Да в любом случае, с какой стороны не посмотри, она должна была помнить этот вызов. Слишком он оказался приметным.
— Мы ездили на вызов от хлебозавода. А потом там произошло нечто странное. Я потерял сознание и очнулся только в больнице, так что никого из парней не видел. Дозвониться до Штайнера вчера тоже не получилось. А сегодня в рассылке указали, что он и Бреннер ушли на больничный.
Теперь на лице Люсии появилась другая эмоция — смесь страха и искреннего сочувствия.
— Потерял сознание? Как такое могло случиться на хлебозаводе? Вы же не на объект, связанный с химикатами, ездили. И не к внешникам за стену.
Я снова вздохнул. Оглядел ближайшие пустые столики. И приняв решение, начал говорить.
— До меня там был какой-то стажёр. Не помню, если честно, его фамилии. А в разделе ручной корректировки я нашёл странную команду, ведущую на внешний ресурс. Как раз собирался его найти, когда…
Я на миг замялся, пытаясь подобрать верные слова. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Люсия считала меня сумасшедшим.
— Когда в зале начали происходить странные вещи. Крики, лязг металла, внезапно падающие люди, которые через долю секунды снова стоят. Голова закружилась, ноги отказали, и я просто свалился. В себя пришёл уже на больничной койке. Там сказали, что всё в порядке. Мол, такую реакцию вызвал электромагнитный импульс и надо лишь немного отдохнуть. Ты что, действительно не заметила, что смена стала меньше на троих работников?
Люсия поджала губы, глядя на меня со смесью смущения и раздражения.
— Вот сейчас, когда ты говоришь, я и правда припоминаю, что с заявками было как-то напряжённо. Часть даже пришлось отдавать в южное крыло, потому что мы не справлялись. Но вот о том, что на хлебозаводе произошёл какой-то инцидент, нам никто ничего не говорил.
Девушка вспоминала вчерашний день небольшими частями. С таким выражением лица, будто ей приходилось пробиваться через колючие заросли, чтобы отыскать в памяти очевидные вещи. Неожиданно она встрепенулась.
— Я же могу прямо сейчас всё проверить.
Ещё не закончив фразы, уткнулась взглядом в воздух перед собой, и я понял, что Люсия развернула интерфейс коммуникатора. В голову пришла неожиданная идея, после которой я тоже развернул виртуальное окно. Присмотрелся к нему, оценивая ситуацию. И испытал некоторое разочарование.
Теория о том, что подключённый к зрительному нерву имплант мог искажать восприятие, на миг показалась правдоподобной. Но тогда возникли бы проблемы и с интерфейсом. Если же ещё немного подумать, при таком раскладе коммуникатор просто бы прекратил работать. Однако я благополучно использовал его с того момента, как покинул больницу.
Свернув окно устройства, я наткнулся на настороженный и удивлённый взгляд Люсии.
— В базе нет никакого вызова на хлебозавод. Отмечено только, что ты покинул рабочее место по состоянию здоровья. И всё.
Нервно прикусив губу, она несколько секунд помолчала, после чего продолжила:
— А ещё там нет записей о выходе на работу Штайнера и Бреннера. Как будто они тут вчера вовсе не появлялись.
Договорив, девушка с ожиданием уставилась на меня, видимо, рассчитывая, что я немедленно выдам какую-то рациональную и всё объясняющую версию. Сам же я испытал лёгкое состояние шока. Если вчерашние записи о выходе на работу удалены, значит…
Вариантов продолжения этих слов было такое множество, что я не смог определиться, какую версию выбрать. Ясно было одно — с техниками что-то глобально не так. Следом в голове сразу же появился ещё один вопрос — если кто-то просто взял и вывел сразу двух работников за пределы уравнения, то почему оставили меня? Или вчерашняя кровь мне не привиделась? Могли они оказаться среди пострадавших на заводе?
Люсия по-прежнему смотрела на меня, ожидая реакции. Так что я отвлёкся от хаотичных мыслей и всё-таки начал говорить:
— У кого есть такой доступ? Кто мог удалить записи о выходе на работу?
Девушка нахмурилась.
