— Сиди молча. Пожалуйста, — захлопываю дверь и иду открывать Антону.

Мне страшно пускать его на порог. Оболенцев зол, или обижен, или уязвлён, или ещё чёрт знает, что с ним, поэтому он может выкинуть любую штуку.

— Привет. А ты чего так поздно? — впускаю я нежданного гостя.

— Привет, а ты чего так долго открывала? — проходит Антон, пряча руки за спину.

— Я первая спросила, — ухожу от ответа, судорожно придумывая оправдание.

— А я первый ушёл от ответа, — ухмыляется сосед.

— Очень взрослый ответ, Антон, — закатываю глаза и скрещиваю руки на груди. Чувствую, что он сейчас снова огребёт за просто так.

— Бе бе бе. Кто бы говорил, — смеётся он и протягивает мне маленького плюшевого медвежонка с кремовым бантиком на шее. Такие малыши продаются на кассе в круглосуточном магазине за углом. — Это тебе. Давай мириться.

— Мы не ссорились, — смотрю на парня в упор. — Просто я сегодня устала, а ты посмеялся в неподходящий момент по неподходящему поводу. Вот и всё.

— Ну, Насть… Я же от чистого сердца.

Беру медвежонка и целую парня. Тонкие губы расплываются в довольной улыбке. Он обнимает меня за талию и аккуратно проводит пальцами по щеке.

— Спасибо. Это мило.

— Кофе угостишь?

— Не поздновато ли для кофе? — уточняю я, думая, как спровадить Мещерского, пока из моего шкафа не вылез огромный скелет.

— Намёк ясен.

Он собирается уходить, я мысленно облегчённо вздыхаю, но Антон замирает в дверях. Разворачивается на каблуках и целует меня. Только после этого он покидает мои владения.

— Такая милота, что сейчас стошнит, — слышу голос Макса за спиной. Боже, когда всё это кончится.

— Максим, что ты хочешь от меня? За что на меня злишься? За то, что стала устраивать личную жизнь? За то, что не пожелала быть твоим антистрессом по вызову?

— Я ничего уже не хочу, Насть. — он вздыхает, хочет что-то сказать ещё, но передумывает. Молча сверлит меня взглядом, ожидая, чего-то от меня, но не дождавшись уходит.

Слов нет. Мрак. Полный мрак. Что это было-то такое, а? Оседаю на пол, глажу Бантика, который обнюхивает медвежонка.

Наверное, после всей этой неприятной для меня ситуации мне должно было стать легче. Не стало. Каждое утро я просыпалась с мыслью «Да пошло всё на фиг!» и я жила свободно, убеждённая в том, что никакой моей вины во всей этой ситуации нет. Просто Макс жуткий собственник. Приревновал он, а я стала крайней.

Я гуляла с Бантиком, смеялась с коллегами, переписывалась с подружками, встречалась с Антоном без всяких тягостных мыслей. Но, как только моя голова касалась подушки, а мягкий свет прикроватного светильника затухал, я начинала загоняться. Всё начиналось со скребущего душу чувства вины о том, что вовремя не сказала Максиму о прекращении наших каких бы то ни было отношений. Потом постепенно накручивала себя до мыслей о том, что я поступила неправильно, начав встречаться с Мещерским, но продолжая видеться с Оболенцевым. Заканчивалось всё слезами и мыслями о своей ничтожной сути, под которые я привычно засыпала.

Мои внутренние загоны отягощались ещё и небольшой внешней загвоздкой. Я не хотела Антона. Парень уже неоднократно намекал на интим. Намёки даже переросли практически в прямой текст. Однако моё тело протестовало, а терпение Антона было на исходе.

Всё это случилось одним вечером. За окном шумел ветер. Где-то вдалеке гремела гроза. Темноту комнаты освещал экран телевизора. Мы с Антоном, устроившись на диване под пледом, смотрели старую комедию с Мэрилин Монро в одной из главных ролей. Периодически рука Антона поглаживала мои бёдра, пыталась проскользнуть под майку.

— Антон, не мешай смотреть, — надула губы я и вернула его руку на место.

— Я ничего не могу с собою сделать, — он приподнял мой подбородок указательным пальцем и прошёлся мелкой цепочкой поцелуев от ушка к губам. — Ты интереснее, чем кино.

Я непроизвольно напряглась. Меня настораживала реакция моего тела, на эти простые ласки. Если бы так сделал Макс, я уже лужицей растеклась, внутри бы пробежала волна жара и я была готова на всё. А тут ничего. Совсем. Нет, мне не неприятно. Просто ничего.

