Как я и думал, целитель позвонил Живетьеву сразу, как мы отошли от купола. Как я это понял? Элементарно: целитель приложил к уху телефон, а метка Живетьева налилась надеждой и страхом. Поскольку, когда последний ответил, я отошел довольно далеко от купола, то слышать мог только княжеского целителя без реплик его подчиненного, но и этого хватало.

— Что значит заменили? А ты там на что стоял? — прорычал Живетьев, мгновенно наливаясь злобой. — Ах, заметили? А почему заметили? У парня вообще-то никаких артефактов при себе не должно было быть.… Хм. Как это сам?… Да понял я, понял. Не нужно мне по десять раз повторять. Что ж, вариант оказался нерабочим.… То есть как это по нему ни разу не попали? Там же был один из лучших курсантов, я точно помню. Или его заменили?… Не заменили? Значит, не такой уж он и лучший. Мне всегда казалось, что уровень нашего училища низковат, но не до такой же степени, что парень, которому боевку вообще не давали, разделает выпускника? Это что-то ненормальное. Точно не попал ни разу?… Ладно, не твоя вина, согласен. Княгиня расстроится, но пока не трогаем больше.

То, что «не трогаем», было хорошо, а вот то, что только «пока», наводило на размышления. Со стороны Живетьевой мне ничего не грозило, но зато ее внук активизировался и явно собрался решить вопрос со мной до ее выхода на свободу. Поэтому и с княгиней тянет: хочет на нее взвалить вину за мою смерть и уж после этого прикончить. Как бы Живетьева пристроить где-нибудь рядом с бабушкой или хотя бы сделать его жизнь настолько увлекательной, чтобы ему было не до меня? В голову не приходила ни одна подходящая идея.

На входе меня встречала толпа встревоженных болельщиков: Елизавета Николаевна, дядя Володя и Олег. Последний всунул мне в руки мой набор артефактов и спросил:

— Что случилось? Почему начало поединка настолько задержали?

Я покосился на сопровождающего, он уже говорил с новой парой участников и вроде бы не обращал на нас внимания, а расстроенный проигрышем курсант вообще не стал задерживаться у входа, заторопился куда-то, старательно притворяясь, что ему ни до кого нет дела, но я ответил все же максимально нейтрально:

— Оба защитных артефакта оказались испорчены. Сначала обнаружился дефект в моем, потом — дефект в артефакте моего соперника.

— Да что это такое? — экспрессивно возмутилась Елизавета Николаевна. — Ни одни соревнования не могут нормально провести.

— Я бы вас попросил! — громко возмутился военный, который должен был сопровождать участников к куполу и который вроде бы нас не слушал. — Мы делаем все возможное.

— Чтобы угробить моего племянника? — едко спросил Олег. — Я это заметил.

— Думаю, Илью нужно снять с соревнований, — предложил дядя Володя и покосился на Елизавету Николаевну.

Та его поддержала:

— Сама вижу, что участие Ильи в соревнованиях — не самая хорошая идея. Княжеская семья за что-то ополчилась на него, но при этом Шелагиным предъявить нечего, потому что события кажутся случайными и не связанными с княжеской семьей. Разве что вмешательство княгини?..

— Ох, Елизавета Николаевна, там все куда сложнее, — вздохнул Олег.

— Дело не в сложности, а в безопасности Ильи. Илья, снимаешься с участия?

— И не подумаю, — возмутился я. — Я не для того сюда пришел, чтобы сбегать, поджавши хвост, как трусливая шавка.

«Правильно. Хвост для начала нужно завести, чтобы было что поджимать», — поддержал меня Песец. Или поиздевался? С этой хитрой мордой трудно понять, когда говорит серьезно, а когда издевается. Плюс разность восприятий многих вещей — и получается, что понимаем мы друг друга не всегда. А когда понимаем, не факт, что правильно.

— Илья, на порче артефакта не остановятся, — продолжил дядя Володя. — Лучше уйти, чтобы не пострадать.

— Лучше показать, что нагнуть меня нельзя, — возразил я. — И напугать тоже. А убивать меня будут вне зависимости от того, снимусь или нет я с соревнований.

— Так ты даешь больше возможностей.

— Так я осложняю им организацию покушения. Второй раз портить артефакт не будут.

