— Я? — максим роется в шкафу в поиске аптечки. — Я Оболенцев МаксимГригорьевич. Настин жених.
— Что? — теперь мама вновь сверлит меня глазами, а я молча киваю. — И когда ты собиралась сказать?
— Мам, мы…
— Что ты мямлишь, Анастасия! Говори внятно!
— Не повышайте, пожалуйста, на мою невесту голос, — Максим приобнимет меня и проводит на кухню.
— Я говорю, что это решение было принято недавно и…
— И мы решили не говорить вам, чтобы не затмевать радости от помолвки вашей младшей дочери. Незачем отнимать внимание на чужом празднике. Настя же не эгоистка.
Максим растворяет в стакане противовирусный порошок и суёт напиток мне.
— Спасибо, что привезла вещи. Я хотела попросить Юлю забрать их, — отхлёбываю напиток, чувствуя как тепло разливается по венам.
— Зачем просить посторонних, если у тебя есть семья, — она сверлит взглядом спокойного как слон Максима и выделяет интонацией последнее словосочетание.
— Хорошая семья, — ухмыляется Макс, вставая у меня за спиной. — Раз от неё босиком по снегу убегают.
— Настя, попроси, пожалуйста, своего жениха выйти. Нам нужно с тобой поговорить, — старается сдерживать гнев маменька.
— У меня нет от Максима секретов, мама, — ну уж фигушки! Терять такую громадную поддержку в лице Максима Оболенцева, нависающего за моей спиной огромной грозовой тучей, я не собираюсь.
— Настя! — давит матушка, но я отрицательно мотаю головой. — Хорошо. Вы в курсе, что это не Настина квартира?
— Я знаю, что она её у вас снимает. У родной — то матери…
— Замечательно. Я дарю свою долю квартиры младшей дочери к свадьбе. Вы готовы жить двумя семьями в одной квартире? Кстати, у Ксюши и её мужа скоро будет ребёнок, — парирует мама.
— Насть ты готова? Я вот готов. Вспомню счастливое детство в коммунальной квартире, — с недельным удовольствием в голосе произносит Макс, открыто издеваясь над собеседницей. — Ну и если надо, то ребёночка и мы заделать можем. Дело не хитрое. Детишкам вдвоём веселее расти будет.
Я поднимаю взгляд на Макса. Он улыбается. Но его взгляд… Буря, ураган, шторм, всё плещется в его серых глазах.
— Вы серьёзно?!
— Да, конечно. А что не так. Если я правильно понимаю, здесь половина квартиры Настина. «Под одной огромной крышей и просторней, и светлей. Ни к чему нам дом отдельный, вместе жить нам веселей», — напевает «мой жених» песню группы Дюна. — А если серьёзно, то есть и другой выход. Да и не один.
— Да, что вы говорите?
— Да. Вы можете подарить вашу долю на свадьбу нам с Настёной. Она как никак ваша старшая дочь. Еще мы можем выкупить вашу долю. Еще мы можем разменять квартиру. Еще мы…
— Что?! Она досталась нам от моей мамы! Квартира должна остаться в семье!
— Ну раз размен не вариант, вы можете выкупить Настину долю.
— Да, кто вы такой, чтобы указывать мне? Анастасия, ты не хочешь вступиться за мать? Посмотри, как твой женишок со мною разговаривает. Так и будешь молчать, пока меня с грязью смешивают?
— Позвольте, я и слова дурного про вас не сказал. Я бы хотел дружить с тёщей, — продолжает издеваться он.
— Максим… — робо подаю голос, но меня уже не слышат.
— Почему она должна за вас заступаться? Вы же за неё не заступались, когда ваш второй муж бил её?
— Да он пальцем её не тронул. Настя, что ты наговорила такое про папу? — переходит мама на возмущенный шёпот. С ней это происходит всегда во время психологического напряжения.
— Мам… — я жмурюсь. Весь сегодняшний день — это какой-то нескончаемый кошмарный сон. — Ты серьёзно? Он при тебе дал мне пощёчину.
— Нет, — она отрицательно качает головой. — Нет. Этого не было.
— Разве? А почему тогда у неё щека была красная, когда она выбежала из подъезда. Почему она вздрагивает от резких движений в её сторону? А! Я понял, вы из тех кто считает, что пощёчина, это не относится к физическому насилию.
Максим закипает. Я сжимаю его ладонь, лежащую на моём плече. Хорошо, что отчима здесь нет. Иначе я боюсь представить, что могло бы быть. Мама первая берёт себя в руки и нарушает тишину.
— Я вижу, здесь все решили сделать меня главным злом. Надумаешь поговорить спокойно, Анастасия, тогда звони. Мама берёт свою сумку и выходит из кухни.
