Помимо этих «нитей», я видел все: и летящие в нас ракеты, и расположение вражеских кораблей, и «огневой мешок», в который мы попали по моей глупости... Я видел, как нам перекрывают все пути отхода, как ближайшие «опорные пункты» со своими «сателлитами» спешат к месту предстоящего боя, как мой крейсер летит к своей смерти...

Следуя получаемым данным, мое первое «Я» принялось раздавать приказы.

«Мор, максимальная броня на нос, отстреливай обманки».

«Синдел, у нас есть что-нибудь из средств РЭБ (радио-электронной борьбы)? Сейчас самое время. Запускай!».

«Гринн, плевать на все, ты должен выдерживать скорость! Похер на все маневры! Мы идем вперед!».

«Гато, очередь из турелей на 30 вправо по горизонтали...».

«Мор, максимальный щит на правую «скулу»... Теперь на левую...».

Команды-мысли уходили сплошным потоком, одна за другой, практически одновременно, и, что было более важно — выполнялись они тоже практически мгновенно. И в этом безусловная заслуга моих молодых офицеров, потому что — именно они передавали мои приказы своим подчиненным, именно они координировали их действия и именно они принимали оперативные решения. За мной оставалось только общее руководство и постановка задач, кроме совсем уж экстренных ситуаций, когда я отдавал приказы напрямую исполнителям.

Первая волна пиратской атаки состояла из обычных кассетных ракет и эскадры истребителей, кружащих вокруг нас, словно стервятники, а один из вражеских крейсеров двигался прямо нам наперерез. Самое интересное, что ни вражеское среднее судно, ни вражеские малые корабли — огонь не открывали, а ракеты были нацелены на поражение наших двигателей. Складывалось ощущение, что нас хотят захватить в плен, вместе с кораблем и, желательно, с минимальными повреждениями.

«Гато, лазер и сразу же Гаусс» — улетела мысль-команда.

Сдвоенный выстрел двух наших основных орудий, уничтожил средний крейсер, как раз тот, что шел нам на перехват. Лазерный луч перегрузил энергетическую защиту, и на мгновение она исчезла, оставив корпус судна без защиты. Этого мгновения хватило на то, чтобы, практически метровая, композитная болванка встретилась с носом противника, и хотя у всех современных кораблей: нос — самая защищенная часть корпуса, это обстоятельство его не спасло — кинетическая энергия снаряда была настолько велика, что пораженный участок, вместе с половиной корпуса, вмяло внутрь вражеского судна, а через долю секунды, на месте пиратского корабля образовался огненный шар.

К этому моменту к нам подобрались уже и вражеские ракеты, с которыми прекрасно справились турели БРД (ближнего радиуса действия), уничтожив все реактивные снаряды.

Теперь уже мы ответили пиратам той же монетой — выпустили свои ракеты по кружащим вокруг нас истребителям и, хотя, почти все наши «гостинцы» были уничтожены еще на подлете, три из них все же смогли достичь цели и «убрать» часть наших преследователей. Еще нескольких «вражин» Гато умудрился сбить турелями СРД (среднего радиуса действия). Ракеты и торпеды, так же, как и снаряды к орудию Гаусса, мы не жалели — залп шел один за другим, а с моим «всеведением» процент попаданий был, как у регулярного флота — около 80%.

За первые три минуты космического боя (а это очень много), благодаря своевременной информации и вовремя отданным командам, ни один вражеский снаряд не достиг корпуса нашего крейсера. После потери третьего по счету среднего корабля и целой эскадрильи истребителей, пираты взялись за нас всерьез — больше «живыми» никто брать нас не собирался...

Атака шла за атакой: лазерные лучи, ракеты, торпеды, снаряды из пушек Гаусса и вообще из «не пойми чего» — все это летело в нас с огромной скоростью и в огромных количествах, заставляя экипаж работать на пределе своих сил и возможностей, скорее даже за их гранью. Информация, идущая от моего второго «Я» нам очень и очень помогала, но тут уже назревала проблема посерьезнее — так называемый, «человеческий фактор»...