— Детка, ты чего такая напряжённая, уум? — он повернул мою голову, заставив посмотреть на него. — Киса, тебе неприятно?

— Нет, что ты. Просто мы же фильм хотели посмотреть… — шепчу я. Антон усмехается и целует меня.

Ничего, совсем ничего. Нет ни мурашек, ни трепета, ни приятного тепла по телу. Ни-че-го. Я неспешно обнимаю мужчину, чтобы не сидеть как бревно. Странно. Такое простое действие, а я как будто его продумываю наперёд.

Антон воспринимает этот жест, как зелёный свет и уже не стесняясь лапает меня. Отстраняться глупо и уже неприлично. И так слишком долго морозилась. Пытаюсь расслабиться, отвечать на его действия.

Тем временем Мещерский не теряет времени и спешно стягивает с меня майку, пересаживает к себе на колени. Поцелуи ласкают шею, ключицы, спускаются к груди. Изгибаюсь навстречу его ласкам. Пытаюсь думать о чём-то эротичном. Даже удаётся выдать тихий стон. Но я всё равно ещё здесь, не отключилась, не улетела. Что за хрень?

— Антон, пойдём в кровать?

Он отрывается от меня, смотрит удивлённо.

— А здесь чем тебя не устраивает? Потом можем и в кровати.

Его пальцы проникают в меня, практически на сухую. Целую парня, чтобы он не заметил, как я морщусь.

Так, Настя, соберись. Точнее сказать будет — разберись. Короче мне нужно расслабиться. Антон красивый, сексуальный, умный и нравится тебе. Всё происходящее более чем нормально. Чувствую желание парня, улыбаюсь и спускаюсь с его колен на пол, утягивая за собой плед. Встаю на колени между его ног, и наблюдаю довольную улыбку парня. Он откидывается на диване, готовясь получать удовольствие.

Опыт в минете у меня небольшой, но надеюсь, что на Максиме я натренировалась достаточно. Так! Опять он в моей голове. Пошёл прочь! Облизываю губы, нежно двигаю ладонью вверх-вниз, аккуратно касаюсь кончиком языка головки и вырисовываю на ней круги, постепенно облизывая её. Смотрю из-под ресниц на довольную улыбку парня и погружаю член в рот. Двигаю головой, помогаю себе руками.

— Быстрее, — подгоняет меня Антон и кладёт руку на голову. — Да, вот так, детка.

Запускаю одну руку в трусики, стимулируя себя. Постепенно челюсти начинают уставать, и я хочу сделать передышку, но Антон, чувствуя, что я хочу отстраниться, усиливает давление на голову, не давая мне этого сделать. Сильнее сжимаю губы и ускоряю темп. Слюна стекает из уголков губ, мышцы начинают болеть. Наконец-то Антон отпускает меня и сажает к себе на колени. Трусь о него промежностью, опускаюсь на его достоинство, помогая себе рукой. Дрожь пробегает по телу, немного медлю, привыкая к новому ощущению.

— Такая офигенная, такая сладкая, — Антон прикусывает губами мой сосок, вызывая стон.

Я начинаю плавно покачиваться на нем, постепенно ускоряясь. Он мнёт мои ягодицы, покрывает меня поцелуями, тяжело дышит и, я наконец-то расслабляюсь, отдаваясь ощущениям. Мысли покидают мою глупую голову, концентрируюсь на приятной тяжести внизу, сбавляю темп, когда чувствую, что скоро приближусь к финалу.

— Издеваешься? — хрипит парень, а я закусываю губу и киваю. — Ну хорошо.

Он обнимает меня и опускает нас на диван. Обвиваю его ногами, не желая отпускать, изучаю руками его тело. Однако насладится последним мне не удаётся. Антон перехватывает мои руки и фиксирует их у меня над головой. Теперь он сверху, он устанавливает правила игры. И темп у его «правил» более жёсткий, заставляющий меня вскрикивать. Мещерский слегка сжимает моё горло и улыбается своей самодовольной ухмылкой. Поцелуй заглушает мой вскрик. Я вся пульсирую, хочется сладко растянуться и отдаться неге, но я всё так же зафиксирована парнем, который только наращивает темп. Резко прекращаю чувствовать вес его тела, его в себе.

— Открой ротик, детка, — Антон встаёт предо мной, и я повинуюсь.