— Не уверена… Скорее всего, шеф департамента может такое проделать. Или кто-то выше него, из руководства полиса.
Я кивнул, про себя подумав, что это мог быть и кто-то из Полиса № 1, расположенного далеко отсюда, но имеющего прямую связь с нашими системами. Мои познания в архитектуре глобальной системы управления не были глубокими, но что-то подсказывало — правление «Гелиоса» однозначно располагает приоритетным доступом абсолютно ко всему в нашем городе. Впрочем, вслух я этого говорить не стал. Точно так же, как о своих наблюдениях перед потерей сознания. Не хотелось пугать Люсию ещё сильнее. Она и так выглядела изрядно встревоженной. За последнюю минуту несколько раз оглядывалась по сторонам с видом человека, который боится, что нас прямо сейчас кто-то подслушивает.
Спустя несколько секунд, девушка сама озвучила вопрос.
— Что теперь делать? Нельзя же просто сидеть на месте? Два человека пропали в неизвестном направлении. И кто-то стёр данные об их выходе на работу. Этот странный больничный ещё. Надо обратиться в экстренную службу.
Прежде чем девушка успела развить эту мысль, я отрицательно покачал головой, одновременно начиная говорить:
— Ты же помнишь, что я сказал об инциденте на заводе? Как думаешь, кто с ним разбирался?
Лицо Люсии заметно помрачнело.
— Но если экстренная служба причастна… К кому нам тогда обратиться?
Я покосился в сторону коллег, которые с интересом поглядывали на нас. Обедать вместе мы с Люсией садились нередко. Но вот таким количеством слов за всё это время не обменивались ни разу. По крайней мере, в пределах офиса. Это явно привлекло внимание окружающих. Поэтому, взглянув на девушку, я тихо проговорил:
— Пока мы ничего не будем делать. Для начала попробуем выяснить, что на самом деле случилось с техниками, а уже потом решим, как быть. Пока никому ничего не говори, хорошо?
Получив от девушки молчаливый кивок, я добавил:
— Давай лучше встретимся и обсудим всё после работы. Сейчас на нас уже начинают пялиться.
Она машинально повернула голову, бросив взгляд в зал. Затем снова посмотрела на меня и судорожно вцепилась пальцами в вилку. Судя по всему, услышанное её серьёзно встревожило. И это она ещё не знала, в каком виде я видел рабочий квартал. Рассказывать о таком, да ещё на работе, на мой взгляд, было бы не лучшей идеей. Так что я промолчал, решив озвучить информацию в более подходящий момент.
Спустя десять минут мы окончательно разобрались со своим порциями и, обменявшись короткими прощальными репликами, разошлись по своим рабочим местам.
Сразу включиться в работу не получилось. Разговор с Люсией усилил тревогу, заодно подтвердив, что я не схожу с ума. Она тоже помнила техников и наш вчерашний выезд на заявку. А если это правда, то, скорее всего, верно и всё остальное. Сейчас это казалось очевидным. Но, как ни странно, именно свидетельство от другого человека заставило меня отбросить часть сомнений.
Другой причиной, отвлекавшей меня от работы, была сама Люсия. Её лицо всплывало перед глазами снова и снова. А иногда — другие части её тела. В основном те, что радовали глаз изгибами. Вместе эти факторы здорово мешали мне сосредоточиться. Настолько, что в начале второй половины смены я допустил пару грубых ошибок.
Впрочем, после четвёртой обработанной заявки, мозг постепенно переключился в рабочий режим. А когда мне пришлось дважды выехать за пределы офиса, он и вовсе почти успокоился. Оба адреса, где возникли проблемы, находились неподалёку, так что никаких новых аномалий я не заметил. Зато времени поездки заняли немного.
Наконец, рабочий день подошёл к концу — оставалось лишь оформить отчёты по последним заявкам и загрузить их в систему. С чем я разобрался за несколько минут и сразу же устремился к выходу из здания.
Люсию я успел перехватить на площадке перед офисом. Догнав девушку на пути к велосипедной стоянке, поравнялся с ней и неожиданно поймал её удивлённый взгляд.
— Что-то случилось? Проблемы с отчётами?
