— И вам не хворать, уважаемый «Морган». Думаю, через месяцок — я и флот достану... А вы все также — Ас Гварду прислуживаете?

— Скажем так, мы с ним — компаньоны. Но за попытку меня уколоть — плюсик тебе в карму и мое выгодное предложение в довесок... Сдавайся, и я возьму тебя к себе в команду... нуууу... скажем... «юнгой»...

— Оооо, заманчивое предложение... но, увы... у меня уже есть свой экипаж — я сделал печальное лицо, но тут же снова заулыбался, — А знаете... У меня к вам встречное предложение — а давайте вы ко мне в команду? Командиром вы, конечно, не будете, но вот техником или, даже, пилотом... Все будет зависеть целиком и полностью только от вас...

— Парень, кончай шутить, — резко став серьезным проговорил Тюран, — ты сейчас не в том положении... Еще минута и ты отправишься на перерождение, вместе со всем своим «экипажем» и неплохим крейсером в придачу.

— Неее, теперь уже нет, не отправлюсь, опоздали вы чуток. Я даже совет вам дам — бегите сами и уводите ВАШИ корабли.

— Мне кажется, ты уже писал мне что-то подобное... Как видишь, я — еще здесь, и я — еще жив.

— Решать вам, но... Хотя ладно... Надеюсь, через двенадцать дней, мы с вами встретимся в системе Претью. А пока... до свидания, мистер Тюран.

Это не была «хорошая мина при плохой игре», у нас действительно появился вполне реальный шанс отсюда свалить. Прежде чем я закрылся, мое «второе Я» успело узнать, что в систему пришла третья сила — Имперский флот. Вряд ли они пришли на помощь пиратам, скорее решили в очередной раз выступить в роли «спасителей» и «миротворцев». Последнее, что я увидел перед тем, как «закрыться» — были корабли Империи, атаковавшие позиции Ас Гварда.

Атаки пиратов после нашего разговора с Тюраном стали еще более опасными, хотя, казалось бы, куда уж больше. Крейсер, итак, практически ежесекундно сотрясали близкие взрывы.

Настал тот момент, когда и третья смена «закончилась», менять их было некем, поэтому я взял на себя управление всеми системами крейсера. На меня навалилась такая тяжесть, что я не мог пошевелить даже пальцем, периодически пропадало не только «зрение», но и вообще все чувства, включая и обоняние, и слух, и ощущение собственного тела. Мне не оставалось ничего другого, кроме как сосредоточиться, только лишь, на двигателях крейсера.

Я так сосредоточился на одном полете, что в какой-то момент, мне даже показалось, что стало легче — теперь я хотя бы мог «видеть», точнее у меня снова появился доступ к информации с датчиков корабля. На «виртуальной» план-схеме «Аура» горело все больше тревожного красного цвета. Вся динамическая защита зияла огромными прорехами, энергетический щит еще кое-как держался, но и он срабатывал через раз — эмиттеры выгорели, а менять их было, банально, некому. Но вот что странно, периодически мы огрызались лазерными лучами. Остальное оружие, надеюсь только временно, было недоступно — банально закончились «патроны». Защита, точнее ее «остатки», не просто ровным слоем покрывали крейсер, а периодически уплотнялась в местах попаданий, да и ракеты с торпедами, пущенные в нас периодически «промахивались». Мне особенно запомнился момент, когда вражеский эсминец поймал нас в целеуказатель, но точно выстрелить не смог, закрутившись на месте.

Я списал это на ИскИна корабля — Алису, не предав всем этим событиям особого значения. Мой разум уже знатно сбоил, сконцентрировав все свое внимание на датчика перехода в гипер. До нужного нам значения, при условии, что мы будем продолжать двигаться с настоящим ускорением, нам оставалось всего лишь9 секунд...

Внезапно, корабль перестали сотрясать множественные попадания, а меня насильно выбросило из «слияния». Я попытался осмотреться, но откуда-то вновь появившаяся кроваво-красная пелена перекрыла весь обзор. Сначала я подумал, что меня вновь настиг «приступ», но отсутствие каких-либо чувств, кроме дичайшей усталости убеждало в обратном. Кое-как подняв руку, я попытался вытереть лицо, но не тут-то было — голову закрывал шлем, неизвестно когда мною развернутый. Дав команду на его сворачивание, я наконец-таки смог протереть лицо, полностью залитое кровью. Кое-как протерев глаза, я осмотрел рубку...

