. Так почему бы не добавить немного ресурсов для временного хранения звонков и их анализа. Хотя бы по частоте соединений и длительности беседы. Для такого, даже сами записи фиксировать не нужно. А учитывая, что звонил я девушке крайне редко, наш разговор сразу после вчерашних событий легко мог вызвать подозрение.

Часть моего разума попробовала намекнуть, что я даже не представляю, какие фигуры могут меня в чём-то подозревать. И всё это попахивает лёгким параноидальным расстройством. Но этот голос был моментально задавлен лавиной фактов, что обрушилась на него и смела на самое дно сознания.

В итоге, я решил сменить маршрут. Вместо того, чтобы пытаться догнать девушку, повернул к дому, в адресе которого был уверен. К тому самому зданию, где жил Томас Штайнер. Располагался он совсем недалеко от офиса, так что спустя какой-то десяток минут я уже приближался к цели. А выбравшись на тот участок горной террасы, где находилась нужная постройка, замедлился, лихорадочно соображая, как быть дальше.

Машина, которая стояла перед домом Штайнера, сразу же бросалась в глаза. Не так часто их можно было увидеть на улицах полиса. Конечно, это не тяжёлый пассажирский лайнер с реактивными двигателями, которых во всём мире осталось, наверное, не больше десятка. При этом, каждый полёт стоил баснословно дорого. Как ни крути, синтез топлива по методу Фишера-Тропша — дело сложное. А другие варианты альтернативного горючего для таких двигателей не годились. В отличие от автомобилей, которые после определённых модификаций могли запросто использовать этанол. Тем не менее, его запасы тоже были ограничены, и подобный транспорт применяли только в крайних случаях.

Именно поэтому я затормозил около соседнего дома на перекрёстке, остановившись через дорогу от здания, где находилась квартира Штайнера. Появление автомобиля именно около его подъезда, казалось мне вовсе не совпадением. Поэтому я собирался немного подождать и понаблюдать за развитием ситуации.

Найдя взглядом ближайшую стоянку для велосипедов, направился туда, делая вид, что собираюсь припарковать свой транспорт. Одновременно держа в поле зрения подъезд, возле которого был припаркован лёгкий внедорожник. Когда я приблизился к металлическим столбикам, из дверей дома показались люди. Двое мужчин, которые несли солидных размеров мешки, напоминающие мусорные, но гораздо больше по объёму. Как правило, жители полиса использовали для отходов пакеты объёмом тридцать литров, выдаваемые коммунальной службой. Сейчас же я видел мешки, которые, судя по габаритам, вмещали не меньше ста литров. Возможно, больше.

Попытавшись убедить себя, что это ещё ни о чём не говорит, я всё-таки начал фиксировать велосипед, поглядывая в сторону соседнего дома.

Когда я закончил, из подъезда появился ещё один мужчина. На этот раз он держал в руках стул. Самый обычный, изготовленный из прессованных стружек — точно такой же стоял у меня дома. Но, когда он развернул его, собираясь засунуть в багажник автомобиля, я заметил одну деталь. Делающую этот предмет мебели узнаваемым. Вырезанные сзади буквы «Т. Ш.».

Инициалы Штайнера, которые он нанёс на стул после того, как нам пришлось больше суток подряд провести на работе. Я даже толком не помню, как он объяснил своё желание. Кажется, хотел получить уникальную вещь. По какой-то причине решил, что если все стулья одинаковые, то у него должен быть свой личный, выделяющийся на фоне остальных. Чем конкретно он вырезал эти инициалы, я тоже не представлял. Раньше думал, что столовыми приборами, но, если его набор был точно таким же, как мой, то ножи попросту сломались бы.

Все эти мысли разом всплыли в голове, на какое-то время погрузив разум в состояние лёгкого хаоса. А трое мужчин забрались в припаркованную машину, которая спустя мгновение тронулась с места.

Вывернув на перекрёсток, они проехали мимо меня и покатили дальше по улице. Я ещё мгновение постоял на месте, провожая их взглядом. А потом бросился к своему велосипеду, на ходу доставая из кармана ключ-карту.

На то, чтобы разблокировать велосипед, у меня ушло буквально несколько секунд. Наверное, ещё никогда в своей жизни я не справлялся с этой задачей настолько быстро. Тем не менее, к моменту, когда я выкатился на дорожку, автомобиль уже скрылся из виду.

Естественно, я попробовал его догнать. И, прекрасно понимая, что наши скорости несравнимы, решил срезать угол. Учитывая, что я чётко видел, как машина свернула направо, прикинуть маршрут труда не составило.

Надо сказать, первый раз мне даже удалось. Правда, единственное, что я увидел, — мелькнувший багажник. Но направление угадал верно и немедленно попытался повторить трюк, снова срезав путь по велосипедной дорожке. Тут меня ждало разочарование: либо машина свернула по пути куда-то ещё, либо сказалась наша существенная разница в скорости. В любом случае, оказавшись в предполагаемом месте, я обнаружил лишь пустую дорогу.

Разгорячённый ситуацией мозг отказывался признавать поражение, поэтому я сделал ещё одну попытку догнать транспорт, рассчитывая, что они едут в сторону центра полиса. И лишь во второй раз оказавшись возле пустой ленты асфальта, окончательно осознал, что настичь странный внедорожник у меня не получится.

Остановившись, я какое-то время постоял на месте, опустив ногу на асфальт и пытаясь отдышаться. Заодно поймал пару удивлённых взглядов от других велосипедистов. В Полисе № 16 не было принято ездить на полной скорости. Принцип рационального использования ресурсов распространялся на всё, включая умеренность в плане физических нагрузок при движении.

Решив, что привлекать внимание — не самая лучшая идея, я развернулся и медленно поехал в обратном направлении. Возвращаться домой абсолютно не хотелось, и в голову пришла другая мысль — заехать в кафе, которое я посещал дважды в неделю. Расходуя ту часть жалования, которая выдавалась не в формате пайка, а цифровыми кредитами. Причина регулярного посещения заведения была проста: неимоверно вкусный кофе и не менее прекрасные пирожные. Которые на какое-то время раскрашивали моё монотонное существование новыми красками.