— А купол?

— Буду проверять перед выходом. Дядя Володя, я не смогу всю жизнь прятаться.

— Так. Я чего-то не знаю? — озабоченно спросила Елизавета Николаевна.

— Все под контролем, — сказал Олег, пытаясь ее успокоить. — Это не наш секрет.

— Какие вы, Вьюгины, все проблемные, — выдохнула замдканша.

— Попрошу без намеков, — обиделся Олег. — Тем более что мы с Ильей — Песцовы, и к нам теперь проблемы Вьюгиных отношения не имеют, хотя, конечно, источник там один.

Оставив их разбираться с тем, кому какие проблемы принадлежат, я вернулся туда, где меня ждал только один Федя.

— А Даша где?

— К своим ушла, — ответил друг. — Она вообще нынче какая-то взведенная. На себя не похожа. Ну и обиделась сильно, что ты от нас увеличение Силы скрыл. Я пытался намекнуть, что такой уровень ни тренировками, ни ритуалами не получишь, но она мне не поверила. Как Агеев вернулся, со мной попрощалась и с ним ушла.

— С Агеевым?

Я пошарил глазами по залу и нашел горняков довольно далеко от нас. Даша сидела мрачная и в нашу сторону не глядела, хотя почему-то я был уверен: чувствует она, что я на нее смотрю. Из группы сегодня никого не было. Видно, не надеялись, что я пройду хоть куда-то. Вообще, из академии были, но кучковались от меня далеко, так что я не дергался к ним: начнут давать непрошеные советы, только помешают настроиться на поединок. Оба моих дяди так и обсуждали что-то с Елизаветой Николаевной. Хорошо, что снять с соревнований без моего согласия они меня не могли, а то бы, судя по встревоженной физиономии дяди Володи, могли бы это сделать.

— Может, это и лучше. С тобой ей точно ничего не светит, — философски сказал Федя. — С четверочкой-то у нее. А Агееву на ее уровень наплевать, он второй сын, и интересы у них общие.

Федина манера говорить намеками сегодня особенно злила, потому что эти намеки напрямую касались меня.

— Мне тоже наплевать.

— Тебе, может, и наплевать… — ответил он и тут же сменил тему: — Слушай, что перед поединком случилось? С таким опозданием начало боя показали, что я уж решил, что его отменили.

Пришлось пересказывать еще и ему, что случилось у купола.

— Опять княгиня гадит?

— Не она, — коротко ответил я.

На этом разговор сам по себе увял. Мы смотрели трансляции и обсуждали поединки, не касаясь больше болезненных для меня вопросов. Смотрел я попеременно на все мониторы и обнаружил, что принцип Владика: «Сила есть — остальное приложится» — весьма популярен.

Что-то интересное показывали только в первых двух группах, в третьей же пытались давить силой, как правило, делая упор на одну из стихий. Ни о каком разнообразии поединков и речи не шло. Но ведь в военном училище был целый предмет, посвященный дуэлям? Неужели курсанты оттуда ничего не вынесли? Да, не все участники с силой за десятку были от военного училища, но что гражданские специалисты, что будущие военные действовали одинаково.

Смотреть на них было скучновато, и становилось понятным, почему победа в прошлом году досталась участнику со столь малыми кругами Силы: он хотя бы голову включал. Да и в реальном противостоянии без столь мощных защитных артефактов сильный противник массой задавит отнюдь не всегда: важны и знания, и скорость реакции. Практически любой массовой технике я мог противопоставить несколько вариантов защиты, начиная от простейшего отклонения и заканчивая отражением заклинания в атаковавшего.

А вот те, у кого кругов Силы было поменьше, действовали куда изобретательнее: и варианты атаки нестандартные, и варианты защиты интересные. Я бы даже сказал, что у них было чему поучиться. Поэтому я делил внимание между первыми двумя мониторами и не пропустил второй выход Агеева. Ему тоже оказались свойственны нестандартные атаки и защиты.

«Просто те курсанты, у кого с силой получше, не вываливают сразу все козыри, — внезапно заявил Песец. — Хотят их приберечь. Вот ты сейчас посмотрел бой Агеева — и полностью понял, что он из себя представляет, увидел все его сильные и слабые стороны. Понял, как ему противостоять».