Мало того, что моим подопечным не хватало ни опыта, ни знаний, ни умений, так еще и уровни у «вчерашних выпускников» были маловаты для такой серьезной нагрузки. Благодаря значениям своих «Характеристик», знаниям и опыту, высокоуровневый профессионал без серьезных для себя последствий мог работать в «авральном» режиме вплоть до полутора часов, а в космическом бою — это равносильно вечности. Безусловно, мой экипаж когда-нибудь тоже так сможет, но сейчас... сейчас — это время составляло жалких пять минут...

«Алиса, вторая смена. Готовность тридцать секунд».

«Есть».

Мое «второе Я» видело, как до этого яркие «светлячки» первой смены начали потихоньку тускнеть, пока их «свет» не стал вообще еле различимым — ребята сделали все, что могли...

Первыми не выдержали «щитовики» — оба рядовых члена экипажа, практически одновременно, обвисли в страховочных ремнях. Нагрузка, которая распределялась на троих разумных, разом легла на плечи одного-единственного Мора. Парня хватило ровно до того момента, пока новая смена не заняла свои терминалы. Только после этого молодой туссенец позволил себе потерять сознание. Координация действий новых «щитовиков» легла на мои плечи. Дальше, с интервалом в десяток секунд, «посыпались» и все остальные — Лютен, который вообще с самого начала один управлялся с ремонтными сервами; Гато со своим женским «стрелковым батальоном»; Гринн, мой единственный пилот...

Навешивая на себя обязанности старших офицеров, я понимал, что и сам не смогу долго выдержать такой темп и такую нагрузку...

Внимание моего «второго я» привлекло новое и непонятное явление — сначала, из ниоткуда, возникли маленькие тусклые искорки, которые с каждой секундой становились все ярче и ярче, пока не превратились в уже известные мне «светлячки». После того, как они окончательно сформировались, от них, в мою сторону, потянулись все те же разноцветные «нити». Поток поступающей информации увеличился в двое, а это много... слишком много... даже для меня... Моя сеть-фильтр была полностью разорвана лавиной, хлынувших данных...

Самое странное, что у меня по-прежнему не было никаких чувств, абсолютно: ни страха, ни удивления, ни ярости — лишь понимание того, что если я сейчас, в данный момент, не прерву поступающий «поток» этих «мыслеобразов», то перестану существовать, совсем. И никакая «Система» меня уже не воскресит. Единственный способ защиты своего разума, который я знал — это полностью закрыться внутри себя.

Мгновение, и все закончилось. Я снова стал «одним целым». Не знаю радоваться этому или печалиться, но я больше не видел: никаких «светящихся шаров», никаких «нитей мыслей и чувств» и никакого «всеведения» — обычный поток информации от членов экипажа и датчиков корабля, да и, казалось потерянные навсегда, чувства вернулись. Слава Богам, никакой кроваво-красной пелены и всепоглощающей ярости не было.

Вторая смена смогла отработать раза в два меньше времени, чем первая, и нам снова пришлось экстренно обновлять состав. Наше положение осложнялось еще и тем, что теперь информацию о происходящем в системе, я получал только с датчиков крейсера. Пошли первые ошибки и первые повреждения. «Аур» теперь постоянно трясло, но мы упорно шли вперед — крейсер прорыва, как-никак... да и веские причины такого «принципиального» упорства у нас имелись:

Во-первых, нам осталось набрать всего лишь одну десятую от скорости света.

А, во-вторых, крейсер, в отличии от Серенити, не обладал нужной нам маневренностью...

После очередной серии близких взрывов, мне пришла мысль-вопрос от, пока еще, неизвестно как, державшейся, Синдел.

«Командир, нас вызывают с пиратского корабля. Отвечаем?».

Я натянул на лицо радостную улыбку и послал мысль-согласие.

«Соединяй».

«Принято. И это... прости командир, я все...».

Присутствия юсианки больше не ощущалось...

— Сдавайтесь. Вам не у... Оооо, «Бонд», приветики. Я смотрю, ты на месте не стоишь, вот уже и крейсер где-то спи... эээ... нашел. Так, глядишь, и целый флот себе заимеешь — с виртуального экрана заулыбался мой старый знакомый.