— Мам, — иду я следом. — Мама…
— Что мама? Скажешь, что я тоже тебя била? — она обувает сапоги, не глядя на меня.
— Нет. Просто ты же видела, что он ударил меня. Ты всегда это видела…
— И? Что я должна была делать? Что? Саша взял меня в жёны, зная, что у меня есть ребёнок. Он принял тебя в нашу семью, когда умерла бабушка. В отличие от твоего родного папочки, который сразу заявил, что готов брать тебя только на каникулы. У него семья была видите ли, — мама повязывает платок, всё так же не глядя на меня и поправляет волосы. — Он кормил меня, Ксюшу и тебя. А ты никогда не могла себя вести нормально. Всё тебе не так было. Не эдак. Как-то тебя ещё надо было воспитывать.
— Я себя плохо вела? Я?! Да я же… Я у вас домработницей и нянькой была. У меня детства не было… Я стирала, убирала, водила Ксюшу в сад, потом в школу и кружки. Делала с ней уроки. Да я… Я мечту свою предала, пока он бухал, а кредиторы пытались вытрясти с нас последние копейки. И я неблагодарная?! Я заслужила все пощёчины, подзатыльники, обзывательства и унижения?!
Она молча застёгивает шубу, поправляет прядки волос, выбившие из-под шапки. Делая вид, что меня здесь нет.
— Не молчи, Мам. Прошу скажи, ты тоже считаешь меня своей ошибкой?
Этот вопрос меня мучил всю жизнь. От отчима слышала это я постоянно, а мама не поддерживала и не опровергала его слова. Она их игнорировала, как и меня сейчас. Мама отодвигает ногой в сторону Бантика и берётся за ручку двери.
— Ты не ответила на мой вопрос!
Её спина идеально прямая, как жердь. Плечи напряжены. Тишина стоит такая, что слышно, как обиженно сопит Бант.
— Если бы не твоя бабушка, я бы сделала аборт и не прожила с твоим отцом и года. И все были бы счастливы.
В полной тишине раздается хлопок входной двери. Слышу, как стучат её каблуки по лестнице. Ну вот и всё. Разговор окончен. Я услышала ответ на свой вопрос. Теперь всё проще как-то стало. Всё стало понятнее, несмотря на невыносимую боль.
Глава 30
Разумеется, я заболела. Может, нервы сдали, а может беготня босиком и на распашку дали свои последствия. Но факт один вечером у меня поднялась температура, а утром пропал и голос. Отписалась на работу, что беру отгул по состоянию здоровья. Максим настаивал на враче, но наш участковый по месту жительства… Так себе врач, мягко говоря. А потом ходить в местную поликлинику, сидеть в очереди и не попасть на приём — не самое приятное занятие. Отлежусь денёк. А завтра на смену. Всё будет со мной в порядке. Тем более при такой няне-сиделке, как Максим.
Мужчина напичкал меня жаропонижающими, противовирусными, погулял с Бантиком, приготовил лёгкий бульон, строго настрого запретив мне вылезать из-под одеяла. Ну тут я и не сопротивлялась. Меня так знобило, что я без стеснения использовала Бантика, как живую грелку. А когда Макс, переодевшись в спортивную майку и штаны, которые удачно валялись у него в машине, устроился рядом со мною, моему счастью не было предела. Я прижалась к нему, млея от того, какой он тёплый.
— Ты вся дрожишь, — Макс подхватил, лежащего между нами Бантика, и опустил на кровать за мной. — Давай-ка, дружок, я теперь её погрею.
Я удобно устроилась, прижавшись к мужчине всем телом. Все переживания сегодняшнего дня стали казаться чем-то далёким и не реальным. Как дурной сон.
— Ты правда жил в коммуналке? — начинаю разговор я, желая узнать о Максиме чуть больше.
— Да. С родителями. Лет до семи или восьми. Но я первый класс закончил, когда мы переехали. Знаешь, у меня остались только хорошие воспоминания о том времени.
— Правда?
— Да. В одной из комнат жил мальчишка года на два меня старше… Мы всегда играли вместе. Его мама по очереди с моей забирала нас из школы и кормила обедом. Помню, в комнате ближе к кухне жили муж с женой. Она по вечерам пела, а он на гитаре играл на кухне. Мама уж больно любила их слушать. А мы с другом, пользуясь моментом, тырили печенье из вазочки. А ещё там жил дядька дальнобойщик. Такой огромный, как шкаф. Я его трезвым не помню от слова совсем. Зато он рассказывал нам классные истории из поездок. Врал безбожно, но мы наивные дети верили. Было весело. А потом родители купили квартиру, и мы переехали. А это квартира твоей бабушки?