Так вот почему мне стало легче — места офицеров занимали мои «нестроевые» члены экипажа. На местах операторов защиты — сидели Крол Хоран и Том Сойер, за терминалами «стрелков» — Крип Марж и... охренеть... Грас, а кресло «связиста» — занимала Лейта Очори.

Присмотревшись, я рассмотрел залитые кровью лица и обвисшие в страховочных ремнях тела. Сказать, что я испугался, значит не сказать ничего... Я не мог позволить, что бы дорогие мне «люди» погибли... опять...

— Алиса! Алиса, б..ть! Где сервы?

— Простите хозяин, с ними потеряна связь! Я не чувствую их!

В голосе ИскИна чувствовалась паника.

— А хомосы? Ми и Вуми где? Что с ними?

— У меня нет к ним доступа...

«Ми! Вуми!».

«Да, хозяин. Мы оба слышим».

«Бегом в рубку! Всех, находящихся на мостике, нужно доставить в медицинские капсулы. Выполнять!».

«Есть».

«Есть».

В ту же секунду по всему мостику разнесся голос Алисы:

— Внимание! Переход в подпространство через 5... 4... 3... 2... 1... Поееехали!

На последнем слове ИскИна мое сознание уплыло в далекие дали.

Очнулся я, чего и стоило ожидать, в медкапсуле, стоящей в моей спальне. Первым, что я сделал, открыв глаза — это послал запрос Алисе о состоянии членов экипажа. По словам корабельного ИскИна, все мои подопечные живы и, два дня уже как, здоровы, и даже, получили небольшое «повышение»: рядовые члены экипажа подросли на 3 уровня, офицеры — на 5, а я, как командир — на целых 8. Помимо наибольшего «роста», я получил и наибольшие повреждения — к тому моменту, как сознание меня покинуло, моя ЦНС была выжжена больше, чем на половину, и еще бы секунд тридцать и все — «Здравствуй перерождение».

Следом, по моему запросу, от Алисы пришли данные о состоянии корабля, которые, кроме как плачевными, по-другому и не назовешь. Первое же серьезное боестолкновение показало, что мой крейсер совсем не приспособлен для самостоятельных полетов — только в составе регулярного флота или эскадры.

Начать стоит, пожалуй, с динамической защиты. Для крейсера прорыва, которым и являлся «Аур» — это, безусловно, очень и очень хороший способ защититься от массированной атаки: направленные контрвзрывы надежно уничтожали, как обычные композитные «болванки», так и ракеты, и торпеды, и другие реактивные снаряды. Проблема такого вида «брони» — в ее «одноразовости». После каждого срабатывания взрывчатого слоя — его необходимо было менять на новый. При наличии расходников и небольшой ремонтной базы, которая входит в стандартное оснащение любой эскадры, эта операция занимает не больше пары часов времени. У нас же, к сожалению, ничего подобного не было, а значит — мы остались без одного вида «брони».

Вторым минусом моего крейсера стала маневренность, точнее ее, практически полное, отсутствие. Четыре маневровых двигателя, расположенные в корме, не могли обеспечить должную скорость смены векторов движения, даже при учете вспомогательных «рулевых» дюз в носу. Проще говоря, для того чтобы сменить курс — требовалось около десяти секунд, за которые корабль мог получить десятки, а при массированной атаке и сотни, повреждений. Большей частью именно из-за этого мы и остались без защиты. Опять же, при работе в составе эскадры, такой параметр, как «маневренность», для крейсера некритичен. Все-таки, это корабль прорыва и его основная задача — нарушение защитного ордера противника, попутно собирая на себя все летящие снаряды.

Третьим минусом я посчитал расположение жилой секции на полетной палубе. О выживании членов эскадрильи в такой компоновке судна, даже при учете разложенной «по походному» крыши, не может быть и речи — во время нашего прорыва, основное количество повреждений получила именно летная палуба, и каким чудом ни один снаряд не зацепил «припаркованный» там «Серенити» — для меня до сих пор остается загадкой. Этот момент меня настолько заинтересовал, что я даже не поленился уточнить его у Алисы.